Лабиринты. Роман

5

Эпидемия, подобно острой сплетне начала расширять свои границы, поголовно отправляя всех на карантин. Но, не смотря, ни на что, многие социально дезориентированные группы людей принимались напоказ и наперегонки игнорировать многие серьёзные предупреждения, воспринимая всю ситуацию в целом не более чем словоохотный марафон, подливая, таким образом, горючее масло во всеобщий огонь нарастающей катастрофы. Вика в один из вечеров привычно расхаживала по тесным, до боли знакомым квадратным метрам комнатки своей подруги, в которой преобладали не совсем привычные детали в обиходе женского интерьера. Даже у самых близких и частых гостей любой как новый, так и старый экземпляр мог вызвать неподдельный интерес или даже какой-то внутренний страх переплетающийся с бурным восторгом. Лена, будучи мастером некоторых восточных боевых искусств, естественно тяготела к различному холодному оружию, ко все возможной амуниции и прочим попутным вещам. Одну из стен украшала небольшая коллекция, в которой были, пара японских катан, три кинжала, кривая сабля и массивный скандинавский меч с весьма непростым узором и рядом камней на рукояти. По бокам красовались чьи-то латы, искусно расписанные мастерской рукой, а также бросалась в глаза большая чёрная картина, на которой красные бархатные розы олицетворяли собой неразлучность любви, нежности и смерти. Со стороны могло казаться, что Лена в культуре боевых и медитативных искусств, в философии поединков, намеренно ищет избавление от излишней агрессии, от озлобленности и от прочей нерадивой энергии, но ей было абсолютно всё равно как её видят в обществе, она просто занималась тем, что ей нравилось и находилась там, где чувствовала себя на своём месте. Учитывая её шальной характер, она никому ничего не собиралась объяснять, тем более доказывать и порой из-за этого на неё часто обижались даже близкие люди. После того, как в её жизни случился тяжелый развод, она ни с кем более не делилась своими откровениями и продолжала уверенной рукой категорично отвергать любую теплую жилетку всеобщего сочувствия. Может быть, эту жесткую специфику её характера в своё время ещё старательно приумножил муж, который, как впоследствии, выяснилось однажды заблудился в рутинном тумане, где и пристрастился к ударам по вене. Тогда в тени быта и ограниченной искренности, что в наш век занимает почетное место на пьедестале мировых проблем эти чёрные подтеки в сознании мужа оставались никем незамеченными.

– Ой, Ленка, какая ты предсказуемая! Ведь тебе даже подарок нормальный не подаришь, сюрприза не получится, – Вика развязно плюхнулась на диван и начала один за одним переключать каналы телевизора.

– Нет, оружие и всё остальное – это бесспорно подарки первой очереди, но есть же и другие мои весьма излюбленные житейские потребности, – натягивая домашний мягкий топ аляпистой раскраски она говорила как водится уже в пустоту. Вика, едва сказав, могла тут же переключится на что-то другое, – хотя знаешь, ты, наверное, права! Фантазии вообще ноль! Вот только ты отличаешься подарками! Пошли чай пить.

– Чего, чего там я? – нехотя отрывалась от какой-то гипнотической чуши по телевизору, она как всегда импульсивно разрывалась.

– Я говорю, только ты можешь такую безделицу подарить, она не для быта, не для личного, даже не еда, но так в душу западёт! На мой четвертак помнишь что подарила? Колокол блин! С капитанского твою мать мостика! И ведь где-то ты его отрыла! А главное, такое только тебе могло в голову придти!

– Это секрет! Где взяла, там больше нет! – Вика проговорила игриво выбражая и задумчиво встала с кружкой чая у окна. Она улыбалась, что-то бормотала и не переставала активно подгрызать козинаки, ведь в такой теплой, раскрепощенной атмосфере, где совершенно не нужна наружная маска, где можно быть предельно самой собой она бывала не часто. И с каждым годом всё тяжелее и тяжелее ей удавалось посещать это состояние истинной себя. Каждодневные волны воспаленного общества, с их липкими проблемами накладывали свой отпечаток, – вот когда потом на пенсии будем с тобой сидеть на веранде, чай с ромом пить, на море смотреть тогда может и расскажу про колокол.

– Ладно, ладно, пойду заранее закажу нам два кресла качалки, – рассмеялась Лена, – так ну что, половина девятого. Ты всё поела, попила? А то я твоё шило знаю! У меня встреча, семинар начнется через полчаса. Я еще сама толком не знаю, кто там будет и что нам Наташа будет говорить. Ты точно хочешь этого? Там побольше чем в твоем меде надо будет знать, слышишь меня? – на всякий случай спровоцировала она подругу, которая словно зависла, глядя в темноту улиц через окно.

– Ленка отстань! Я же тебе сказала, я хочу всё нафиг поменять! Тем более я всё читаю и понимаю, что ты мне даёшь.

– Я помню, не ори! Давай допивай чай, а я пока в душ.

Вика что-то невнятное буркнула в ответ и продолжила вглядываться в закрома позднего вечера. Её взгляд уже несколько минут почему-то не мог равнодушно скользнуть восвояси, он был устремлён в окна торцом стоящего к ней дома. Мужик что стоял в окне, он будто насильно заставлял Вику на него пялиться, причём до неприличия пристально. Снизу пролегал еще оживленный тротуар, чуть дальше перекресток и торговый центр, а ещё дальше целый ряд примечательных объектов, на которые вполне логично, и может даже, интересно было бы обратить внимание, но нет. Она, не шелохнувшись, стояла поглощенная гипнозом, она чётко видела его серые, мутноватые глаза, что незатейливо прожигали насквозь её внимание своей странностью. Он просто стоял в едва освещенном окне и мёртво смотрел в ответ. Практически всегда, наверное, можно, примерно, узнать, почувствовать посыл вперившегося на тебя человека, по выражению лица, по эмоциональной или по иной невидимой глазу составляющей, но не в этот раз. В нём был какой-то неприятный холод или просто впечатлительная Вика так воспринимала этот на ровном месте леденящий её нутро совершенно пустой взгляд усталого мужчины, она сама не понимала. Хотя накручивать себя и запускать в открытую дверь страхи у неё основания имелись. В первое же мгновение как она неосторожно наткнулась на этот монумент в окне, у неё возникла ассоциация, точнее воспоминание одного кино героя из детства, который здорово навёл на неё тогда ужас своими пустыми, бездонными глазами с нездоровым огоньком, они после ей даже иногда мерещились где-то в углах детского страха. А тут, словно погружение в детский сон с тем же маньяком и теми же ощущениями, как будто они вместе с ней не выросли, не сбежали, а просто ушли в дальнюю комнату и притаились там. Легкий озноб крал её реальное осязание, она может была и готова заглянуть еще дальше своему страху в глаза, чтобы преодолеть его окончательно, но до её плеча кто-то дотронулся.

– Ааа, ты, это, – инстинктивно дернулась она.

– А кто ещё? Ты чего дергаешься? Все норм?

– Да, да, прости, зависла.

– О, а ты чего там, в окне с соседом заигрывала? – с издёвкой спросила Лена, – могу познакомить, если хочешь!

– Да, дура что ли? – прикрикнула та, заметно нервничая, – он так смотрит не здорово, маньяка из фильма напомнил.

– Да это местный дурачёк, он безопасный. Не знаю его диагноза, но он даже милый, хоть и всегда такой угрюмый. Их наверно в первую очередь в карантин по квартирам закрыли, чтобы не шатались. Ладно, пошли познавать новое, менять тебя будем! Конференция сейчас начнётся.

– Добрый вечер! Всех очень рада здесь видеть! Новые лица, ну и вы, конечно, кто знает меня уже не первый год. Вот ещё присоединяются люди, – приветствовала всех Наташа на видео конференции, где каждый мог видеть друг друга. Все находились каждый в своей домашней атмосфере, а также в приподнятом настроении, у всех было некое воодушевление и ожидание чего-то особенного от этой встречи, ведь многие из присутствующих знали кто такая Наталья, какой она учитель и на что она способна, – замечательно! Всем всё видно, слышно? Просигнальте, пожалуйста, если что не так. Мои дорогие, я сразу к делу. Вы все много что знаете, много что умеете, и поэтому мы все здесь! Обращаюсь к вам с предложением, с приглашением всем нам объединиться в группу, в которой мы все вместе будем участвовать в энергетических практиках, в медитативных работах, учиться чему-то новому, что-то вспоминать и повышать свои прежние наработки духовного плана. Для чего это? Ну, вы и сами думаю, догадались, что речь пойдёт о дне сегодняшнем, об эпидемии. Мы будем осуществлять энергетическую помощь себе, своим близким, своему городу, стране и миру в целом – такие вот нетривиальные цели! Я обращаюсь скорее к вам за помощью, так как я одна не справлюсь с таким количеством заражённых и с таким объёмом скопившеёся за последнее время негативной энергии в мире. Вирус разлетается со скоростью света, люди изолируются, и вы прекрасно знаете, что потеряв работу они тупо не знают чем себя занять, кроме как разводить панику и СМИ конечно же этому способствуют, у них там свои игры. От этого всего негатив растёт как снежный ком и очень заметно тормозит работу по борьбе с вирусом. Человека итак дёргали за нити со всех сторон, словно марионетку, он брюзжит дома, на работе, на отдыхе, даже в сексе умудряется сгенерировать едкую мыслишку общей картины мирового недовольства, а тут ещё ему и свободу ограничивают. Такими вот микродозами внутри человеческий дёготь исходит от каждого, и в итоге он, сплетаясь в одно большое покрывало активно питает систему вируса, явно помогая ему истреблять города и страны. Мы не секта «Святого Васьки из третьего подъезда» и пустой ерундой заниматься не будем! Это я для тех говорю, кто мало меня знает. Остальным думаю, объяснять никому ничего не нужно. Работать будем и в походах и на местности. Мои хорошие, подумайте до утра, кто сможет, кто в силах, кто будет участвовать в этом, не совсем простом проекте и тогда уже завтра мы перейдём к инструктажу, – Наташа излучала искренние лучи любви и уважения к каждому участнику этой встречи, сидящему где-то там по другую сторону экрана. Все интуитивно принимали это тепло единения и беззаветно желали дальше слушать и воспринимать информацию, сами того не осознавая, что все они сейчас стоят, каждый на своем новом рубеже своего развития. Наташа тем временем продолжала свой монолог, касающийся ответственности в рамках предстоящей работы и её специфики, – ответственность ребят да более весомая, нежели та, к которой мы все привыкли, работая с энергиями или в других измерениях. В рамках этого проекта в первую очередь необходимо быть ответственным перед самим собой, осознанно контролировать все свои мысли и эмоции и не только во время медитативной практики, но и вообще всегда, круглые сутки. Логическое объяснение этому самое простое: вирус многократно увеличивает свою скорость распространения именно в негативной психоэмоциональной среде, а мы будем работать в тонких слоях, соответственно наши эмоции там как эссенция. Сегодня долго мучить вас не буду. Подумайте, спросите себя, если внутри вас откликается, то будем вместе работать и вместе со всем справляться. Если не готовы, лучше не стоит. Давайте завтра утром встретимся. Кто будет уверен в себе – хорошо. Те, кто не готов – тоже хорошо. Помогайте, проявляйте любовь, радость, заботу ко всем с кем вы контактируете. Всё, всем пока, до завтра! Вика оставшись, ночевать у подруги еще спала, а Лена привычно проснулась незадолго до рассвета. Её утренний моцион включал в себя утреннюю йогу, некоторые отработки ударов бесконтактного боя, больше похожему на какую-то трансовую глубокую философию в действиях. Стороннему наблюдателю подобный распорядок дня наверняка покажется за гранью нормальности, вообще любое искусство, неважно боевого или художественного направления обрюзгшему сознанию часто кажется нелепым. Но стоит только лишь ступить в этот творческий поток и терпеливо достигнуть первой сладости победы, а дальше любое желание кому-либо что-то объяснять и доказывать отпадает само собой. Лена уже выполняла последние упражнения, когда на мило спящее личико Вики, отражающее во сне все позабытые детские черты, настойчиво сползал пресловутый луч Солнца. Её брови начали возмущённо шевелиться, руки беспокойно заходили, а на лице просыпалось четкое выражение капризной девочки. Лена с упоением наблюдала, стараясь не расплескаться от смеха, наконец-то та проснулась и с заспанной гримасой, на котором открыто виднелось вселенское негодование, она угловато пыталась задёрнуть штору, которая не поддавалась её желаниям и постоянно перелетала с одного края на другой ещё больше слепя её светом. В этот момент в ней скрывалась целая кладезь всего, которую при всём разумении явно не стоило бы тревожить, но Лена как самый бесцеремонный человек по отношению к ней быстро её растолкала, отчасти в прямом смысле этого слова и даже заставила её плотно позавтракать, чего она терпеть не могла. Назначенное собрание, насчитывало несколько меньшее количество людей, среди них были и девушки и парни, все среднего, зрелого возраста. Каждый из них имел разную степень опыта в области метафизики, кто-то больше, кто-то меньше, а кто-то и вовсе не имел особых глубин. Общий инструктаж и групповая медитация являлись первоначальными фрагментами программы по сонастройке всей команды, за которыми последовала уже узкая линия раскодировки задач, предназначенная в основном для опытных. В так называемые обязанности Вики входило несколько ответственных моментов. На обычном, человеческом языке всё звучало доступно и понятно, нужно было просто расслабиться и мысленно погружаться в те области, где повседневность выглядит иначе. Энергия Земли, эфирные потоки энергии разной плотности и длинны и ещё целый ряд всего нового, интересного, что давалось Вике одновременно и легко и тяжело. Наверное, любой здравомыслящий человек, размышляла она потом, заглянув сюда справедливо задаст вопрос: А это что, магия существует? Так это же получается, всё под носом у человека, а он этим не пользуется? Получается, главный волшебник живёт в голове? И нужно всего лишь упорядочить мысли, наделить их знаниями и отправить искать потайные ветки своего лабиринта? Этот эшелон нескончаемых вопросов вовсе не тревожил Вику, он её восхищал и помогал справляться с заданием, имея при этом пакет теории и очерченный размах возложенных работ. Она, конечно же, понимала, что просто так невозможно взять и любому желающему выйти за рамки, что данную завесу ей отодвинула Наташа, что она в любой момент может незримо ей помочь или направить её куда нужно. Потоки энергии искристым столбом проходили через её тело, то поднимаясь, то опускаясь при каждом её осознанном вдохе и выдохе. Шедшая от Земли и текущая с неба энергии концентрировались районе сердца, наполняя её светом. Ментальная уверенность без сомнений позволяла ей находиться там, где она ощущала себя уютно, Вика с лёгкостью проецировала себя во всех этих места города. Её огнеопасный характер ещё больше подначивал оживлённое сознание тем фактом, что у неё, получается делать нечто из ряда вон выходящее, от чего она намеренно искала способы и варианты чтобы усилить свои возможности. Она, как и все люди слышала о пирамидах, о мистике золота, но она даже не могла себе вообразить, что когда-нибудь сама прикоснется к этим древним знаниям. Для пробной дегустации своего прыгающего норова, Вика попробовала, сформировала у себя над головой небольшую, светящуюся золотом пирамидку, с которой приятно сыплет блестящими искорками. Она замерла на миг, у неё получилось! Она блаженно вдохнула, внутри неё, в её сердце растянулась беспричинная улыбка и появилось желание обнять весь мир, всех людей, просто так, без причин, просто за то, что они люди. С очередным вдохом она пыталась усилить ещё больше свою светимость и расширить насколько это возможно на данном этапе свои возможности. Вначале ей захотелось выставить огромную пирамиду над парком, но парк был пуст и неинтересен, вскоре она решила растянуть эту же пирамиду над всем районом. Искры ливнем полетели, устилая улицы, дома, она стояла и смотрела со стороны. Люди, что были там, они получали от этой незримой волны внезапный допинг любви и радости, Вика чётко видела, как они на глазах менялись в лице, как они добрели, и может даже неожиданно для себя вспоминали о каких-то простых, житейских радостях. Они смеялись, просто так, не из-за чего, кто-то сердцем, кто-то мыслями, а кто-то и без стеснений до слёз хохотал словно ребёнок.