Сборник рассказов «Ужасы Абсурда»

– Подойти к ним ты тоже не сможешь, – выдержав паузу, добавил он с усмешкой.

«Деда Мороза не существует. Это выдуманный герой, как Супермен. Это просто персонаж доброго человека, делающего в конце года всем людям Новогодний праздник. Праздник детства, с ярко наряженной ёлкой, стихами, песнями, шутками и весельем… Извини мужик, я не верю дружелюбным улыбкам, собаки тоже искренне скалятся. Кто ты?»

Лицо Деда Мороза стало серьёзным:

– Ты прав, Дедов Морозов не существует. – Он скинул халат и валенки, сорвал бороду и парик, бросил всё на пол. – Бог дарит людям страшные подарки. И самый страшный из них – это смерть близкого человека, о которой невозможно забыть. Несправедливо, правда?

Я молча кивнул, угрюмо глядя на неизвестного.

– Кстати, ни Он, ни это пугало, – мужчина пнул лежащий на полу новогодний наряд, – не в состоянии что-либо изменить, только я.

– Ты можешь оживить моих родных? – спросил я, подрагивающим от волнения голосом.

Сердце застучало чаще, я непроизвольно сделал глубокий вдох-выдох, пытаясь собраться с мыслями. Взгляд неизвестного упёрся в меня, человек вновь ухмыльнулся и выдал:

– Не я, твоё желание.

Я не мог выдавить ни слова. Какая-то часть меня знала, что происходящего просто не может быть. Люди не восстают из мёртвых. Страх метался в моей голове, он захватил каждую частицу тела. Я жаждал верить, но…

– Ты дьявол, да? Тебе нужна моя душа?

– Юрий, зачем же так вульгарно? – мужчина разразился хохотом. – Одной душой Великую войну не выиграть.

– Войну?

– Люди, единственные существа, у кого ещё остался остаток свободы в выборе добра и зла. Вас создали такими. А знаешь, что самое смешное?

– Что?

– Раз в тысячу лет среди вас рождается способный воплотить своё желание, но трусит, боясь потерять свою никчёмную душонку.

– Я не трус, их жизнь – моё самое сокровенное желание, но…

– Но ты боишься ошибиться. Запомни, зло смешано с добром, но сделалось злом, лишь потому, что люди сами так решили. Скажи, оживить твоих родных – это добрый или злой поступок? – Я пожал плечами. – Сатана в каждом из вас, так же как Бог, но чаще, как говорила одна известная мадам, глисты.

– Значит, ты всё-таки верховный демон зла?

– Называй как хочешь, у меня много имён. Дьявол ничем не хуже остальных. Кстати, скоро рассвет.

– И что?

– Они ожили, как ты желал. Точнее, воскресли на несколько часов. С первыми лучами солнца погаснут свечи и их праздник закончится. Твоя душа или семейное застолье – выбирай!

Это был шанс, но я до сих пор не мог в него поверить. А ещё я струсил. Боялся стоящего напротив дьявола, боялся последствий, просто до жути боялся…

– Что нужно делать?! – решительно воскликнул я, увидев, как разом погасло несколько свечей.

– Уже ничего, – заулыбался дьявол, – для воплощения желания достаточно было мысленно отдать команду, вот такие у нас в аду инновации. Здорово, правда?

Меня уже порядком утомил этот разговор, я пожал плечами, желая одного – чтоб родители ожили, а этот гад убрался туда, откуда пришёл.

– Увы, ты бессилен что-либо изменить, даже их оживление, – махнув в сторону праздничного стола, произнёс демон.

– Зачем останавливать?

– Долго объяснять, послушай моего совета – беги.

Только что дьявол стоял напротив меня и вдруг исчез. Погасли свечи, все, что ещё горели. За окном перестал идти дождь. Впрочем, я уже ничему не удивлялся. Я развернулся, собираясь шагнуть к родным, но между нами оказался вошедший в комнату Игорь.

– Юр, привет! Ты не брал трубку, и я решил… О, Господи!..

С глухим рычанием отец зубами вцепился Игорю в горло. Кровь фонтаном брызнула из разорванной артерии, вызвав радостные крики матери и сестры. Скаля гнилые зубы, сестра кинулась Игорю в ноги, схватилась за левую голень, без усилий оторвала кусок мяса, вместе с джинсовой тканью, и выскочила из комнаты. Игорь, хрипя, упал. Ко мне с вытянутыми вперёд руками шла мама…

Джей Арс «ПАПОЧКА НЕ УСЛЫШИТ»

Иллюстрация Сергея Кулагина

– Ник, проверь все ли вещи на месте, – отец Ника, Максимилиан Кейди был занят тем, что в сумасшедшей спешке укладывал свои рубашки и костюмы в увесистый чемодан, – такси будет с минуты на минуту, так что поторопись!

– Да! – отозвался Ник, выглядывая из своей комнаты. Конечно, он не успел собрать всё, что хотел увезти с собой в Бостон, отец велел ему взять только самое необходимое, но как из всего огромного количества детских вещей и игрушек выбрать те, которые необходимы? Перед девятилетним мальчиком возникла неразрешимая дилемма. Он подумывал позвать отца, чтобы тот ему помог, однако быстро отказался от этой идеи, потому как тот, был слишком занят собственными вещами, и навряд ли поднимется на второй этаж, чтобы помочь. Подобного рода попытки уже предпринимались Ником и не увенчались успехом. Была бы здесь мама, она бы точно помогла. В отличие от отца, у неё всегда находилось время, чтобы уделить внимание девятилетнему сыну. К несчастью, она умерла восемь месяцев назад. Отец недолго горевал, уже через три месяца после смерти Лорейн, познакомился с Мот, девушке, которая была младше Максимилиана на десять лет и годилась Нику разве что только на роль старшей сестры. Сейчас она сидит в машине, свои вещи уже собрала, и время от времени названивала Максимилиану, чтобы узнать, когда он и Ник будут готовы ехать. И вот сейчас опять названивает Максу, эта противная дребезжащая мелодия, которую Макс поставил себе на телефон, ужасно раздражала, как и сама Мот. Недалёкого ума девица, меркантильная и ужасно взбалмошная.

Когда отец был рядом, она играла роль невинной до омерзения ласковой овечки, но когда Мот оставалась с Ником одна, вот тогда-то показывала свою настоящую суть. Если бы в школе, где учился Ник, задали домашнее задание, отыскать живую копию мачехи из сказки про Золушку, Ник абсолютно безошибочно указал бы на Мот. Эта двуличная особа, прикидывающаяся паинькой и милашкой, с одной стороны, и сущей мегерой, с другой, снискала бы славу актрисы фабрики грёз, если была бы достаточно для этого умна. Её с Ником отношения не заладились с самой первой минуты знакомства. Когда Мот впервые переступила порог их дома, маленький Ник, только завидев её, сразу же отправился к себе наверх, и какие бы угрозы отец к нему ни применял, уговаривая спуститься и поздороваться с будущей мачехой, Ник так и не спускался. Но потом, когда Мот, наконец, ушла, между отцом и сыном состоялся очень серьёзный разговор.

Ник ничуть не стеснялся применять в качестве аргументов против будущей мачехи, те ругательные словечки, которым научился у старшеклассников, он всячески уговаривал отца разойтись с этой девицей. На каком-то своём интуитивном уровне Ник догадывался, что ничего хорошего от этого нового союза у отца с этой женщиной не будет. Или будет, но в таком случае страдать и отдуваться будет он, то есть Ник. Макс будто не слышал, убеждал сына присмотреться внимательнее к Мот, попробовать с ней подружится, тем более он уже принял решение жениться, обратного хода точно не будет, по крайней мере, до тех пор, пока он сам не примет такое решение. Кончилось всё тем, что Ник, объявил отца предателем и заявил, что не будет с ним общаться, пока тот не разорвёт все отношения с Мот. К глубокому удивлению Ника, отец отреагировал на его слова очень выдержано и спокойно, понимал, наверное, какого ему приходится в школе, да ещё и почти в полном одиночестве все те дни, когда Максимилиан пропадал на своей адвокатской работе, так что он всё прекрасно понимал и это понимание сказалось на его миролюбивой реакции.

Перед тем как покинуть комнату Ника, отец сказал, что подумает над его словами, а до этого времени взял слово, что пока окончательное решение не принято, Ник должен будет какое-то время потерпеть присутствие Мот в их доме. С тех пор прошло несколько недель или около того, Ник не раз видел то, как отец и эта девица целуются. И судя, по тому, как часто они обнимались, когда были вместе, Ник с грустью подумал, что отец попросту солгал. Скорее всего, он уже давно принял решение жениться на ней. Эта догадка неприятно шокировала мальчика, и он решил во что бы то ни стало, выяснить у отца его намерения. Однако в один из дней, когда Ник вернулся из школы домой, он обнаружил, что ни отца, ни мачехи дома нет.

Ник точно знал, что именно сегодня у отца должен быть выходной день, так как ещё вчера он говорил об этом за ужином. Это было так на него непохоже. Возможно, они с Мот уехали в гипермаркет за покупками, и скоро вернутся.

Возможно.

А может, нет. В таких случаях Максимилиан имел привычку оставлять на столе какую-нибудь записку. Но осмотревшись в прихожей и на кухне, Ник, так никакой записки и не нашёл. Это обстоятельство – его сильно обеспокоило. Он попробовал позвонить отцу со своего мобильного телефона, но в ответ услышал лишь долгие и протяжные гудки. Ник пытался дозвониться несколько раз, но результат оказался одним и том же. У Ника на этот счёт было только одно предположение, либо отец забыл свой мобильник в машине, либо кто-то с его адвокатской работы вызвал его по очень срочному делу.

Как-то за ужином Максимилиан обмолвился о том, что с треском проиграл дело Дика Хенриксена – серийного убийцы из Нью-Гемпшира, и проиграл только потому, что ему хорошо за это заплатили. Это была первая его взятка за всю историю его адвокатской практики, и первая за всю историю работа с лицами из федеральной службы наказаний, искренне заинтересованной в том, чтобы привлечь Дика к высшей мере наказания – смерти на электрическом стуле.

Видит Бог, этот человек определённо заслужил смерть. Хенрексен, как отзывался о нём прокурор на заседании суда – человек тьмы. Человек, чьи помыслы сравнимы с помыслами самого Дьявола! Слушая его вступительную речь, Максимилиан не мог не согласиться с этим утверждением, сидя рядом с Диком Хенриксеном. Максимилиан чувствовал неуловимые исходящие от подсудимого, вибрации тёмной энергии, и эти самые невидимые волны давили на него, заставляли сердце Макса колотиться ещё сильнее, как при столкновении с ночным кошмаром, вернее, его живым материальным воплощением.

Дик в этот момент сидел в своей клетке, прикованный наручниками к жёсткой скамье, его тело присутствовало в зале суда, тогда как тёмная сущность оставалась на свободе. В тот день это чувствовали все, кто присутствовал в зале суда на оглашении смертельного приговора, во всём огромном помещении ощущалось волнение. Звериный взгляд Хенриксена фривольным прогулочным шагом ходил по залу, лишь изредка задерживая внимание на тех немногих, кто не смотрел в его сторону, тогда как в других он чувствовал своё упоение в той злобной и неудержимой силе собственного превосходства и власти. Они все попались в его ловушку, даже прокурор. Ведь не зря он сравнил его с Дьяволом, совершенно определённо Дик Хенриксен был похож на него. Его глаза, мимика, поведение и манера растягивать слова, роднила его с лукавым.

Все присутствующие это знали, но боялись об этом сказать. Боялись, потому что страшились за свои души, за свои эмоции, и главным образом за свои страхи, в особенности за их реальное воплощение. И не зря боялись, ведь в назначенный день, когда должна была состояться казнь Дика на электрическом стуле, он сбежал из камеры смертников. Сбежал, чтобы отомстить всем, кто его предал. В частности, Дик желал отомстить своему адвокату и его семье. Ник ничего об этом не знал. Узнал только тогда, когда отец возвратился домой. А всё это время, мальчик пребывал в каком-то странном и очень тревожном состоянии. Он чувствовал, что в скором времени произойдёт что-то очень дурное, и, в конце концов, с появлением отца и Мот, его догадки неутешительным образом подтвердились. Отец велел как можно скорее собирать вещи, объявил сыну, что они уезжают из города, чтобы никогда больше не вернутся.

– Собирайся скорее Ник, мы уезжаем! – нервный и зычный голос отца раздался в самом низу, было слышно, как открывается входная дверь, внушительных размеров чемодан на колёсиках последовал вслед за ним. Ник вышел из комнаты, он собрал вещи, которые собирался увезти в другой город. В душе мальчик искренне надеялся, что на новом месте и в новой школе, у него, наконец, появятся друзья.

– Он здесь! Он уже здесь! – истерический вопль Мот раздался на улице, Ник ещё не успел спуститься по лестнице, он был напуган и не понимал, что и как ему делать. Он отчётливо слышал крики, теперь к звонкому голосу Мот присоединился ещё один. Голос отца. На улице что-то происходило. Предчувствуя плохое, мальчик оставил чемодан, сбежал по лестнице вниз, подбежал к небольшому выходящему на улицу окну, расположившемуся рядом с входной дверью. На улице непроглядная ночь. Свет фар от отцовской машины, припаркованной перед домом, стелился по земле двумя яркими полосками света, вся остальная улица тонула во мраке. Два громких и резких хлопка взорвали внезапную тишину.

– Папа… – только и смог произнести Ник, желая увидеть отца невредимым. Мальчик прислонился лицом к окну, во тьме сновала чья-то тень. Кто-то ходил позади машины, включённый мотор размеренно тарахтел, выпуская клубы серых выхлопных газов. Ник подозревал, что именно этот подвижный силуэт, является главной причиной беспокойства отца. Конечно, Нику хотелось бы верить, что этот молчаливый человек и есть отец, просто он осматривает возможные вмятины на машине, исследует на предмет царапин и прочих повреждений. Видит Бог, Макс любил свою машину. Однако сына Макс, любил намного сильнее, и первое, чтобы он сделал в такой сложной ситуации, вошёл в дом и успокоил перепуганного Ника. К тому же Мот нигде нет. Если бы она была сейчас с отцом, то на всех порах влетела бы в дом. Конечно, ждать от неё любви, ласки и утешения, всё равно что надеяться, что однажды брошенная на бумагу спичка, не подождёт её и всё же в этот тревожный час, Нику хотелось убедиться, что и с ней, и с отцом всё в полном порядке.

Ник с испугом отпрянул от стекла, когда, перед ним как гром среди ясного неба, возникло злое лицо. Незнакомец, одетый в чёрную навыпуск рубашку, с повязанным на шее красным платком, стоял там. Увидев, что мальчик на него смотрит, вставил указательные пальцы в правый и левый угол рта, медленно растягивая его, изображая жуткую гримасу. Ник, боясь пошевелиться от охватившего его ступора и страха, дрожал всем телом, наблюдая, как незнакомец отступил от оконного стекла на несколько шагов и исчез из его поля зрения.