Не смотри в глаза пророку

– Сторож пропал, как сквозь землю провалился. И никаких следов или свидетелей, Ивакин уже не знает, куда кинуться. Сергеев тоже ничего путного не раскопал. Похоже, и его обезьяны, и мой индуктор – ложный след. Я думал, может, ты чего нароешь по своим деткам? Будет хоть какая зацепка. Но, похоже, и тут глухо.

– Меньшов видел Никитина, – сообщила Рита нарочито равнодушно.

Вировойша непонимающе уставился на нее.

– Год назад, – уточнила Рита, наблюдая, как у него снова загораются глаза.

– Где? – осторожно спросил Вировойша.

– В Москве.

– То есть… Никитин никуда не пропадал? Он здесь?

Рита пожала плечами.

– Точно сказать нельзя, где он сейчас. Да и показания Меньшова не слишком убедительны.

– Да, – спохватился Вировойша. – Если он лечился в психушке, то это не самый надежный свидетель. При каких обстоятельствах, кстати, он видел Никитина?

– Говорит, на улице.

– Ах, на улице, – кивнул Вировойша. – Понятно. Может, видел, может, нет.

Он надул щеки и разочарованно выдохнул.

– Знаешь, Юра, Меньшов хоть и несчастный человек, – задумчиво сказала Рита, – но он мыслит логично и четко. Его жизнь в деревне – это просто бегство от мира. Но рассудок он не потерял, это точно.

– Ты это к чему?

– Он видел Никитина, товарищ майор, – сказала Рита. – Он не ошибся.

– Допустим, – согласился Вировойша. – Что это нам дает?

– Зацепку.

– Какую зацепку?

– Ту, о которой ты говорил.

– Поясни подробнее.

Рита придвинулась ближе, сложив перед собой руки и устроив на них груди. То, что туда тут же устремился взгляд Вировойши, она постаралась не заметить.

– Допустим, Никитин действительно находится в России, или даже в Москве. В таком случае правомерен будет вопрос: а чем он здесь занимается?

– И чем же? – спросил Вировойша.

– Зная Никитина, – не замечая насмешки, продолжила Рита, – можно предположить, что он решил возобновить свой старый эксперимент. Нашел спонсора среди богатых заинтересованных людей и приступил к делу…

– Почему у нас? – перебил Вировойша. – Что он, за рубежом не мог найти спонсора?

– Кто знает, – пожала плечами Рита. – Возможно, там ему было сложнее адаптироваться. Ученые – люди со странностями. А возможно, сюда его пригласили.

– Да, – кивнул Вировойша. – Пока складывается. И детишек у нас безнадзорных пруд пруди…

– Я думаю, ему не нужны детишки, – заметила Рита.

– Тогда в чем смысл эксперимента? – спросил Вировойша. – Разве он не с детьми работал?

– Вот именно, – сказала Рита. – С детьми он уже работал. И теперь, возможно, хочет поработать со взрослыми.

– С какими взрослыми? – разозлился Вировойша. – Ты меня совсем запутала.

– С теми, – спокойно ответила Рита, – с кем он уже работал.

– А! – дошло до Вировойши. – То есть с теми своими…

– Ну да. А зачем ему начинать все сначала, когда есть готовые кандидаты?

– Верно! – воскликнул Вировойша. – И досье на них из архива для этого похитили. Вот черт!

Он откинулся на спинку кресла и некоторое время смотрел мимо Риты, что-то усиленно соображая.

– Подожди, – сказал он. – Но ты же говорила, что почти все участники эксперимента умерли.

– Почти все, – уточнила Рита. – Но кое-кто остался.

– Кто же?

Рита выдвинула из-под рук папку.

– До недавнего времени в живых оставались только трое из восьми детей. Остальные умерли в основном от проблем с головным мозгом или психикой.

– Кто остался-то? – поторопил Чернову Вировойша.

– Так, – раскрыла папку Рита, хотя прекрасно помнила все наизусть. Но вид отпечатанных листов, она знала по себе, действует убедительнее любых слов. – Стасов Леонид Иванович. Художник. Погиб две недели назад.

– То есть как погиб? – опешил Вировойша. – Убили?

– Нет, – покачала головой Рита. – Выбросился из окна своей мастерской.

– Точно?

– Точно. Да и какой смысл был бы его убивать, если он нужен Никитину живым?

– Логично, – согласился Вировойша. – Но все-таки странно. Только пропали досье, и вдруг погибает один из тех, чьи данные в этих досье содержатся. Разве это не странно?

– Странно, – кивнула Рита. – Но это еще далеко не все странности.