Приключения Димы Кремова

– Эй, а платить кто будет? – забеспокоился Дима.

– Вот тебе двести баксов за езду и за ремонт, ну и за риск в какой-то степени. – она протянула Димке две сотенные купюры. – И, слушай Димон, ты не смог бы пять минут подождать меня, а то вдруг с подругой не договорюсь?

– Валяй, но только пять минут!

Наташа, взяв под мышку портфель, скрылась в парадной, а Кремов стал с удивлением рассматривать купюры, зажатые в руке. «Ого, двести баксов! Да девица не знает счёт деньгам! Надо подождать эту сумасшедшую» – подумал Димка. Ждать пять минут не пришлось. Уже через три минуты «жестоко обманутая» выскочила из парадной и плюхнулась на сиденье.

– Дима, у тебя есть место, где можно неделю переждать?

– То есть тебе надо на неделю где-то скрыться от бандитов?

– Ну, что-то в этом роде.

Язык Кремова сам, без участия хозяина, бодро ляпнул:

– Так поживи пока у меня!

– А ты живёшь один?

– Как перст!

– Ну, не знаю… – девушка явно колебалась, – а ты не будешь…

– Сохранность тела я тебе гарантирую, но ты должна мне всё рассказать! Договорились?

В полумраке салона автомобиля было плохо видно выражение лица Наташи, но Дима догадывался, что идёт внутренняя борьба между гипотетическим страхом и отчаянием. Наконец девушка приняла решение.

– Хорошо, только на пару дней, а там я что-нибудь придумаю.

– Вот и ладушки, – Кремов развернул машину и поехал в сторону дома, который находился совсем рядом – на улице Фрунзе, во дворах. Подъехав задом к гаражу, Дима вышел из машины, и взяв лопатку в багажнике стал разгребать снег перед воротами, наметённый за день. Затем открыл ворота гаража и загнал автомобиль в «стойло».

– Слушай, а может мне здесь перекантоваться? – спросила девушка.

– Перестань выдумывать, ты здесь околеешь. Пойдём, – и подражая киношному герою, добавил: – Тебя ждёт тёплая ванна, сытный ужин и тёплая постель.

Закрыв гараж, Димка взял чуть упирающуюся девушку за руку, и потащил её на третий этаж кирпичного пятиэтажного дома. Вскоре они оказались в уютной двухкомнатной квартире.

– Раздевайся, располагайся… тапки можешь одеть вот эти, – Дима подвинул ногой растоптанные старые отцовские тапки, – я сейчас.

Он шустро привёл в порядок большую комнату, быстрая уборка которой заключалась в перевешивании разбросанных вещей с одного стула на другой. Затем Кремов метнулся на кухню и открыл холодильник: тот был практически пуст. Чертыхнувшись, он открыл морозильник, и к своей радости обнаружил каменного маленького цыплёнка. Издав победный клич, он бросил тушку в раковину и пустил воду. Наташа тем временем с интересом бродила по квартире, рассматривая обстановку и редкие фотографии на стенах.

– Где твои родители, Дима?

– К сожалению, их уже нет, – отозвался из кухни Дмитрий.

– Извини… Так ты и вправду живёшь один?

– Правда.

Наташа появилась на пороге кухни и стала наблюдать за попытками мужчины реанимировать замёрзшего цыплёнка. Посмотрев на героические усилия Димы, она открыла холодильник и выудила оттуда плавленый сырок и пару зубчиков чеснока.

– У тебя рис есть?

– Не помню, где-то был.

Порывшись в буфете, Димка вытащил сморщенный кулёк риса. – Вот!

– Ставь кастрюлю с водой на огонь, сейчас мы сделаем вкусный еврейский салат!

При появлении женщины на кухне, хозяин облегчённо выдохнул, так как готовить совсем не умел, да и ленился.

– Твоего монстра съедим утром: ему всю ночь размораживаться. Потерпи, сейчас рис свариться и салат будет готов, – сказала Наташа, помешивая закипающий рис, – правда не хватает пару ингредиентов, но и так сойдёт.

Действительно, через двадцать минут они ели вкусный салат из риса, потёртого плавленого сыра и измельчённого чеснока. Голодный Кремов ничего вкуснее не ел, о чём не преминул сказать Наташе. Та тоже уплетала за обе щёки и в ответ только что-то невнятно промычала, поматывая головой.

Насытившись, они попили чаю, который к удивлению Димы, оказался в буфете. Наконец сытые они уселись на диван в большой комнате, и Кремов, наконец, мог более внимательно рассмотреть свою гостью при свете. Наташе на вид было лет двадцать, приятные черты лица обрамляли средней длины тёмные волосы, кольцами закрученные на конце. Маленькая родинка на щеке совершенно её не портила, а даже наоборот придавала какой-то изыск. Одета она была в красивый серый свитер с птичкой на левой стороне и надписью на животе по-английски: «люблю природу», которую филолог Дима без труда перевёл. На красивых бёдрах были натянуты новые джинсы, которые подчёркивали стройность ног. В общем Диму Кремова полностью удовлетворил обзор своей «жестоко обманутой» гостьи. Он даже пожалел, что дал обещание не приставать к Наташе, а ему так сейчас этого хотелось. Видно «жестоко обманутая» что-то почувствовала, поэтому отодвинулась на край дивана и сказала:

– Дима, мы ведь договорились!

– Я не знаю, что ты имеешь ввиду, а вот рассказ твой я готов выслушать, опять же по договорённости! – замаскировал свой сексуальный интерес Дмитрий. – Я слушаю!

Наташа немного помялась, но потом махнула рукой и сказала:

– Предупреждаю: тот, кто будет это знать, тот подвергнет себя опасности,

большой опасности!

– Ты меня уже так напугала, что мне не терпится поскорее узнать, почему тебя преследуют! – ответил Дима, и сделал испуганные глаза.

– Жаль, что ты не воспринимаешь это всерьёз!

– Ладно, давай рассказывай, я весь внимание.

2.

Наташа нащупала ногой портфель, лежащий около стула, посмотрела на Диму, и не спеша начала рассказывать:

– Всё началось с моего деда Николая Ивановича Андреева. Он воевал на Карельском фронте, там же в сорок втором году попал в плен. Работал он в каких-то каменоломнях. Сначала их охраняли финские солдаты, но в начале сорок четвёртого финнов поменяли на немцев. Дед хорошо понимал по-немецки, и вслушиваясь в разговоры охраны, делал выводы о состоянии дел на фронтах. Из подслушанных диалогов, он понял, что пленных скоро уничтожат, что дела у союзников Германии идут плохо. Немцы не скрывали, что не доверяют финнам, что война закончится в пользу Советского Союза, что надо вовремя отсечь финнов от материальных ценностей. Дед ждал любой возможности для побега, так как расстрел был неизбежен… В тот день, в середине июня сорок четвёртого, он рыл окопы недалеко от линии фронта. Лопата за что-то зацепилась, и дед нагнулся посмотреть причину зацепа. В это время около окопа остановились два офицера. Они не видели пленного и продолжали начатый разговор. Николай Иванович притаился на дне окопа, боясь вылезти, а потом уже было вообще поздно себя обнаруживать, ибо это могли расценить, как угодно. Из диалога офицеров дед понял, что какие-то ценные грузы не должны достаться никому, что их надо доставить в Германию, но с транспортом беда – его просто нет. Один офицер сказал, что он, Карл фон Леманн, обязан тогда спрятать или утопить в штольнях этот архив вместе с золотом и другими драгоценностями, или застрелиться. Другого, как понял дед, звали Анселл, так он утешал Леманна, говорил, что всё уже спрятано, схема у него в портфеле, что транспорт придёт…

Наташа передохнула, снова посмотрела на Диму, как бы оценивая его внимание, и видя заинтересованное лицо, продолжила:

– Я почему так подробно всё рассказываю, как будто дедушка мне это говорил? На самом деле дедушка Коля так рассказывал моему отцу, а меня уложили спать за занавеску. Но я не спала и всё слышала… Дальше произошло вот что: начался налёт нашей авиации, и все солдаты, офицеры и пленные бросились в укрытия. В недостроенный окоп деда свалились оба немца, только что говорившие наверху. Причём у Анселля уже отсутствовало полчерепа, а Карл фон Леманн хватался за раненый живот. Он с мольбой, как вспоминал дедушка, смотрел на него, но потом дёрнулся и затих, устремив остановившийся взгляд своих голубых глаз в небо. Николай Иванович не растерялся, он понял, что другого шанса не будет. Зачем он схватил портфель, он не помнит, но когда дед прилично оторвался от окопов, так рванул в лес, что через двадцать минут интенсивного бега, оказался далеко от позиций немцев. Только сейчас он заметил, что из портфеля торчит здоровенный осколок. Дедушка не стал его вынимать, он просто спрятал добычу в первой попавшейся пещере, которых здесь было много. Ну а дальше встреча с нашими, фильтрация, долгая проверка, после которой Николай Иванович оказался в лагере, так как никто ничего не смог подтвердить. Только после смерти Сталина, деда реабилитировали – нашлись какие-то свидетели его лояльности к советской власти. Вот так, Дима, – закончила экскурс в прошлое Наталья.

– Как же злополучный портфель снова оказался у тебя? – Кремов с интересом ждал продолжения.

– О, это тоже интересная история. Я в тот раз заснула, и не слышала окончания разговора папы и дедушки. Дед умер через два года после того разговора, а в конце семидесятых отец вместе со своим институтским другом решили съездить в Карелию и на месте оглядеться, чтобы найти тот портфель. Это был просто интерес исследователей, без всяких меркантильных мыслей. Они не сразу нашли то место, экспедиций было штук пять. В середине восьмидесятых отец и дядя Герман нашли-таки пещеру, где был спрятан дедом портфель. Он был правда проткнут насквозь осколком снаряда. Они бережно вытащили его и открыли замки. Сначала папа и Герман ничего не поняли: там лежали какие-то бумаги, схемы, карты. Пришлось тащить всё в Ленинград, чтобы в спокойной обстановке разобраться что к чему. После тщательного изучения документов, они пришли к выводу, что пред ними лежат планы и схемы, составленные фашистами на случай быстрой эвакуации архивов и материальных ценностей. А именно: награбленного золота и драгоценностей. Здесь встал вопрос: успели немцы вывести всё это, или пещеры и штольни хранят ещё в себе эти тайны?

Девушка отпила чай из чашки, помолчала и вдруг выпалила: