Радиация

.

Некоторое время майор сверлил Андрея взглядом, затем спросил тоном прокурора, выступающего с обвинительной речью:

– Давно знакомы с гражданином Зотовым?

Андрей изобразил на лице искреннее удивление:

– А кто это?

– Пациент, у которого вы диагностировали острую лучевую болезнь.

– Извините, товарищ майор. Не запомнил фамилию, не до того было. Первый раз его сегодня утром увидел.

– Проверим, гражданин Сергеев. – Майор сделал запись в блокноте. – Предупреждаю, вам лучше говорить правду.

– Конечно, товарищ майор. Обязанность каждого советского человека, строителя коммунизма, всеми силами помогать органам государственной безопасности!

Майор посмотрел на Сергеева с подозрением, но встретил ясный и бесхитростный взгляд.

– Что вы делали в квартире гражданина Зотова?

Андрей опешил.

– Как что? Медицинскую помощь оказывали.

– Зотов сказал вам, где находится источник радиоактивного излучения.

По тону майора было непонятно, вопрос это или утверждение.

– Не сказал. Да вы у него самого спросите.

– Спросим.

Допрос длился около двух часов без перерыва. Сергеев отчитался за каждую минуту, проведенную на вызове. Он очень устал, ночь выдалась беспокойной, три вызова плюс последний, «радиоактивный». Андрея клонило в сон, он несколько раз отключался, приходил в себя, снова и снова повторял, что не знает, где Зотов спрятал источник радиоактивного излучения.

Когда майор ушел, взяв подписку о неразглашении, Андрей без сил повалился на кровать. Через час его разбудила медсестра, сказала, что анализы в порядке и Сергеев со своей девушкой могут отправляться домой. Оксана ждала в санпропускнике. Вид у нее был крайне утомленный, глаза покраснели. На военном «УАЗе» доктора и его спутницу отвезли на подстанцию скорой помощи. По дороге Оксана пожаловалась на майора:

– Андрюша, он смотрел на меня как на врага! Все время спрашивал, что сказал пациент, где спрятал изотопы, и не поверил ни одному моему слову.

Андрей взял девушку за руку, заглянул в полные слез глаза.

– Не бери в голову, у него работа такая – никому не верить.

Оксана уткнулась ему в плечо, ее худенькие ключицы вздрагивали. Андрей нежно гладил девушку по спине и думал, какое все-таки счастье, что именно в его бригаду направили на практику два года назад студентку третьего курса Оксану Шурову.

Первый раз увидев зеленоглазую практикантку с копной каштановых волос, Сергеев неожиданно для себя смутился и почувствовал сердцебиение, как после забега в гору. Присутствовавшая во время той сцены фельдшер Загайнова, тайно влюбленная в доктора, рассказывала потом в женской комнате отдыха, как всегда невозмутимый Андрей Леонидович покраснел и язык проглотил.

Практикантка оказалась с характером и острой на язык, в больших зеленых глазах часто плясали веселые чертики. Но будущую профессию она искренне любила, пациентам, особенно мужчинам, при ее появлении сразу становилось лучше, в самые тонкие вены попадала с первого прокола, доктора слушала внимательно, вопросы задавала толковые.

Через месяц дежурства без Оксаны казались Андрею скучными. Через полгода он уже не представлял без нее дальнейшую свою жизнь и ужасно ревновал, когда Оксана ходила в кино со скоровским красавцем и пижоном доктором Чураковым. Андрей не мог понять, как такая умная девушка, обладавшая почти сверхъестественной интуицией, не разглядела в Чуракове недалекого самовлюбленного эгоиста. Впрочем, эпизод с Чураковым так эпизодом и остался, а после нападения на Андрея прошлой весной

Оксана неожиданно сама пришла к нему в общежитие, чего раньше себе не позволяла, опасаясь злых языков.

А теперь какой-то майор обижает самого дорогого на свете человека. Андрей непроизвольно сжал кулаки. Вызвать бы его на дуэль, как поступали в позапрошлом веке! Так ведь не примет вызов. Такие майоры только в кабинетах храбрые.

Глава 3

Те же сутки

К магазину новобрачных «Весна» Андрей и Оксана прибежали в четверть пятого. Вернувшись домой, они решили немного отдохнуть – и, конечно, проспали. У входа в магазин нервно расхаживал Коля Неодинокий, держа под мышкой пакет. Завидев друзей, он выразительно постучал пальцем по часам:

– На четыре же договаривались!

– Коля, извини. – Андрей пожал протянутую руку и непроизвольно сморщился. Хватка у Николая была железная, особенно когда друг нервничал. – У нас чепэ

было. Потом расскажу.

Николай недоуменно посмотрел на Сергеева, но вопросов задавать не стал.

– Ладно, пошли. Надеюсь, Нина Петровна на месте.

Визит в загс Андрей с Оксаной отметили скромно. К себе в небольшую, но уютную комнату в малосемейном общежитии станции скорой помощи пригласили только близкого друга Колю Неодинокого. По правилам общая комната полагалась исключительно семейным парам, но, учитывая особые заслуги доктора Сергеева, поставившего на ноги после инсульта маму коменданта общежития, для Андрея и его невесты было сделано исключение.

За ужином с Оксаниными пирожками с мясом будущие молодожены похвастались пропуском в магазин «Весна». Осмотрев открытку с печатью загса, Коля небрежно бросил ее на стол.

– И что вы там брать собираетесь?

Андрей с Оксаной переглянулись.

– Ну, посмотрим, что там есть, – за двоих ответил Сергеев.

– Ха, они посмотрят, что там есть! – восхитился Неодинокий наивностью Андрея. – На прилавках там есть ширпотреб и барахло. Что там на самом деле есть, вы не увидите.

– И как же быть? – Оксана с надеждой смотрела на Николая.

– Что бы вы без меня делали, – промычал тот, запихивая в рот сразу два пирожка.

Заведующая «Весной» Нина Петровна, невысокая полная женщина неопределенного возраста с бульдожьим лицом и обесцвеченными пергидролем кудрями, обожала болгарского певца Бисера Кирова. Неодинокий познакомился с ней на «толчке» – участке тротуара у входа в магазин «Мелодия». Официально здесь обменивались грампластинками, а на самом деле процветала подпольная торговля дефицитным винилом. Николай, известный в определенных кругах своей музыкальной коллекцией, был на «толчке» завсегдатаем.

Нина Петровна пришла первый раз и сразу попала в лапы барыги по прозвищу Хорек, который пытался всучить ей бракованный диск по запредельной цене. Обычно Николай в «коммерцию» не вмешивался. Таким было неписаное правило «толчка»: люди все взрослые, у каждого своя голова не плечах, хотят переплачивать за кота в мешке – их личное дело. Но Хорька Неодинокий на дух не переносил. За наглость, жадность, мелочность и неразборчивость в средствах. К тому же подозревал, что Хорек «стучит»: подозрительно легко ему сходило с рук такое, за что другие продавцы давно бы смотрели на небо сквозь решетку.

Обманутая покупательница с выражением полного счастья на лице уже отсчитывала Хорьку деньги, когда подошедший Николай, не стесняясь в выражениях, объяснил, что ей тут впаривают. Хорек сник и растворился в толпе, а Нина Петровна нежданного спасителя искренне поблагодарила и пригласила заглянуть как-нибудь в магазин для новобрачных. Приглашение Николай принял к сведению, но всерьез им пользоваться не собирался, поскольку на ближайшие несколько лет матримониальных планов не строил.

Тем же вечером с Колей пытались «поговорить по душам» Хорек с тремя дружками. Неодинокий спортивными навыками борьбы и бокса не владел, зато в юном возрасте прошел хорошую школу, выходя «стенка на стенку» с пацанами из родной деревни Николаевки против любителей подраться, живших в соседней Колупаевке. Ростом и силой Коля обижен не был, к тому же носил с собой гирьку на цепочке, доставшуюся в наследство от деда, промышлявшего в молодости разбоем на тракте. В итоге нападавшие быстро свернули разговор и позорно бежали с поля боя.

Заглянув в магазин «Весна», Коля убедился, что его помощь на «толчке» не забыта. Нина Петровна угостила Неодинокого чаем и разрешила привести друзей. Для закрепления отношений Николай взял с собой выпущенную ограниченным тиражом для делегатов XXV съезда КПСС пластинку Бисера Кирова, которую вручил заведующей, категорически отказавшись от оплаты. После чего все трое были допущены в святая святых – запасник магазина.

Трудно начавшийся день заканчивался хорошо. Вернувшись домой, Оксана вытащила из коробки новые югославские сапоги, немедленно надела их и, как подозревал Андрей, решила не снимать даже в постели. Впрочем, он и сам бы с удовольствием походил по комнате в лакированных немецких полуботинках, но что простительно легкомысленной студентке – не позволено солидному доктору, заведующему отделением и без пяти минут кандидату медицинских наук, пусть даже солидному доктору нет еще тридцати. Коля с упоением щелкал клавишами новенького комбайна-радиоприемника, совмещенного с кассетным магнитофоном, и довольно мурлыкал что-то под нос.