Искатели миров

– Ремень в зубы ему суй, а то еще язык откусит, – хмуро буркнул Ян и ушел искать кого-нибудь, кроме сонного охранника.

Вскоре космы уважительно слушали нарастающий рев, на фоне которого терялось слабое вяканье дежурного врача, добытого где-то в недрах больницы. Судорожно схватив шоковую дубинку, умчался в сторону источника шума охранник. И тут же появился, очень осторожно ступая на цыпочках и косясь на свое ухо. Ухо это Ян держал двумя пальцами и время от времени покручивал. Одновременно он разговаривал с дежурным врачом.

Алоллака осмотрели очень быстро и определили в четырехместную палату, оснащенную относительно новым оборудованием.

На выходе его поймал директор клиники:

– Господин офицер! Господин офицер!

– Да с чего вы взяли, что я офицер? – вызверился Ян.

– Как вы орали! Как вы орали! – мечтательно закатил глаза директор. – Я такого с курсов переподготовки не слышал. Был там один замечательный сержант запаса. Кажется, начальник отдела какого – то банка. Так вот, – голос директора стал деловым и очень спокойным, – я не идиот. И дорожный чемодан, вон, за спиной у вас плавает. Да и стрижка – явно уже не по уставу. Одежда – точно не для отпуска. Списали?

– Да.

– Медицинская подготовка есть, я часть разговора с дежурным слышал, – врач не спрашивал, перечислял факты.

– Углубленка в училище, практика – в поле.

Директор сунул руки в карманы, хитро прищурился:

– Послушайте, а идите к нам работать!

Ян Зарев

Больница на рассвете, даже припортовая, по определению неспокойная, крикливая, шебутная – одно из самых тихих мест в городе. В такие часы затихают даже порезанные в драках пьяные матросы и трясущиеся без дозы нарки. Дремлет дежурная сестра, нацепив ободок «тревожного» диагноста реанимационного отделения, сложив руки на груди, вытянулся в кресле ночной охранник – отставной рейнджер Марк, тихонько гудят медсервы, облетающие палаты.

Прокравшись к терминалу регистратуры, Ян перегнулся через стойку и тихонько забрал пакет с лентами. Аккуратистка Альби уже упаковала их в вакуум-пакет, пометив аккуратным острым почерком «Для доктора Яна Зарева».

Марк бдительно приоткрыл глаз, и Ян прижал палец к губам. Другой рукой поднял пакет, ткнул указательным пальцем себе в грудь: для меня, мол, посылка.

Марк кивнул и снова провалился в дрему. Способность засыпать у него была просто фантастическая.

Перекусив в кафетерии-автомате на втором этаже, Ян вытянул из пачки первую на сегодня сигарету и с наслаждением затянулся. То, что курил он, сидя в абсолютно пустом зале, где курить вообще-то не полагалось, придавало каждой затяжке особый смак. Но если он хотел побыстрее разобраться с диагнозом Чтеца, следовало поторопиться.

Чиркнув карточкой по глазку замка, Ян прошел в смотровой кабинет. Померцав, загорелось дежурное освещение. Смотреть ленты в одиночку, без ассистента, запрещалось. И Ян считал, что совершенно правильно. Пусть и в режиме фильтрации, с максимально ослабленным уровнем эмпатии, ленты могли загнать врача в Сумерки так же верно, как и Чтеца. Иногда не помогало и вмешательство ассистента. Впрочем, таких случаев было немного.

Приладив датчики «мозголома», Ян вскрыл пакет, повертел в руках голубоватые кристаллы, которые, собственно, с незапамятных времен и называли лентами. Вставил один в разъем считывателя. На всякий случай выставил на минимум уровни трансляции и откинулся на силовой кушетке. Перед глазами замигала дата записи. И пометка «об. зап. разр.». Ясно, бывает и такое: «Объект записи разрушен».

Запись психоинформационного следа – штука тонкая. Это же практически беседа с призраком, тончайший след энергетики существа или существ, плюс, если получится, расшифровка памяти ДНК. Это если удастся найти годные останки. Да еще многое зависит от места записи. Частенько в ходе записи что-то из этого комплекса, вольно или невольно, уничтожалось. Тогда, увы, лента становилась единственным источником информации.

Поговаривали, что некоторые исследователи, особенно если корабль был снаряжен кем-нибудь из Орденов, уничтожали объекты намеренно. Разумеется, если находили и фиксировали что-либо ценное.

Первая лента длилась около сорока минут реального времени.

Мрачная грязно-коричневая равнина. Кольцо вулканов на горизонте, тучи пепла, бегу, бегу из последних сил, десантный бот уже в режиме секундной предстартовой готовности, вижу, как откидывается люк, радужно переливается мембрана силового поля. Приглушенным фоном – страх, вдруг не успею. И радость – не напрасно! Все не зря!. Еще один слой фона – прокручиваю в голове какие-то цифры, каждая вызывает отзвук-картинку… Сильный удар по шлему.

Лента заканчивается.

Открыв глаза, Ян увидел обтянутую белым халатом спину Пауля, колдовавшего возле шкафчика с диагност-системой. Ассистент почувствовал движение, глянул через плечо:

– Ян, вы себя когда-нибудь точно угробите. И буду я кормить вас с ложечки, подбородочек ваш мужественный вытирать.

Спорить совершенно не хотелось, тем более что Пауль был прав на все двести процентов. Так что Ян сделал рукой неопределенный жест и поднялся с кушетки:

– Значит так, ничего выдающегося на ленте я не узрел. Правда, если ты обратил внимание, все уровни восприятия я выставил на минимум, элементарно мог пропустить «спусковой крючок». Если я правильно словил картинку, ребята наткнулись на запись отступления какого-то исследователя. Парни снимались на фоне бурной вулканической активности, скорее всего того, чей слепок тут записан, просто шибануло вулканической бомбой.

– И его вот так просто оставили? – недоверчиво вздернул бровь ассистент. – Странно как-то.

– Да нет. Все могло случиться. Если бедолаге, скажем, напрочь голову оторвало, могли и оставить. Да могло и сам бот накрыть.

– И когда все это стряслось? – спросил Пауль. – Опознал что-нибудь?

– Ну, судя по боту и тому, что я углядел из скафандра, лет триста назад. Ну, уж точно до войны Орденов. Кстати, у бота на борту эмблема Ловцов.

– Ого! – присвистнул Пауль. – Непростые ребятки были.

– Так, ладно, – прекратил треп Ян, – давай этого Горана в большую смотровую. Я сейчас подойду.

Пауль кивнул и отправился за Чтецом. Ян заглянул в туалет для персонала, постоял около приоткрытого окна, покурил. Бросил окурок в унитаз и отправился мыть руки.

Больница потихоньку просыпалась. По коридору сновали медсестры-разумные и сервы-диагносты, медленно плыл на гравокресле в сторону туалета пожилой темирник с зафиксированной ногой. В ухе мелодично тренькнул коммуникатор, на сетчатке левого глаза появилось голо Пауля.

– Ян, а ты этому парню никаких назначений на утро не делал?

– Нет, а что?

А его в палате нет.

– Как это нет?

Да вот так. Либо он чудесным образом в себя пришел, либо его кто-то забрал на обследование и процедуры. Которых ты не назначал.

– Хм… Ладно, погоди, я терминал посмотрю.

Ян снял с пояса тонкий стержень личного терминала. Слегка нажал на торец, и перед ним развернулся в воздухе план больницы. Матово-серый стержень сменил цвет на зеленоватый, подтверждая завершение опознания.

– Система, произвести поиск больного, – Ян ткнул пальцем в участок экрана, изображавший палату Горана. – Регистрация в палате одиннадцать шестьдесят пять.

Экран подернулся рябью и показал служебный вестибюль. Ярко-желтая точка, обозначающая больного, уверенно перемещалась к выходу.

Не выпуская из рук терминала, Ян бросился по лестнице на первый этаж:

– Системе – доктор Ян Зарев, уровень допуска пять, пароль сигма-лейка-стазис! Перекрыть двери служебного вестибюля, выход к третьему сектору служебной стоянки!

Терминал бодро мигнул, но вместо зеленого цвета налился тревожно-красным. Система блокировала выполнение команды.

Вот это было совсем странно, и Ян почувствовал, как недоумение сменяется отчетливой тревогой. Если сначала он думал, что это скряга-капитан решил втихаря забрать Горана и поискать подпольного врача подешевле, то теперь все было явно куда серьезней. Кто-то блокировал систему безопасности клиники, и, причем так, что она и не пикнула. Ян почувствовал, как, впервые за три года, в солнечном сплетении зародился позабытый уже ледяной кристаллик ожидания схватки.