Дозоры. От Ночного до Шестого (сборник)

Уже открыв дверь, я подалась обратно:

– Да, вот что еще, ребятки…

Они с ненавистью смотрели на меня. Будь я в форме – столько силы бы откачала!

– Лучше и не пробуйте найти меня. Иначе эта ночь вам покажется раем. Понятно?

Ответа не последовало.

– Молчание – знак согласия, – решила я, пряча маленький «Astra Cub» обратно в сумочку. Идеальное оружие для хрупкой женщины… хотя через таможню его пришлось нести Павлу.

Я пошла к воротам, а «ниссан» с ревом укатил прочь. Надеюсь, у незадачливых грабителей-насильников хватит ума воздержаться от мести…

Впрочем, через пару дней меня перестанут волновать мелкие местные бандиты.

Вот так в два часа ночи я приехала в «Артек», где мне предстояло восстанавливать здоровье.

«Вкушать бульончик», как выразился Карл Львович, подписывая требуемые разрешения.

Каждый образцовый советский пионер должен был совершить в жизни три вещи – навестить Ленина в мавзолее, отдохнуть в «Артеке» и повязать галстук октябренку. После этого он мог приступать к следующей стадии своего развития – комсомолии.

Я в своем недолгом пионерском детстве успела выполнить лишь первый пункт. Теперь был шанс восполнить один из пробелов.

Не знаю, как в советские времена, а сейчас образцовый детский лагерь выглядел серьезно. И забор вокруг территории был вполне исправный, и охрана дежурила у входа. Правда, оружия видно не было… на первый взгляд… но крепкие парни в милицейской форме и без него выглядели достаточно серьезно. Как-то совершенно смешно смотрелся рядом с этими стражами порядка пацан лет четырнадцати-пятнадцати. Может быть, отголосок прежних времен, когда звенели горны, стучали барабаны и стройные шеренги пионеров шли на пляж принимать в установленном порядке водные процедуры?

Честно говоря, я ожидала бюрократической волокиты. Или повышенного удивления. Но, похоже, пионервожатым (сейчас, впрочем, моя должность именовалась проще – воспитательница) было не впервой добираться к «Артеку» в два часа ночи на иномарках. Один из охранников мельком глянул на мои документы – настоящие, выправленные во всех положенных инстанциях, заверенные подписями и печатями, после чего подозвал постового мальчишку.

– Макар, проводишь Алису к дежурному.

– Угу, – буркнул пацан, с интересом разглядывая меня. Хороший, незакомплексованный мальчик. Видит красивую девушку и не стесняется проявить свой интерес. Далеко пойдет…

Мы вышли из домика охранников, прошли мимо длинного ряда стендов с распорядками дня, объявлениями о каких-то мероприятиях, детскими стенгазетами… как давно я не видела стенгазет! Двинулись по скупо освещенной аллее, причем я поймала себя на том, что непроизвольно ищу по сторонам гипсовые статуи горнистов и прочих девочек с веслом. Впрочем, таковых не нашлось.

– Вы новая вожатая? – спросил мальчик.

– Да.

– Макар. – Он с достоинством протянул мне руку.

– Алиса. – Я обменялась с ним рукопожатием, с трудом удерживаясь от улыбки.

Разница в возрасте у нас с ним – лет десять, ну, может, двенадцать. А даже по именам видно, как все изменилось. Куда исчезли кэрролловские и булычевские Алисы? Ушли вслед за гипсовыми горнистами, пионерскими знаменами, утраченными иллюзиями и несбывшимися мечтами. Стройными колоннами ушли, под веселую задорную песню… Девочка, сыгравшая когда-то Алису в телефильме и влюбившая в себя всех мальчишек страны, теперь мирно трудится биологом, с улыбкой вспоминая свой романтический образ.

Пришли другие. Макары, Иваны, Егоры, Маши… Неизменный закон природы – чем хуже живет страна, чем в большую грязь ее втаптывают, тем сильнее тяга к корням. К старым именам, к старым порядкам, к старым ритуалам. Нет, они ничем не хуже, Макары и Иваны. Наоборот, наверное. Серьезнее, целеустремленнее, не связаны идеологией и показушным единством. Они куда ближе к нам, Темным, чем те Алисы, Сережи, Славы…

И все-таки немножко обидно. То ли за то, что мы не были такими, то ли за то, что они такими стали.

– Вы к нам временно? – все так же серьезно осведомился мальчик.

– Да. Моя подруга заболела, я ее буду подменять. Но на следующий год попробую приехать снова.

Макар кивнул:

– Приезжайте, у нас тут хорошо. Я на следующий год тоже приеду. Мне уже будет пятнадцать лет.

То ли мне показалось, то ли в глазах у этого чертенка и впрямь мелькнул огонек.

– А после пятнадцати?

Он покачал головой. С явным сожалением сказал:

– Только до шестнадцати можно. Впрочем, я собираюсь в шестнадцать уезжать на учебу в Кембридж.

Я чуть не поперхнулась.

– Это достаточно дорого, Макар.

– Знаю. Все запланировано пять лет назад, не беспокойтесь.

Наверняка сын какого-нибудь нувориша. У них и впрямь все запланировано.

– Основательный подход. Там и останешься?

– Нет, зачем? Получу достойное образование и вернусь в Россию.

Очень серьезный ребенок. Что ни говори, а среди людей порой попадаются забавные экземпляры. Жалко, что не могу сейчас протестировать его на способности Иного… такие ребята нам нужны.

Вслед за своим провожатым я свернула с вымощенной квадратными каменными плитками дорожки на узкую тропинку.

– Здесь короче, – объяснил мальчик. – Не беспокойтесь, я тут все знаю…

Я молча шла за ним – было темновато, приходилось полагаться лишь на человеческие способности, но его белая рубашка служила надежным ориентиром.

– Вон огонек видите? – спросил Макар, оборачиваясь. – Прямо на него идите, а я побежал…

Похоже, мальчик просто-напросто решил надо мной подшутить… до огонька было метров триста по густо заросшему парку. Будет ему повод похвастаться перед друзьями: завел новенькую воспитательницу в кусты и там бросил…

Но едва Макар сделал шаг в сторону, как зацепился за что-то ногой и с удивленным возгласом упал. Я даже злорадствовать не стала – так это было смешно.

– Ну вот, а говорил «все знаю», – не удержалась я.

Он даже не ответил – сопел, растирая разбитую коленку. Я присела рядом, заглянула в глаза:

– А ведь ты надо мной хотел подшутить. Верно?

Парнишка взглянул на меня – и быстро отвел глаза. Пробормотал:

– Извините…