Кредо

Государственный инспектор Регина Ильинична Ветрова. «Нормальные. Дружеские».

Иван Николаевич Туванский. «Это значит, мы вас победили?»

Государственный инспектор Регина Ильинична Ветрова. «Я же говорю – у нас дружеские отношения! Вы будете отвечать на вопросы?»

Иван Николаевич Туванский. «Буду».

Государственный инспектор Регина Ильинична Ветрова. «Расскажите, кто вы. Назовите ваше полное имя, время и место рождения, время, место и обстоятельства смерти».

Иван Николаевич Туванский. «Кевин Лемаут. Родился шестого октября одна тысяча восемьсот семьдесят третьего года в Нью-Йорке. Умер двенадцатого ноября одна тысяча девятьсот шестьдесят первого года в Нью-Йорке. Сердце остановилось. Гадкое ощущение, скажу вам…»

Государственный инспектор Регина Ильинична Ветрова. «Мы догадываемся. Примите наши искренние соболезнования. Остались ли у вас незавершенные дела? Не желаете ли вы что-либо передать родным и близким, правоохранительным и государственным органам?»

Иван Николаевич Туванский. «Хе-хе… А много лет прошло?»

Государственный инспектор Регина Ильинична Ветрова. «Более сорока лет».

Иван Николаевич Туванский. «Жаль. Сынок, видать, уже помер… Передайте налоговой службе США, что я их имел, как хотел».

Государственный инспектор Регина Ильинична Ветрова. «Больше ничего?»

Иван Николаевич Туванский. «Хватит и этого».

Государственный инспектор Регина Ильинична Ветрова. «Вы хотите что-нибудь сообщить своей новой инкарнации?»

Иван Николаевич Туванский. «Пацан, говорите? Ну, скажите, пусть с бабами будет построже. Эти стервы все соки выпьют, им только деньги твои нужны, а отвернешься – на сторону смотрят. Никогда мне с бабами не везло!»

Государственный инспектор Регина Ильинична Ветрова. «В каких сферах деятельности вы преуспевали, а какие были не слишком успешны?»

Иван Николаевич Туванский. «Бакалеей я торговал, оптом. Ничего, нормально. Вот когда свой магазин открыл – начались сплошные убытки».

Государственный инспектор Регина Ильинична Ветрова. «Это все?»

Иван Николаевич Туванский. «Русский, говорите… А с коммунизмом вы уже завязали?»

Государственный инспектор Регина Ильинична Ветрова. «В России сейчас демократическое общество. Капитализм, если вам угодно».

Иван Николаевич Туванский. «Ага… Я человек не бедный. Когда умирал, „стоил“ больше миллиона. За неделю до смерти переписал завещание. Детям оставил половину, пусть подавятся, дармоеды. А половину завещал своей будущей инкарнации. Так что мальцу счастье подвалило. За сорок лет процентов должно накрутить изрядно…»

Государственный инспектор Регина Ильинична Ветрова. «Благодарю вас от имени вашей инкарнации. К сожалению, как вы понимаете, прямое общение между вами невозможно».

Иван Николаевич Туванский смеется.

Государственный инспектор Регина Ильинична Ветрова. «Вы хотите еще что-нибудь сказать?»

Иван Николаевич Туванский. «Хватит уж. Не мучай… Эй, скажите, а не придумали еще такого, чтобы мне в этой вот инкарнации в жизнь вернуться?»

Государственный инспектор выключает Звезду Теслы и Иван Николаевич Туванский погружается в нормальный сон».

Артём вздохнул и отложил протокол. Все, как обычно. Редко какая беседа не завершалась вопросом души о возможности новой жизни. Настоящей жизни, а не того странного состояния, в которое погружены деинкарнированные.

– Что ж… поздравляю вас, – он посмотрел на мальчика, потом на женщину. – Как я понимаю, вам требуется обратиться с этим протоколом в адвокатское бюро. Я могу порекомендовать…

– Мы уже были у адвоката, – резко сказала женщина. – Дело в том, что завещание господина Лемаута не сохранилось. Все деньги получили его дети. Сейчас дело ведет его внук, фирма до сих пор существует.

Артём развел руками:

– Боюсь, что это уже не в моей компетенции. Если господин Лемаут не озаботился поместить завещание в безопасное место…

– Но оно же было! Было! – женщина повысила голос. – Он сам сказал! Деинкарнированные не лгут!

– Не лгут, – согласился Артём. – Но солгать могут свидетели разговора. Будь вы американскими гражданами… ну хотя бы английскими… К сожалению, были прецеденты, когда в России фальсифицировали протоколы. Дело Васильева против Рокфеллера…

– Я знаю, – женщина собралась. Сидела напряженная и мрачная, что-то обдумывала. Потом сказала: – Вы могли бы собрать какие-то улики? Доказать, что завещание существовало?

– Написанное сорок лет назад? – Артём даже опешил. – Поверьте, только в дурных голливудских фильмах преступники хранят улики. Сгорело давным-давно ваше завещание в камине. Нет, единственный путь – подключить хорошее адвокатское бюро… конечно, получить деньги полностью вряд ли удастся, но наследники Лемаута могут пойти на компромисс. Скажем – сто, сто пятьдесят тысяч…

– Полмиллиона! – взвизгнула женщина. – И не нынешних долларов, а тех, что в шестьдесят первом были!

– Частный детектив вам ничем не поможет, – Артём развел руками. – Ни российский, ни американский. Только адвокат… но учтите, что придется вызывать прежнюю инкарнацию снова и снова. А облучение в Звезде Теслы с каждым разом все более и более… – он замолчал.

Мужчина посмотрел на сына с испугом.

Женщина поджала губы. С нажимом произнесла:

– Это его деньги. Его. На достойное обучение, на открытие собственного бизнеса! Если понадобится, он пройдет Звезду еще десять раз!

– Еще никто не оставался в здравом рассудке после двенадцати облучений, – тихо сказал Артём. – Мне нужно объяснять вам прописные истины? Первый сеанс – риск развития шизофрении один на миллион. Второй – один на двести тысяч. Третий – один на пятьдесят тысяч. Четвертый – один на тысячу. Пятый – один на триста тридцать. Шестой…

– Не смейте пугать ребенка! – неожиданно выкрикнул мужчина. – Ванечка, не слушай его!

Ванечка и не слушал – таращился на аквариум с рыбками. Напуганным он ничуть не выглядел.

– Это ваше дело, – сухо повторил Артём. – Но я бы не советовал.

– А вашего совета никто не спрашивает! – несколько непоследовательно заявила женщина. – Детектив… ха! Ваня, мы уходим!

Мальчик встал и послушно пошел за матерью. Отец на миг задержался в дверях, тоскливо посмотрел на Артёма. Артём покачал головой. Отец мальчика вздохнул и беспомощно развел руками.

Несостоявшиеся клиенты вышли.

– Твою мать… – сказал Артём, имея в виду вполне конкретную мать. Инкарнациям господина Лемаута и впрямь не везло с женщинами. Даже с матерью в очередной раз как-то криво вышло. Ради ничтожного шанса отсудить у американцев деньги она готова довести сына до сумасшествия.

Шестое включение Звезды Теслы – сходит с ума каждый сотый. Седьмое – каждый пятнадцатый. Восьмое – каждый четвертый. Девятое – каждый третий. Десятое – каждый второй. Одиннадцатое – все! Существует не более десятка доказанных исключений.

Но двенадцатого включения и впрямь не выносит никто.

Опыт, к сожалению, накоплен немалый. Институты инкарнационной истории платят безумные деньги тем счастливчикам (или все-таки неудачникам?), которые в прошлый раз жили давным-давно, да еще и в «интересное время». В прошлой жизни тебя убили при Ватерлоо? Десять тысяч долларов за десять минут под Звездой Теслы! Тебя расспросят о никому, кроме историков, не нужных подробностях битвы. И предложат прийти еще раз.