Веер (сборник)

– Лиственница, – сообщил Котя. – Лаком не пахнет. А залакировано уже после укладки!

– Вот такая беда и на моей квартире была, – подтвердил я. – Никаких следов ремонта.

– Изменилась реальность… – с чувством произнес Котя. – И все изменились вместе с реальностью, один ты остался неизменным!

– Пошли наверх? – гостеприимно предложил я. – Там еще веселее вид.

– Или же наоборот, – продолжал размышлять Котя, идя за мной. – Реальность неизменна, а изменился ты. Потому и воспринимаешь обычные вещи как неожиданные…

– Это эвфемизм к слову «спятил»? – спросил я. – А ты не знаешь, в каждой заброшенной водонапорной башне произведен евроремонт?

Котя только вздохнул.

На втором этаже он тоже минут пять изучал обстановку. Таращился в окна, осматривал мебель. Обжигаясь, выкрутил одну лампочку и долго изучал цоколь. Потом вцепился в присланные книги, стал их с интересом проглядывать.

Я ему не препятствовал, потихоньку разлил купленный вчера коньяк, нарезал колбасу и сыр. На душе у меня слегка полегчало. Пускай друг меня и забыл, но наши отношения словно бы и не изменились. Наверное, оттого, что я-то знал, как с ним общаться, какие слова лучше говорить и как поступать.

– Что-то не сходится… – Котя отложил книги и задумчиво посмотрел на меня. Без особого интереса взял коньяк, пробормотал: – Только для снятия стресса…

– И что не сходится? – спросил я, когда мы выпили.

– Все не сходится. Вот смотри, что мы имеем? Ты – обычный молодой московский парень. Занимаешься какой-то ерундой, живешь в квартире, подаренной родителями, не женат, детей нет. Уникальными талантами не отмечен. Верно?

– Верно, – признал я.

– В твоей квартире поселилась чужая баба, у тебя исчезли все документы, тебя забыли друзья и родные. Ты подозреваешь во всем этом чью-то злую волю – и пытаешься допросить злодейку, отнявшую твою квартиру. Она внезапно кончает с собой. Тебя арестовывают, но забывчивость ментов прогрессирует, и тебя отпускают.

– И впрямь ерунда, – признался я.

– Нет! – Котя вскинул руку. – Ты не прав! Вот как раз все это укладывается в один логически верный ряд! Некая сила стирает тебя из нашей реальности. Что это за сила – инопланетяне, масоны или господь Бог, – пока не важно. Но смотри, что происходит дальше. Тебе звонят и приводят в заброшенную водонапорную башню. Внутри башни оборудовано жилье, причем за ночь обстановка меняется к лучшему. А еще в башне пять дверей. и одна из них – пока только одна – ведет в чужой мир! К тому же тебе недвусмысленно намекают, что ты станешь выполнять функции таможенника. Понимаешь, что не сходится?

– Нет, не понимаю! Все та же самая «некая сила» орудует.

Котя вздохнул. Налил еще по рюмке.

– Дубина. Ты возьми любого… ну ладно, у семейных свои причуды… возьми любого холостого молодого человека. Будь он дворник, студент или преуспевающий работник крупной фирмы. Возьми и предложи новую работу: таможенник миров двух между!

– Интересно, – признался я.

– Я бы согласился! – Очки Коти азартно сверкнули. Конечно же, от резкого поворота головы, но выглядело это так, будто глаза засветились от азарта. – Любой бы согласился! И ты – тоже!

– Ну знаешь… – Я посмотрел в окно. Над неведомым городом Кимгимом шел снег. Там уже стемнело. Там было тихо, таинственно и чисто. А в другом окне моросил дождь, и земля растеклась в слякотную кашу. Фыркая черным дымком, проехал по дороге тяжелый грузовик. Неожиданно для себя я признался: – Да, согласился бы.

– Ну вот, – кивнул Котя. – Теперь подумай – зачем все эти сложности? Квартира, документы, склероз у друзей, безумная баба-самоубийца? Пришли бы и предложили работу – все дела… Вот это меня и смущает, Кирилл.

– Ты пытаешься понять логику… – Я подавился словом «инопланетян» и закончил: – Невесть кого. Может у них вообще логики нет.

– Логика есть всегда! – строго ответил Котя. – Если ее нет, то, значит, мы не понимаем происходящего. И это меня тревожит… А еще…

Он взял одну из книжек, открыл в начале, провел пальцем по странице. Спросил:

– Что такое асфетида?

– Пряность восточная, – не подозревая подвоха, ответил я. – Входит в состав карри. Еще ее называют хинг или асмаргок.

– Верю, – согласился Котя. Раскрыл книгу чуть подальше. – А что такое… э… жуи?

– Ткань. Хлопковая.

– А чем она от обычной ткани отличается?

– Ну… она такая… белая или бежевая, и на ней рисунок одним цветом. Всякие пастушки, барашки, деревца…

Я замолчал.

– Дошло? – спросил Котя. – Ты когда про тильбюри сказал, я сразу неладное заподозрил… Или ты работал поваром на ткацком комбинате?

Я помотал головой.

Самое обидное, что я никаких новых знаний в себе не чувствовал. Какие пряности? Я их знаю две: соль и перец! Какие еще ткани? Бывают натуральные, а бывает синтетика. Синтетику лучше не носить. Особенно в виде носков.

Но когда Котя задал вопрос, ответ выскочил сам собой. Я представил асфетиду (даже резкий чесночный запах припомнился) и большой рулон жуи с пасторальными сценками.

– Это, видимо, тебе прилагается вместе с должностью, – рассуждал вслух Котя. – А иначе как будешь работать… ой!

Нервы были на взводе, но вот раздавшийся стук меня ничуть не напугал – в отличие от Коти. Я встал и отправился вниз.

– Подожди! В глазок хоть посмотри! – выпалил Котя, вскакивая.

– Какой глазок? – отмахнулся я.

– Недосмотр, что глазка нет! – Котя уже явно паниковал. – В какую дверь стучат? В какую дверь?

– В нашу! Московскую!

– Спроси кто!

Но я спрашивать не стал. Просто открыл.

Чуть в стороне, съехав с дороги на раскисшую обочину, стояла большая темно-синяя «Audi Allroad». А прямо у дверей – три человека. Мужчина лет пятидесяти, в дорогом, чуть старомодном пальто из кашемира и с такими начищенными туфлями, будто до дверей его донесли. Сразу было видно человека «с положением». За ним – девушка лет двадцати, в шубке из щипаной норки, стильно одетая, хорошенькая, но с таким брезгливым выражением лица, будто ее заставили рыться в помойке. За ними – здоровенный мужик с мрачным лицом, которому не хватало только плаката на груди: «Я – очень крутой телохранитель». Но при этом телохранитель смотрел на меня не с обычным профессиональным подозрением, а с каким-то испуганным вызовом. Будто я недавно безнаказанно отвесил ему пару затрещин, а потом похлопал по плечу и одобрительно сказал: «Хороший мальчик».

Удивительное это чувство, когда понимаешь – тебя опасаются…

– Добрый вечер, – сказал мужчина с хозяйскими повадками. Я насторожился, вспоминая голос в телефонной трубке. Нет, кажется, не он. Похож только общей уверенностью. – Мы войдем.

– Пожалуйста. – Я посторонился.

Мужчина и девушка вошли. Телохранитель остался снаружи.