Недотепа. Непоседа (сборник)

– Я как поем, меня сразу на хи-хи пробивает. – Девочка сладко потянулась. – Посплю, ладно? Всю ночь танцевала, танцевала в лунном свете…

Магистр Радион Щавель долго и пристально изучал спящую на ладони Трикса фею. Потом спросил:

– Чем, говоришь, она питается на обед?

– Травка там такая росла… невзрачная. У нее листики такие. – Мальчик растопырил пятерню. – И цветочки… махонькие, невзрачные, желто-зеленые.

– Ты бы еще маковым соком ее кормил. Поздравляю, мой мальчик. Ты осёл. Ты первый в истории маг, у которого фамильяр – фея-наркоманка.

– И что… что мне теперь делать?

– Как что? Сам ведь сказал: пока смерть не разлучит их. Можешь броситься с башни. А можешь прихлопнуть ее тапком или утопить в ночном горшке.

– Нет… – Трикс замотал головой. – Как я могу? Она хорошая и беззащитная. Она меня любит.

– Тогда терпи, – безжалостно сказал Радион. Посмотрел на несчастное лицо Трикса и добавил: – Вообще-то феи цветов живут недолго. Одно лето. Но беда в том, что цветы вокруг моей башни тоже магические, они растут и цветут каждый год, даже под снегом. Что получится из такого ералаша – я даже представить себе не могу. Может, она осенью и помрет. А может, еще и тебя переживет.

– А она полезна? – Трикс не удержался и всхлипнул. – Можно ее к чему-нибудь приспособить?

Магистр Щавель задумался.

– В природе, полагаю, эта пигалица опыляет цветы. Возможно, ее магические способности позволяют как-то влиять на рост растений. Как очухается – расспроси. Мне она отвечать не станет, это твой фамильяр. Будь она хоть немного побольше, – Радион хмыкнул, – можно было бы приспособить ее к кухонным работам. Она бы, конечно, сильно страдала, но из любви к тебе управлялась бы как могла. Не знаю, мальчик, не знаю. На будущее это послужит тебе хорошим уроком.

Трикс молчал, сознавая правоту учителя.

– Гвозди давай сюда, – велел Щавель. – Я сам починю подъемник. Что-то подсказывает мне, что тебе не стоит поручать столь сложные задания, как соединение двух досок посредством гвоздей. А букеты поставь в сортиры. Этот, с тюльпанами, ко мне, а второй в свой. И не забывай менять их каждые два дня.

Он еще раз посмотрел на фею и вздохнул:

– Ты точно не желал, чтобы она умела становиться… э… крупнее?

– Нет…

– Салага, – печально сказал Щавель. – Я боюсь даже рассказывать коллегам. Смеяться будут не над тобой, а надо мной. А завтра я ждал гостей… маленький симпозиум…

Он задумался.

Потом протянул руку и осторожно пощекотал фее животик.

– Любимый… – нежно сказала фея и потянулась. Открыла глазки, нахмурилась и вскочила. – Это еще что? Я порядочная фея!

– Я всего лишь хотел тебя разбудить, – сказал Щавель. – Скажи-ка, что ты умеешь?

Фея, надувшись, молчала.

– Трикс, спроси ты.

– Аннет, что ты умеешь делать?

– Танцевать в лунном свете, милый! – проворковала фея.

– А еще? Цветы выращивать?

– Я фея цветов, а не садовник! Пусть сами растут.

– Понятно, – резюмировал Радион. – Абсолютно бесполезный фамильяр.

– Она красивая! – вступился за фею Трикс, за что заслужил полный обожания взгляд Аннет.

– Надо будет подарить тебе хорошую лупу, – сказал Радион. – Ладно, мой мальчик. По крайней мере ты доказал, что твои способности растут. Вызов фамильяра… любого фамильяра… это сильное волшебство. Жаль, что нельзя с помощью магии преодолеть наши финансовые трудности.

Он задумчиво посмотрел на Трикса – и тот узнал этот взгляд. Взгляд этот называется «куда-бы-тебя-услать-с?глаз-моих-подальше». Мать так смотрела на него, когда он врывался в ее комнаты в разгар милой беседы с подружками, отец – когда Трикс околачивался в тронном зале во время задушевных разговоров с друзьями – о рыбалке, охоте или непонятных «простительных правителю шалостях». Мать, правда, шалости эти называла непростительными, но в детали Трикса не посвящали.

– У меня есть небольшой домик в Дилоне, – сказал маг. – Я собирался отправиться туда дня через три. Но у меня возникла чудесная мысль. Раз уж ты теперь такой самостоятельный, и даже с фамильяром, то отправлю тебя в столицу одного. Загодя. Приберешься, помоешь полы, посуду… запасешь продукты. Можешь набить карманы медными монетами из сундуков. Усек?

– Усек, – кивнул Трикс. – Никто ведь не знает, что я маг, правда?

– Официально ты пока не маг, – поправил его Радион. – А деньги… если что, то это твои деньги. Ты же понимаешь?

Трикс кивнул.

– Фею никому не показывай, – добавил магистр. – Пусть сидит у тебя в кармане. Или за пазухой.

– За пазухой, за пазухой! – радостно закричала фея. – Ближе к тебе, милый!

Трикс покраснел и оттопырил нагрудный карман на мантии. Фея поняла все без слов – вздохнула и перелетела в карман.

– Можешь проковырять там дырочку, чтобы было интереснее… – сказал Трикс. – Ай! Ты куда ковыряешь?

– Внутрь, милый. Мне приятнее глядеть на тебя!

– Ковыряй наружу! Нечего тебе на меня все время смотреть!

Радион Щавель возвел глаза к потолку. Пробормотал:

– Нет, надо признать, в чем-то выбор правильный. Они созданы друг для друга… Трикс!

Трикс всем своим видом выражал готовность слушать и повиноваться.

– Не подведи меня, ладно? – попросил Щавель. – Соберись. Сконцентрируйся. Делай все, хорошенько подумав. Отправишься завтра с рассветом, к вечеру будешь в Дилоне.

– Я не подведу вас, учитель! – пылко воскликнул Трикс.

2

Нет ничего приятнее в жаркий летний денек, чем сидеть под старым развесистым деревом, пить из глиняного кувшина холодный сидр и взирать на путников, которые тащатся в пыли по солнцепеку.

Особенно если день уже клонится к вечеру, а путник, ведущий под уздцы усталую серую лошадку, на которую были навьючены два тяжелых тюка, явно шел издалека – к примеру, из Арсонга или Босгарда.