Танцы на снегу. Геном. Калеки

Отец их сидел спереди, рядом с дочкой. Он очень крупный, широкоплечий, с гривой пышных волос, и никогда не подумаешь, что у него мирная и тихая профессия: театральный критик. Как он всем представляется, и мне тоже: «Театральный критик самых широких взглядов».

Он и вылез из машины первым. Рози еще возилась, отстегивая ремень, Роси, по-моему, запутался в собственных руках и ногах, а их отец уже пожимал мне руку и басовито изрекал:

– Доброе утро, молодой человек.

– Доброе утро, Вильям, – ответил я. Он требовал звать себя только по имени и «не обращать внимания на разницу в возрасте». Вроде как от этого я должен был чувствовать себя свободнее… Не знаю, вот Стась разницу в возрасте не игнорировал, но с ним было гораздо проще.

Вильям откашлялся и заговорщицки прошептал:

– Прекрасное утро, чтобы мои оболтусы получили небольшой урок взросления, верно, Тиккирей?

– Да, Вильям, – покорно сказал я.

Покосившись на своих «оболтусов», Вильям подмигнул мне и тихо сказал:

– Наверняка вы взяли с собой пиво или вино. Нет, не надо отвечать, Тиккирей, я ведь прекрасно помню, как сам был подростком! Но я прошу тебя, как самостоятельного и ответственного человека, пронаблюдать, чтобы Рози села за руль не ранее чем через три часа после употребления алкоголя!

– Я… я прослежу, – сказал я.

Только после этого удовлетворенный Вильям повернулся к Лиону. Громко сказал:

– Доброе утро, мальчик!

«Молодым человеком» для него был только я.

– Доброе утро, – послушно ответил Лион.

– Кхм. Ну, я не буду больше мешать вам своими стариковскими наставлениями. – Вильям приобнял подошедших наконец-то Рози и Роси. Улыбочка у него при этом была такая лукавая, что сразу становилось ясно: он и через двадцать лет стариком себя считать не намерен.

– Папа, мы поедем, – быстро сказала Рози.

– Блок безопасности в машине включен, – тем временем перечислял Вильям. – Аптечка на месте. Телефоны все взяли? Не забудьте пристегнуться!

– Хорошо-хорошо, – подпрыгивая на месте, выпалила Ро- зи. – Ну папа, ты же опоздаешь!

– Спектакль через полтора часа, – поморщился Вильям.

– А кафе при театре уже открыто… – невинно сказала Рози, глядя в небо.

Ее отец немного принужденно рассмеялся:

– Что поделать, родная дочь гонит… Хорошего уик-энда, молодые люди!

Он потрепал Рози и Роси по щекам, пожал мне руку, Лиона тоже удостоил легкого похлопывания по затылку и двинулся по улице.

– Во зануда, – пробормотала Рози, едва отец отошел метров на десять. – Все, в машину!

Я тоже иногда говорил про отца, что он – зануда. Раньше.

Но я не стал этого объяснять Рози, она бы все равно не поняла.

– Пошли, Лион, – беря его за руку, сказал я.

Машина была хорошая. Колесный джип, не очень большой, но напичканный автоматикой под самое не хочу. Я сразу понял, почему родители не побоялись отпускать моих приятелей на пикник, – в машине стоял блок автоводителя, который перехватит управление, если Рози что-то сделает неправильно. На такой машине даже пьяным разрешают ездить… может, поэтому Вильям такую и купил.

Мы с Лионом забрались на заднее сиденье, Рози и Роси устроились впереди. Пока Рози снова запускала мотор – и зачем было ей его вообще выключать, – Роси повернулся к нам и ехидно сказал:

– Представляешь, на какой спектакль папенька пошел? Рождественский утренник «Звездочка ясная, звездочка добрая». Это для самых малышей, про то, как первый корабль с переселенцами на Авалон едва не разбился, но боженька его спас и посадил благополучно!

Он захихикал.

– Ню-ню, – презрительно сказала Рози, газуя. – Кто-то в прошлом году визжал от восторга на этом утреннике!

– Неправда! – взвыл Роси. – Я от хохота визжал!

– А корабль и впрямь чудом сел, – продолжала Рози. – Он ведь был совсем примитивный, с ядерным двигателем… он через гиперканал полз четыре месяца, и запас рабочего тела не рассчитали.

Роси умолк. У него с сестрой все время велись споры на религиозной почве. Рози считала, что Бог есть, а Роси – что навряд ли, в лучшем случае – был раньше, но давно отошел от дел.

Тем временем мы выехали на трассу. Рози небрежно щелкнула по кнопкам, и верхняя часть кузова стала односторонне прозрачной. Теперь снаружи джип выглядел однотонно-черным, зато мы видели все и неслись словно на открытой платформе.

– Ну чё, ты пива взял? – спросил Роси. Его сестра выплескивала энергию, управляя машиной, а вот ему явно требовался выход эмоций.

– Взял, – сказал я.

– Так доставай!

Я подумал и решил, что ничего плохого в этом не будет. Дал одну бутылку Роси, одну Лиону – он бы захотел попробовать, наверное, и одну взял себе.

Рози протянула назад руку.

– Тебе не дам, – сказал я. – Ты за рулем.

– Дурак, тут же автоматика сплошная! – удивилась Рози.

– Все равно не дам. Я твоему отцу обещал, что за рулем ты пить не будешь.

– Вот, я так и знала, что он тебя услышал! – напустилась Рози на брата. – Орал на всю квартиру! Дай глотнуть!

Роси открутил пробку, отпил, блаженно ухмыльнулся и сказал:

– Не-а. Ты за рулем, Тиккирей прав. Он взрослый, мы его должны слушаться.

– Ну-ну, – угрожающе пообещала Рози. Запустила руку под куртку и достала маленькую плоскую фляжку. Роси выпучил глаза:

– Это же мамина!

– И вовсе не мамина, а моя. Мама свою на той неделе где-то потеряла. – Рози повернулась ко мне и подмигнула. – Прямо с коньяком, представляешь?