Последний Дозор

Это был приказ. Но я и без того не собирался спорить.

– Ко… – я невольно запнулся, – когда лететь?

– Зайди в международный отдел. Тебе должны были подготовить документы, билеты, деньги. И легенду.

– Кому легенду? Мне?

– Да. Будешь работать неофициально.

– Контакты?

Гесер почему-то нахмурился и глянул на меня с непонятным подозрением:

– Только с Фомой… Антон, хватит издеваться!

Я непонимающе смотрел на Гесера.

– «Ко» – это начало слова «кобель», – буркнул Гесер. – Молодость, знаешь ли… вольные нравы эпохи Ренессанса… Все, иди! И постарайся вылететь ближайшим рейсом. – Он мгновение помедлил, но все-таки добавил: – Если Светлана не будет против. А если будет, то скажи, я постараюсь ее убедить.

– Она будет против, – уверенно сказал я.

И все-таки на что обиделся Гесер? И почему разъяснил мне про «кобеля»?

Светлана поставила передо мной тарелку, полную жареной картошки с грибами. Следом на столе оказались вилка и нож, солонка, соленые огурцы на блюдце, рюмка и маленький, на сто граммов, графинчик с водкой. Графинчик был только что из холодильника и в тепле мгновенно запотел.

Идиллия!

Мечта мужчины, пришедшего с работы. Жена хлопочет у плиты и подает на стол вкусные и вредные вещи. Хочет о чем-то меня попросить? Дочка тихо играет с конструктором – в пять лет она перестала интересоваться куклами. Строит, впрочем, не машинки и самолетики, а маленькие домики, может, архитектором станет?

– Света, меня командируют в Эдинбург, – на всякий случай повторил я.

– Да, я слышала, – спокойно ответила Светлана.

Графинчик на столе приподнялся. Притертая пробка выкрутилась из горлышка. Холодная водка тягучей прозрачной струйкой потекла в рюмку.

– Мне сегодня ночью лететь, – сказал я. – До Эдинбурга рейса нет, так что лечу в Лондон, там пересадка…

– Тогда много не пей, – забеспокоилась Светлана.

Графинчик описал вираж и унесся в сторону холодильника.

– Я думал, ты расстроишься, – обиженно сказал я.

– А смысл? – Светлана наложила и себе полную тарелку. Села рядом. – Ты не полетишь?

– Полечу…

– В том-то и дело. Только еще примется звонить Гесер и объяснять, как важна твоя командировка. – Светлана поморщилась.

– Она и впрямь важна.

– Знаю. – Светлана кивнула. – Я утром почувствовала, что тебя отправят куда-то далеко. Позвонила Ольге, спросила, что случилось за последние дни. Ну… она рассказала про того паренька в Шотландии.

Я с облегчением кивнул. Светлана в курсе – прекрасно. Не надо лжи и недомолвок.

– Странная какая-то история, – сказала Светлана.

Пожав плечами, я выпил выделенные мне сорок граммов. С удовольствием захрустел соленым огурчиком, пробормотал сквозь набитый рот:

– Что тут странного? Либо дикий вампир, либо спятил с недожора… у них это обычное дело. Ну и чувство юмора, видимо, специфическое. Убить человека в аттракционе «Замок вампиров»!

– Тише. – Светлана поморщилась, взглядом указав на Надюшку.

Я принялся энергично жевать. Люблю жареную картошку – с хрустящей корочкой, да чтобы еще жарить на гусином жире, со шкварками и с пригоршней белых грибов, если сезон – то свежих, не сезон – так сушеных. Все в порядке, все хорошо, папа с мамой говорят про всякие глупости, про кино, про книжки, на самом деле вампиров нет…

К сожалению, нашу дочку не обманешь, будто вампиров не существует. Она их прекрасно видит. Еле-еле отучили громко высказываться в метро или троллейбусе: «Ма, па, глядите, а вон дядька-вампир!» Пассажиры-то ладно, спишут все на детские глупости, а перед вампирами как-то неудобно. Некоторые и на людей никогда не нападали, честно пьют донорскую кровь и ведут вполне благопристойную жизнь. А тут посреди толпы пятилетняя малявка тычет в тебя пальчиком и хохочет: «Дядька неживой, а ходит!» Никуда не денешься, все равно она слышит, о чем мы говорим, и делает свои выводы.

Но на этот раз Надя нашими разговорами не заинтересовалась. Возводила над домиком из желтых пластиковых кирпичиков красную «черепичную» крышу.

– Мне кажется, тут дело не в чьем-то чувстве юмора, – сказала Светлана. – Не стал бы тебя Гесер гонять через всю Европу. В Шотландии тоже не дураки в Дозоре сидят, рано или поздно найдут кровососа.

– Тогда что? Про парня я все выяснил. Хороший мальчик, но не святой. И явно не Иной. Убивать его нарочно Темным нет никакой необходимости. Отец паренька когда-то отказался стать Иным, но неофициально сотрудничал с Ночным Дозором. Случай редкий, но не уникальный. Я все проверил, Темным ему мстить не за что.

Светлана вздохнула. Покосилась на холодильник – и графинчик примчался обратно.

И я вдруг понял – она чем-то встревожена.

– Света, ты смотрела в будущее?

– Смотрела.

Увидеть будущее в том смысле, какой вкладывают в это предсказатели-шарлатаны, невозможно. Будь ты даже Великим Иным. Но можно просчитать вероятность того или иного события: попадешь ты в пробку на этой дороге или нет, не разобьется ли в воздухе самолет, удастся ли завершить какое-то дело, погибнешь ты или уцелеешь в грядущей заварухе… Если совсем уж просто, то чем точнее задан вопрос, тем точнее будет ответ. Спросить «что меня ждет завтра?» нельзя.

– Ну и что?

– Твоей жизни в этом расследовании ничего не угрожает.

– Здорово, – искренне сказал я. Взял графинчик, налил еще по рюмке себе и Светлане. – Спасибо. Ты меня успокоила.

Мы выпили – и мрачно посмотрели друг на друга.

Потом на Надюшку – дочка сидела на полу и возилась с конструктором. Почувствовав наш взгляд, она тихонько замурлыкала: «Ля-ля-ля, ля-ля-ля».

Такими песенками взрослые обычно изображают девочек в анекдотах. Очень вредных девочек. Которые собираются что-нибудь взорвать, сломать или сказать гадость.

– Надежда! – ледяным голосом произнесла Светлана.

– Ля-ля-ля… – чуть громче произнесла Надя. – А чего я? Ты сама сказала, что папе пить не надо перед полетом. Водку пить вредно, ты сама говорила! У Маши папа пил, пил и ушел из дома…