Дозоры: Последний Дозор. Новый Дозор. Шестой Дозор

– Я совершенно неофициально! – замахал я руками.

Но все уже завертелось. Со мной здоровались, представлялись – Мурат, шестой уровень, Тимур, пятый уровень, Нодир, четвертый уровень. Как мне показалось, выглядели они на свой реальный возраст, то есть на двадцать – тридцать лет. В самаркандском Дозоре, как говорил Гесер, пятеро Иных… в ташкентском Дозоре, по словам Алишера, сотрудники моложе. Это куда ж еще моложе, школьников, что ли, на работу берут?

– Валентина Ильинична Фирсенко, Иная. Четвертый уровень.

– Антон Городецкий, Иной, Высший уровень, – в очередной раз повторил я.

– Я заведую канцелярией, – продолжила женщина. Она пожала мне руку последней и вообще вела себя как младший сотрудник Дозора. При этом возраст ее я оценил в сто пятьдесят лет, не меньше, да и по Силе она мужчин превосходила.

Тоже специфика Востока?

Впрочем, через секунду сомнения, кто тут главный, рассеялись.

– Ребята, быстренько стол сообразите, – скомандовала Валентина. – Мурат, ты возьми машину, живо сгоняй по маршруту, а потом заскочи на базар.

С этими словами она вручила Мурату ключи от огромного старого сейфа, из которого парень, всячески пытаясь сделать это незаметно, достал растрепанную пачку денег.

– Пожалуйста, не надо! – взмолился я. – Я совершенно неофициально и ненадолго. Так, представиться, пару вопросов задать… И мне еще в Дневной Дозор надо зайти.

– Зачем? – поинтересовалась женщина.

– На пограничном контроле Иных не было. Висела табличка в сумраке, что Светлым по приезде надо отметиться в Дневном, Темным – в Ночном Дозоре.

Мне было очень интересно, как дозорная прокомментирует столь вопиющую безалаберность. Но Валентина Ильинична только кивнула:

– Сотрудников у нас мало пост в аэропорту держать. В Ташкенте – вот там все как положено… Нодир, сбегай к упырям, скажи, что в город с частным визитом прибыл Высший Светлый Городецкий из Москвы.

– Я неофициально, но не совсем с частным… – начал я. Но меня уже не слушали. Нодир открыл неприметную дверь в стене и вышел в соседнюю комнату, где я с удивлением заметил такой же просторный и полупустой зал.

– Почему к упырям? – спросил я, ошарашенный совсем уж немыслимой догадкой.

– Ой, да там Дневного Дозора офис, упырей у них и нет совсем, но мы уж так их кличем… по-соседски… – Валентина Ильинична засмеялась.

Я молча прошел в соседнюю комнату вслед за Нодиром. Двое Темных Иных – молодой и средних лет, четвертый и пятый уровни, дружелюбно улыбнулись мне.

– Ассалом алейкум… – пробормотал я, прошел через зал (все то же самое, даже самовар стоит точно такой же) и открыл дверь на улицу, параллельную той, с которой я зашел.

За дверью обнаружился такой же палисадник, а на стене – вывеска:

ДНЕВНОЙ ДОЗОР

отделение г. Самарканда

приемные часы:

8.00 – 20.00

Тихо прикрыв за собой дверь, я вернулся в помещение. Нодир, видимо почувствовав мою реакцию, уже смылся.

Один из Темных добродушно сказал:

– Как дела свои сделаете, заходите и к нам, уважаемый. Из Москвы гости редко бывают.

– Заходите, заходите! – поддержал его второй.

– Как-нибудь… спасибо за приглашение, – промямлил я. Вернулся в офис Ночного Дозора, притворил за собой дверь.

В ней даже замка не было!

Светлые выглядели слегка смущенными.

– Ночной Дозор, – процедил я сквозь зубы. – Светлые силы…

– Уплотнились немного. Коммунальные услуги дорогие, аренда… – Валентина Ильинична развела руками. – Мы уже лет десять как на две конторы помещение снимаем.

Я сделал легкий пасс – стену, отделяющую офис Светлых от офиса Темных, на миг осветило синим сиянием. Вряд ли у Темных в Самарканде есть маг, способный снять наложенное Высшим заклинание.

– Да зря вы так, Антон, – укоризненно сказала Валентина Ильинична. – Не будут они подслушивать. Не принято у нас так.

– Вы ведь должны следить за силами Тьмы, – воскликнул я. – Контролировать их!

– Так мы и контролируем, – рассудительно ответил Тимур. – Если они рядом – так их проще контролировать. А по всему городу мотаться – штат надо в пять раз больше!

– А вывески? Вывески – это как? «Ночной Дозор», «Дневной Дозор»? Люди же читают!

– И пусть читают, – сказал Нодир. – Мало ли какие конторы в городе есть? Если прячешься, вывеску не вешаешь – сразу подозрительно. Либо милиция придет, либо бандиты с рэкетом. А так все видят: государственная организация, взять с нее нечего, пусть себе работают…

Я опомнился. В конце концов, это не Россия. Самаркандский Дозор не под нашей юрисдикцией. Это где-нибудь в Белгороде или Омске я могу права качать и претензии предъявлять. Самаркандским дозорным я не указ – хоть и Высший Светлый.

– Все понимаю. Но в Москве такое невозможно… чтобы Темные за стенкой сидели!

– Сидят, так что с того? – примиряюще сказала Валентина Ильинична. – Сидят себе и сидят. У них, чай, тоже работа не сахар. Нет, если что – мы принципами не поступимся. Помните, ребята, как три года назад жодугар Алия-апа на старика Назгула порчу навела?

Ребята закивали. Ребята оживились и явно были готовы вспоминать эту славную историю.

– На кого навела? – не выдержал я.

Все засмеялись.

– Это имя такое – Назгул. Это не те назгулы, что в американском кино, – сверкая белозубой улыбкой, объяснил Нодир. – Человек такой есть. Был, умер в прошлом году. Он долго помирал, а жена у него молодая была. Ведьму попросила извести мужа. Мы порчу заметили, ведьму арестовали, жену поругали, все как положено сделали. Порчу Валентина Ильинична сняла, очень хорошо все получилось. Хотя старик был вредный, совсем плохой старик. Злой, жадный и распутник, хоть и старый. Все обрадовались, когда умер. Но порчу мы сняли как положено!

Я подумал и сел на скрипучий венский стул. Да, знание узбекского языка мне бы не сильно помогло. Дело не в языке. Дело в менталитете.

Умное слово меня немного успокоило. Но тут я заметил взгляд Валентины Ильиничны – добрый, но снисходительно-сочувственный.

– Все-таки нельзя так, – сказал я. – Поймите, я ничего не хочу сказать, это ваш город, вы тут отвечаете за порядок… Но как-то непривычно.

– Это потому, что вы к Европе ближе, – разъяснил Нодир. Узбекистан он явно не считал совсем уж не относящимся к Европе. – А у нас ничего, у нас когда мир – тогда можно и рядом жить.