О чем шелестит девочка на море

Когда она открыла ворота, Лжестепан закашлялся, словно подавился туберкулезом.

– Не кашляйте на меня, – сказала Саломея.

– Я не заразный, – сказал Лжестепан Хатына.

Я подтвердила, что мой друг ничем не болеет, но Саломея все равно не доверяла нам.

– У нас горе.

Алушта выглядывала из-за обнаженного плеча Саломеи.

– Они наверняка повесят убийство на Марата, – сказала домоправительница. – Он ведь умеет убивать. Одним больше, другим – меньше. Вот, полюбуйтесь.

Саломея развернула газету:

«МАЛОРЕЧЕНСКОЕ ПРИВИДЕНИЕ НАНОСИТ УДАР ПО МОСКВЕ».

– Какой удар? Разве Марат боксер?

«НАЧАЛО ГАЗОВОЙ ВОЙНЫ МЕЖДУ РОССИЕЙ И УКРАИНОЙ. ГАЗПРОМ ХОЧЕТ КРЫМ».

– Война идет давно, – успокоила я Саломею.

– У нас своих войн хватает. Нам новых не нужно.

Мы рассказали Саломее, что наблюдали на перевале сражение духов с растениями.

– Надеюсь, духи победили?

– Мы не досмотрели.

– Призраки – это бывшие люди. Россия должна помочь им. Да и Украина тоже. Хотя что это за государство?

Мы со Лжестепаном промолчали. В Крыму считается, что Украины не существует.

– Я слышала, что растения Никитки уже выбили русский дух из ботанического сада. Они сделали там столицу. Теперь хотят превратить Крым в зеленый лабиринт. Вот кто по-настоящему угрожает Москве.

Мы опять промолчали.

– Я все рассказала милиционерам. Но им наплевать. Они украинцы.

– А вы русская?

Саломея неуверенно кивнула. Когда она родилась, всех этих народов не существовало.

– Милиция знает, что вы были любовницей Петра Портоса?

– Кто вам сказал?

Даже в рукаве безрукавки у Лжестепана была козырная карта.

– Зайдете? – сказала Саломея, озираясь по сторонам.

Мы прошлись по дорожке к замку, слева и справа взгляд кололи кактусы.

– Когда-то я жила в Москве. С Портосом. Он хорошо содержал меня. Но потом проиграл в карты Тамерлану Кучук-Озенову. Мудак.

– О мертвых либо хорошо… – начал Лжестепан.

– Лучше ничего, – сказала Саломея.

– Сколько вам лет?

Домоправительница замялась.

– Вы не Саломея, правда?

Лжестепан Хатына наступал, нацелив указательный палец на девушку.

– Да. Я Лена.

Она отвернулась от нас и завыла.

Я хотела успокоить её, но Хатына остановил меня.

– Ей надо побыть одной. Хотя бы раз в жизни.

***

София Ильинична Портос размокла от слез. Её руки и волосы были похожи на ленты туалетной бумаги. Она могла развалиться от малейшего движения.

На свой страх и риск она помахала нам.

– Зачем они забрали Алёшу? Он не виноват, – сказала она.

София Ильинична рассказала, что в Малореченском замке была вся крымская милиция.

– Они расспрашивали, допрашивали и опрашивали. Даже Алушту. Даже близнецов. Потом взяли и заковали в наручники Алексея. И увезли в какое-то отделение.

Лжестепан изучал интерьер, поднимая взглядом вековую пыль.

– Это все я. Я заставила Петю купить этот проклятый замок.

София Ильинична разревелась.

– Надо было арестовывать меня!

Кусок штукатурки все-таки отвалился от её лица.