Дети отцов

– Вы не говорили, что собираетесь встретиться с ними, – задумчиво произнес Виктор.

– Не говорила. Сама хотела все сделать. И все провалила.

И после некоторого молчания она сказала совсем уж неожиданно:

– Извините.

И потом так же неожиданно заверила:

– Больше без согласования с вами ничего делать не буду!

И еще:

– И вот еще что – они сказали, что про дядю Костю ничего не говорили.

Хорошо, что Ласкарина позвонила адвокату, еще стоя на стоянке: она была в таком взвинченном состоянии, что рулить автомобилем ей сейчас точно не стоило – а езду с шоферами она не признавала вообще, водила только сама. А так она хоть немного успокоилась.

Виктор говорил с Ласкариной, выходя из офиса на обед с братом; Владимир уже ждал его в ресторане. Идя на встречу, он думал о том, как причудливы бывают родственные отношения. Как адвокат, ведущий семейные дела, он ничем уже не шокировался, потому что в своей практике всякое уже повидал и послушал. Он давно знал, что перед возможностью получить наследство растворяется, как дымка, любое родство, уступая желанию человека получить если не все наследство, то хотя бы большую его долю. Но нередко легкое удивление все же появлялось, и он его не отгонял и не выдавливал, а продумывал.

Вот Ирина Ласкарина – дочь своего отца. Вот пятеро ее дядей – родных братьев ее отца. То, что судятся родственники, Виктора ничуть не удивляло: судятся между собой даже родители и дети, как бы дико это ни звучало. И братья, и сестры судятся; а уж дяди с племянницами – так это при наличии спора, считай, вообще дальние друг другу родственники.

Но что все же заставило младших братьев Федора Ласкарина вот сейчас взять и пойти судиться с его дочерью – наследницей всего бизнеса? Понятно, что неудовлетворенность своим положением – это чувство точно подтачивает троих человек из пяти. Понятно, что они боялись брата Федю, крутого нравом – но так и дочь Феди крута нравом, а ее они явно не боятся. Значит, кто-то за ними стоит, кто-то пообещал им всемерную поддержку, только бы они впятером – непременно впятером! – согласились подать иск к племяннице.

Так, значит, важно, чтобы истцами были все пятеро братьев Федора Ласкарина. Может быть, если хотя бы одного уговорить выйти из процесса, атака захлебнется и провалится?

Тут дорога, ведущая к ресторану, закончилась, уткнувшись прямо в крыльцо ресторана. Швейцар, узнав постоянного посетителя, уже открывал ему дверь и приветствовал его.

«Надо будет додумать и обсудить с Володей» – дал себе установку Виктор, заходя в ресторан и приветствуя швейцара. Даже будучи занят размышлениями, Виктор всегда оставался безукоризненно вежливым.

Владимир радостно приветствовал младшего брата (то есть, теперь, получается, среднего? Но Владимир не задумывался о подобных несущественных тонкостях, ведь для него и Витя, и Вася – оба были младшими братьями). Он встал из-за стола и крепко обнял его. Раны его после покушения у стен Зюзинского суда зажили полностью, теперь он мог не ограничивать себя в мощи проявления своих чувств.

Внешне это смотрелось, как будто добрый медведь обнимает тигра.

– Так, о чем нам надо поговорить? – спросил Виктор, когда они уселись за стол и сделали заказ.

– Как мне вести дело Шишманова. Даже не знаю, с какой стороны к нему подступиться.

– Хорошо. Но позднее. Пока что расскажу о Ласкариной. Она мне только что позвонила, когда я выходил из офиса.

– Что случилось?

– Она сегодня подловила троих своих ленивых дядей, когда они вместе обедали, и налетела на них с вопросами, зачем они пошли в суд.

– Бой-баба! – с восхищением прокомментировал Владимир. – Все снесет, всего добьется.

– Бой-баба – это, конечно, да, но пока что она ничего не добилась – они попросили ее удалиться.

– Представляю, как они перепугались! – со смехом продолжал представлять Владимир. – У меня сложилось впечатление, что те ленивые дяди – вряд ли храбрые. А вот племянница у них – огонь!

– Это да, – улыбнулся Виктор. – Но пока что этот огонь жжет без толку. Правда, она сама пообещала больше ничего без согласования с нами не предпринимать.

– Эх, жаль! – взгрустнул Владимир. – Ты ведь, зануда, зарубишь все неожиданные яркие выпады, которые она могла бы сделать.

Говоря это, старший Синегоров широко улыбался. Обидеться на него было трудно – даже если бы хотелось.

– Так, давай без неожиданных ярких выпадов! – призвал брата к порядку Виктор. – Тут на кону несколько десятков миллиардов с учетом капитализации корпорации «Никея». Не отвлекайся мечтаниями.

– Вот я же говорю – зануда! – с наигранной грустью подытожил Владимир.

– Так, и еще: единственное, что сказали Ире ее дяди – что для статьи о Константине Ласкарине они материалы никому из журналистов не сообщали. Может, врут, может, говорят правду, мы сейчас не узнаем. Но надо действовать.

– Что ты предлагаешь? – сразу стал серьезным Владимир.

– Давай искать корни статьи. Может быть, так выйдем на организаторов этого…

– Преступления! – уверенно закончил фразу брата Владимир, но широкая улыбка, вновь осветившая его лицо, взорвала все впечатление от его серьезности.

Однако реплика брата была такой уместной, что и Виктор засмеялся; он не смог не засмеяться.

– Ну да, – сказал он. – А и действительно, кто-то же организовал этот процесс против Ирины Ласкариной. Вот он, или они, и являются организаторами.

– Слушай, – предложил Владимир, вновь став серьезным, – а давай дождемся информации, что там все-таки за адвокаты. Иван и Алексей Ласкарины всегда были под контролем Федора, возможно, но все же маловероятно, что они сами наладили какие-то связи. Так что давай начнем с адвокатов – так и доберемся до организаторов. Про Гусева я уже запросил. Кто там еще?

– Да, Гусев. И еше Артин, Диррахиев, Касториев, Фессалин.

– Наведу подробные справки о всех них, – серьезно проговорил старший Синегоров, записывая фамилии.

– Да, конечно! Так, теперь – Шишманов.

Точно! К обсуждению дела Шишманова однозначно пора было переходить, так как братья уже ели горячее, оставался кофе, а они оба очень не любили засиживаться в ресторане, закончив трапезу – это им обоим казалось как-то не по-мужски (кроме тех случаев, когда они специально встречались в ресторане друг с другом или с кем-то).

– Что там сейчас? – спросил Виктор.

– Ты иск помнишь?

– Конечно, помню.

– Ну и что можно сделать до судебного заседания?

– Обратиться к психологу.

– Кому обратиться к психологу – Шишманову? Ты как себе это представляешь?

– Вообще не представляю, – честно признался Виктор. – Но к психологу идти нужно – за получением заключения о самом Шишманове как отце и о его личности. Если будет положительное для Шишманова заключение – представлять его в суд, если отрицательное – прятать в досье.

– Да это я понимаю! – задумчиво отмахнулся Владимир. – Но как это ему предложить?

– Скажи, что в такой ситуации без заключения психолога не обойтись никак, тем более что дети недоступны для досудебной встречи с психологом, а выкрадывать их Шишманов, я так понял, не будет. Мы с тобой ему это точно не посоветуем. А так Анна Степановна Шишманова выглядит как идеальная мама, защищающая детей, и у нее детей не отнимут.