Амбиции

Скафандр Александра не обладал устройствами ориентации в такого рода пространстве. Полагаться приходилось только на камеры визуального внешнего обзора и на собственные глаза. ИскИн на мониторе шлема подсветил контуром конец полета. Место приземления скрывалось в густой тени. Рука все еще не слушалась, полностью онемев. Александр дал команду на разворот ногами к приближающейся поверхности.

ИскИн выполнил указание в точности. Вновь заработали микроскопические дюзы на поверхности скафандра. Мир вокруг плавно закрутился, перемещаясь куда-то в сторону и вниз. Голова закружилась, но на экране шлема появились условные значки вращения, отвлекаясь на которые получилось отстроить сознание от вращающегося пространства. Краем глаза Александр заметил блеск острого предмета, вынырнувшего с большой скоростью из густой тени немногим ниже его. Инстинктивно космонавт выгнулся дугой, пытаясь увернуться от летящего в лицо обломка. Благодаря этому рывку обломок чиркнул по стеклу шлема, закрутив человека в пустоте космоса. В момент удара, в условиях полной тишины безвоздушного пространства, внутри шлема раздался страшный скрежет трущегося о стекло металла. Звук длился короткое мгновение, показавшееся человеку вечностью.

Александр онемел от ужаса, сковавшего его горло. На стекле шлема, прямо напротив лица, шла длинная глубокая царапина, быстро превращающаяся в изломанную трещину. ИскИн остановил вращение и вывел на экран предупреждение о вероятности разгерметизации.

– Что случилось?! – раздался в наушниках крик Глеба. – Не молчи! Отвечай!

Но напарник не смог так быстро оправиться от шока. Смерть была в сотых долях миллиметра от его лица. Длинная трещина шла по стеклу, деля мир перед глазами на две неравные половины. Внутренний экран, проецируемый на внутреннюю поверхность, работал только частично – верхняя часть, правее и выше трещины, полностью отключилась. Данные по давлению, отображаемые на экране, оставались стабильными, утечки не произошло. Александр медленно выдохнул сквозь сжатые зубы.

– Александр! – продолжал звать Глеб. – Что случилось?! Ты в порядке?!

– Да, – хриплым голосом смог отозваться напарник. – Мне в лицо угодил обломок. Смотровое стекло лопнуло.

– Как воздух? Давление падает?

– Все в порядке… пока в порядке. Черт! Что делать?

Между тем ИскИн скафандра пересчитал траекторию полета и вывел на уцелевшую внутреннюю поверхность шлема картинку с одной из камер ориентации, расположенной где-то в районе спины. Желтым контуром была обведена предполагаемая зона приземления на уцелевшие конструкции корабля. На этот раз участок хорошо освещался солнечным светом. Это был большой цилиндрический кожух механизма подъема фермы батарей. Сложность при приземлении мог создать только сферический профиль точки приземления. Появился отсчет десяти секунд.

– Я приземляюсь, – предупредил Александр.

– Сразу отпрыгивай. Ты в зоне скопления осколков.

ИскИн скафандра за секунду до столкновения дал тягу микродвигателями ориентации. Из микроскопических дюз на ногах, спине и груди ударили короткие струи воздуха, гася скорость до минимальной. Александр мягко коснулся ногами поверхности механизма. Магнитные подошвы предотвратили скольжение. Мимо безмятежно проплывало очередное облако стеклянной пыли, сверкая на свету тысячами граней.

На уцелевшей части экрана изображение сменилось на трансляцию с плечевой камеры. Услужливый ИскИн предложил две цели дальнейшего прыжка, выводящие на верхние ярусы нераскрывшихся солнечных батарей.

– Давай ближе к Глебу, – дал указание Александр.

ИскИн оставил обведенным только одну цель, контуром начертил траекторию полета с учетом необходимости обогнуть скопления сломанных конструкций.

Александр чуть присел и прыгнул вверх. Скафандр исправил направление движения, выводя на нужную траекторию.

В шлеме раздался отчетливый щелчок. От длинной полоски, следа столкновения с обломком, ответвилась еще одна трещина. Вторая половина экрана отключилась. Александр остался без визуальных подсказок ИскИна, смотря на мир через треснувшее стекло. Руки, которые во время прыжка вновь поднял перед собой, пришлось опустить. Иначе увидеть что-либо было решительно невозможно.

– У меня проблемы, – торопливо известил он напарника. – Стекло шлема не выдерживает давления и трескается.

– У тебя в левом набедренном кармане должен быть герметик, – отозвался Глеб. – Залей им трещину.

Универсальный герметизирующий состав, быстро сокращенный жителями космоса до простого «герметик», представлял собой маленький флакон, заполненный гелем. Особый состав обладал уникальным свойством высокой текучести в условиях пустого космического пространства. При этом состав крепко прилипал к любой поверхности и образовывал тонкую прочную пленку, временно герметизируя поврежденный участок. Свои уникальные свойства такой герметик имел не более десяти минут, и давление держал плохо. Но на экстренный случай вполне подходил благодаря небольшим габаритам упаковки, в которой умещалось достаточно герметика для обработки до половины квадратного метра поврежденной поверхности.

– Герметик застывает в непрозрачную тонкую корку. У меня не работают экраны. Если им обработать, ничего не смогу видеть.

– ИскИн тебя выведет. А там уже я возьму тебя под руку, привяжу к себе. Будем прыгать парой.

Александр достал из кармана флакон, уверенно свернул красный колпачок и поднес открывшуюся пипетку как можно ближе к центру трещины. Легкое нажатие на кнопку привело к ожидаемому результату. Из флакона выдавилась жидкость, мгновенно расползавшаяся как по стеклу шлема, так и по руке. Средство было одноразовое и покрывало все, до чего могло доползти. За считаные секунды весь шлем покрылся тонкой непрозрачной пленкой. Александр оказался в полной темноте. Перед глазами плыли разноцветные круги и звезды, воспоминания ярких бликов разбитых солнечных батарей.

Глеб беспокоился за напарника. Его ИскИн рассчитал точку приземления Александра на соседней конструкции. Глеб неспешно перемещался к тому месту, чтобы иметь возможность помочь напарнику приземлиться.

Скафандр Александра, ведомый ИскИном, довернул в сторону нужной конструкции, уворачиваясь от роя обломков. Оставались считаные метры. По голосовой команде ИскИна Александр поджал ноги. Маневровые дюзы вновь дали импульс, замедляя приближение к металлической конструкции. Глеб был уже рядом. Дотянувшись до напарника рукой, он проконтролировал приземление.

– С прибытием, – поздравил Глеб.

– Это оказалось страшно, – отозвался Александр.

– Что страшно?

– Лететь в полной темноте. Кроме ускорения и торможения, я ничего не чувствую. Темнота угнетает. Давай выбираться отсюда как можно быстрее.

– Осталось не так много. Сейчас я привяжу тебя к себе, а ты меня обнимешь и подожмешь ноги. Мы не сможем пользоваться твоим скафандром для маневра, так что придется прыгать гораздо точнее.

Пять минут ушло на сцепку напарников надежным страховочным тросом, предназначенным для удержания человека на внешней обшивке корабля при долговременной работе в безвоздушном пространстве. Еще минуту обсуждали маршрут. Глеб убедил Александра спуститься на несколько десятков метров ниже текущего уровня. Там расстояние между стальными фермами было короче, что повышало их шансы на удачные прыжки. Александр протестовал, напомнив о росте плотности обломков по мере приближения к поверхности корабля. Но аргументы Глеба были сильнее.

Прыгнули. Потом еще раз. Несколько раз им приходилось отпихивать небольшие обломки или облетать их стороной, на что неизменно тратился воздух из запасов дыхательной смеси. Воздуха в запасах скафандра Глеба имелось достаточно для преодоления всего пути, но резкое возрастание расхода нервировало. Оставшееся время прошло в молчании. Александр не хотел отвлекать Глеба от прыжков. Наконец они достигли последней в их маршруте фермы и остановились отдохнуть.

Для спуска компаньоны перевернулись на сто восемьдесят градусов. Теперь все, что было низом, стало верхом, и наоборот. Глебу показалось, что лететь вверх комфортнее, чем падать в бездну.

– Ну что, готов двигаться дальше?

– Полетели, – согласился Александр.

Глеб отпустил ферму солнечной батареи. Напарники полетели в направлении центра корабля. Сейчас для них это был верх. Миновав несколько метров, влетели в густую тень. Были вынуждены замедлить передвижение и включить фонари. По мере приближения к модулям управления «заросли» солнечных батарей становились гуще. Приходилось выбирать путь, иногда возвращаясь назад. Наконец они миновали последние механизмы солнечной электростанции и влетели в грузовой трюм.

Груз представлял собой металлические слитки длиной около двух метров и шириной до метра. Слитки закреплялись одной своей стороной вокруг прямой стальной конструкции. Больше всего такой способ перевозки груза напоминал початки кукурузы с очищенными листьями. Длина початка могла достигать пятисот метров. Глеб знал, что такой способ транспортировки значительно упрощал погрузку и разгрузку в трюмы, так как для разгрузки требовалось вытащить початок, а на его место загрузить другой для обратного рейса. Это сокращало время простоя корабля на погрузочной орбите. Он неоднократно видел этот процесс из окон своего кабинета в офисном центре верфи «Северная звезда».

Глеб сверился с маршрутом. Технический лифт располагался в углу грузового трюма. На узкой площадке размещалась панель вызова лифтовой капсулы. Она представляла собой обыкновенную кнопку, неярко светящуюся в темноте. После ее нажатия цвет свечения сменился с оранжевого на зеленый. Далеко внизу платформа начала свое движение.

Лифт не зря имел обозначение технического. Он был предназначен для быстрого спуска техников при работе с грузом. Платформа располагалась не горизонтально, как это принято на планетах, а вертикально вдоль стены. На ней предусматривались крепления для фиксации пассажиров стоя по стойке смирно и крепления для грузов, например ручного инструмента. Для защиты пассажиров во время движения на каждого человека опускалась прозрачная защитная крышка, позволявшая видеть трюмное помещение. Платформа перемещалась по двум направляющим рельсам и могла развивать скорость до двадцати километров в час.

По прибытии лифта к площадке невольные путешественники разместились в лифтовых зажимах и запустили лифт вниз. Платформа плавно набрала скорость до максимальной. Так как освещения не было, компаньоны опускались в темноте. Перед ними в слабом свете встроенных в скафандры фонарей серой вереницей мелькали стальные пластины груза. Так продолжалось несколько минут. Наконец скорость замедлилась, и лифт остановился рядом с такой же, как и наверху, площадкой. В пяти метрах от нее была расположена гермодверь, ведущая на платформу транспортной системы инженерной палубы.

Оказавшись внутри, Глеб и Александр с удовольствием сняли шлемы, вздохнув с облегчением.

– Нужно немного передохнуть, – сказал Глеб. – Очень нервный спуск. Если я не ошибаюсь, здесь должна быть комната отдыха персонала. И еще нужно заправить баллоны воздуха наших скафандров. Мало ли что нас ждет впереди.

Комната отдыха обнаружилась позади одной из гермодверей. У дальней стены располагались кухонный автомат и холодильник с мини-баром.

– Алкоголь пить не будем, – сразу заявил Глеб. – А вот кофе с бутербродами обязательно. Нужно немного взбодриться.

– К сожалению, полностью с тобой согласен. Приготовь пока на двоих, а я займусь поиском сменных кассет и аккумуляторов для наших скафандров.

Александр облетел помещение платформы по кругу. Обнаружив нишу перезарядки компонентов персонального оборудования, извлек из нее сменные кассеты воздуха и аккумуляторы. С развитием технологий изменилась концепция персональных средств спасения и оборудования для работы в безвоздушном пространстве. Портативный запас воздуха представлял собой кассету размером с ладонь и располагался в специальном отделении на спине. Кислород вырабатывался путем химической реакции, протекавшей в сложном композитном материале. Таких кассет в гнездах заплечного устройства жизнеобеспечения было четыре. Отработанные блоки ставились в специальные ниши для перезарядки. Аккумуляторные секции находились на поясе в специальных креплениях. Всеми государствами был подписан договор об унификации этих элементов, что позволяло менять кассеты и аккумуляторы без оглядки на модель устройства.

Заменив свой запас, Александр набрал замену для Глеба и отправился в комнату отдыха. Там Глеб уже развесил в воздухе закрытые емкости с горячим кофе и мясную закуску к нему. Смена запасов воздуха и энергии у Глеба заняла не больше минуты, и компаньоны принялись за еду.

Доев последний бутерброд, Александр растянулся в воздухе, запрокинув руки за голову.

– Мы пропустим прием анаболитов, – вдруг сказал Глеб.