Бизнесмен

– Да где ж я его возьму?

– Где хочешь. Времени тебе – три часа. В одиннадцать ты должен стоять у «Лесной». Найди место поближе к остановке восьмидесятого автобуса. Я позвоню. И чтобы никого с собой не брал!

Она отключилась.

…Машину купили по газетному объявлению. Дедок, который ее продавал, обалдел дважды. Вначале, когда мы подкатили к его дому на двух внедорожниках. И потом, когда выложили пятьсот баксов и за полчаса сначала отметились у гаишников, а потом оформили сделку у прикормленного нотариуса. Связавшись с нами, дед был уверен, что его неминуемо кинут, и хорошо, если обойдется без ударов по голове, одними угрозами. Только ощутив в руке тощую пачку банкнот, он начал возвращаться к жизни. Я заметил в его глазах слезы, когда он прощался с машиной. И хотя стоило думать о своих неприятностях, я представил, как он покупал это чудо советского автопрома четверть века назад и с гордостью катил на нем на дачу, набив салон родственниками и помидорной рассадой.

– Подожди, отец. – Он уже развернулся, чтобы уйти, когда я тронул его за плечо.

Порывшись в бумажнике, я достал тысячерублевку и сотню:

– Это тебе на такси, чтоб до дома доехал быстрее. А это…. – сказать слово «поминки» язык мой не повернулся. – А это – отметить продажу.

– Спасибо.

Если доллары он убрал чуть ли не куда-то под рубашку, то рубли положил в нагрудный карман заношенного пиджака. Я поправил зеленую тысячу так, чтобы уголок не торчал над кармашком и протянул для пожатия руку:

– Счастливо, отец!

Он ушел. Пока я занимался благотворительностью, Рамис забрался в кабину «запора» и, чертыхаясь, осваивал управление. Я посмотрел на часы: времени оставалось в обрез, только-только до «Лесной» добраться.

– Вылазь, Татарин! – Я хлопнул по крыше «запора».

Он выбрался из непривычной машины, сунул руки в карманы. Прищурившись, посмотрел вслед уходящему старику. Тот не воспользовался моим предложением добраться быстрее и чапал к остановке трамвая.

Рамис достал сигареты, предложил мне. Я отказался. Он тоже не стал закуривать и убрал пачку в карман. Зачем тогда вынимал?

– Почти как с завода, – он кивнул на «жопарик». – Идеальное состояние. Как будто не ездили.

– Сколько там на спидометре?

– Двадцать пять тысяч.

– Вряд ли он скручивал. И похоже, ни одного «мерседеса» на клык не насадил…

Я сел за руль. Машинально хотел отрегулировать кресло и рулевую колонку… Ругнулся и повернул ключ в замке зажигания. Мотор бодро заверещал.

Татарин принес из джипа спортивную сумку. В ней, на дне, под грудой старого шмотья, лежали деньги в целлофановом пакете. Я бросил сумку на заднее сиденье и хлопнул дверью.

У Рамиса зазвонил телефон. Он выслушал, угрюмо буркнул «Давай!» и пояснил мне:

– Цыган объявился. Он уже в «Пулково», несется сюда.

– Куда именно?

Рамис пожал плечами, а лицом выразил пренебрежительное отношение к Цыганкову. Дескать, я всегда предупреждал, что от бывшего опера проку не будет, он только и может, что суету разводить.

– Вовремя он… Кстати, а почему он позвонил тебе, а не мне?

Рамис опять пожал плечами. Понравился ему в последнее время этот жест. Прежде за ним такого не замечалось, он всегда отличался конкретикой. Даже когда не знал, что ответить, всегда что-нибудь говорил.

Я придавил педаль газа, и тарахтящий мотор натяжно взвизгнул на высоких нотах.

– Все-таки я не врубаюсь, на фига они эту байду с тачкой придумали. – Татарин поморщился от непривычного неблагородного звука.

– Чтоб издалека меня видеть и слышать. И чтоб я никого не смог догнать.

– А по-моему, они над нами просто издеваются.

Я оценил ненавязчивое «над нами».

– Посмотрим. Хорошо издевается тот, кто смеется последним. Давай!

Махнув рукой, я поехал.

Ощущения были незабываемые. Сначала я, забыв, на чем еду, пытался нестись в общем потоке. Но меня быстренько обломали, энергично вытеснив в правый ряд. Когда впереди оказывалась припаркованная машина, объехать ее мне никто не давал, и приходилось подолгу выстаивать, мигая левым поворотником.

Наконец я увидел свободное место и рванул, объезжая вставший грузовик. Не рассчитал: летевший сзади БМВ успел мигнуть ксеноновым светом, но даже не попытался затормозить и влепился мне в крыло.

Я приложился грудью о баранку. «Жопарик» дернулся и заглох. От удара что-то переклинило в его электричестве, и перед моими глазами, пока я медленно отваливался от руля на сиденье, замельтешили дворники, размазывая по стеклу сухую грязь.

Шумно пульсировала кровь в висках. Во рту пересохло. «Как глупо!» – думал я, выбираясь наружу. Боли в груди я не чувствовал – она проявилась потом, когда напряжение спало.

Машины, которых только что было вокруг великое множество, куда-то все испарились. Стоял у обочины грузовик – виновник аварии, вспыхивали аварийные огни «бээмвухи». А больше никого не было. Даже Рамиса, чей джип я лицезрел в зеркале буквально минуту назад.

От столкновения «жопарик» пострадал мало. Скособочился бампер, да фонарь рассекла трещина. Сверкающая БМВ выглядела похуже. Помимо битых фар и облицовки пострадало крыло – над передним правым колесом шла глубокая борозда. Вроде бы моему «запорожцу» прорисовать ее было нечем…

В «бомбе» оказалось шесть человек. Три пацана и три лярвы. Вылезли все, и водила сказал хрестоматийную фразу:

– Ну, мужик, ты попал!

Говоруну было лет двадцать, не больше. Тощий, в костюмчике и в очках, с блестящей прической волосок к волоску. Туалетной водой от него пахло так, словно он не брызгался ею, а принимал ванну. Даже я, своим трижды ломаным носом, это почувствовал. Будь он один – наверняка бы не выступал. Не та у него была масса, чтобы разборки чинить. Будь он один – заперся бы в кабине и верещал бы в мобильник, вызывая подмогу. Но за его спиной высились два амбала, и он чувствовал себя сильным.

Они стояли молча, перекатывая челюстями жвачку. Чувствовалось, что это не «анаболики», тупо нарастившие мышцы, чтобы покрасоваться на пляже, а вполне реальные бойцы, имеющие за плечами неплохой список побед. Они не намерены разговаривать, они постараются отбуцкать меня, а потом стрясти деньги. По одиночке я бы смог уделать каждого из них, но обоих сразу одолеть не получится…

Пистолета у меня с собой не было. Рамис предлагал взять, а я отказался. Конечно, «запорожцы» ДПС тормозит редко, но я решил подстраховаться.

Теперь пожалел…

В моем кармане завибрировал сотовый телефон. Наверняка Татарин проявился, будь он неладен! Ответить я уже не мог, началась потасовка.

Я не ошибся в прогнозах. Амбалы тренировались не понапрасну. Атаковали слаженно и мощно. Как будто готовились к нашей встрече и знали, чем меня можно поддеть.

При первом натиске я устоял. Разорвал дистанцию, сплюнул выбитый зуб. Голова гудела, как чугунный котел. Еще один приличный удар – и я потеряю ориентацию. Даже если не упаду, проку от меня будет немного. Превращусь, на потеху ребятам, в живую «грушу» для тренировок. Мельком подумал: каково было бы прежнему хозяину «запорожца», окажись он на моем месте.

И еще я подумал: бабы должны были бы голосить. Или подбадривать своих пацанов, или, наоборот, останавливать их, нервно оглядываясь по сторонам. Но бабы вели себя атипично. Стояли и внимательно смотрели, как меня бьют. Словно готовились встать на замену амбалам, если я окажусь половчее. И очкарик-водила молчал…

Одного я все-таки уронил. Провел серию в корпус, а потом саданул крюком в челюсть. Мою руку до самого локтя пронзила боль, и я понял, что в ближайшее время она не боеспособна и рассчитывать можно только на левую, которая у меня заметно слабее, и на ноги, от ударов которыми оба противника защищались очень эффективно…