Бури не будет

Тук-тук – это система оповещения размещённая по общине. На самых важных местах были размещены большие дубовые доски, висевшие на цепях у каждых ворот (южных, что вели к фьёрдам и северных, что выходили к спуску на пристань), на площади, возле дома Фроде и на самой пристани, рядом с ней располагались пара деревянных молотков большого и малого размера. При ударе о доску каждый издавал конкретный звук. Да и каждая доска звучала по своему. Жители общины легко узнавали каждый тук-тук по звучанию. С помощью этих инструментов, как с помощью колокола, жители деревни узнавали о собраниях и о прибытии судов, о торжествах и об опасности и договаривались о встречах на тук-тук. Для совместного выхода на охоту или сбора ягод.

Все кто стал свидетелем этой суеты, быстро попрятались в домах. А волки добежав до ворот набросились на корову, которая не успела укрыться в деревне. За частокол общины стая не пошла.

Пробежав между двумя домами и никого не встретив, Ролло заскочил в третий дом, захлопнул дверь и навалился на неё всем своим телом, прислушиваясь есть ли хоть какой-то шум на улице за дверью… Спину что-то кололо, он чувствовал, что на него кто-то смотрит…

Это был чей-то пронзительный взгляд. Ролло медленно повернулся.

Из глубины дома на него смотрели карие, девичьи глаза.

Во взгляде незнакомой девушки смешалось всё и страх и гнев и интерес.

Хэдда выхватила отцовский нож и кинулась на Ролло. Он успел бросить в неё волчий хвост и отскочить в сторону. Удар Хэдды пришелся по дверям. Ролло отскочил в сторону, ударил девушку в голову, рукой, которой делжал меч. Хэдда покачнулась и упала навзничь без чувств. Нож из её рук выпал она лежала на полу освещённая светом факела. Он замер и на миг растерялся. Его поразила красота девушки, её лицо, оно было по женски красивым и юным. Она была словно богиня, молодая, чистая, красивая.

Ролло бросило в жар. Он осмотрел дом. Больше никого небыло. Она была одна. Но судя по тому, что лежало в доме, в нём жили мужчины. Медлить было нельзя. Он схватил кувшин с молоком, сделал несколько глотков. Глотал жадно, словно не пил много дней. Молоко бежало по его бороде и стекало на одежду оставляя белые дорожки. Уталив жажду, он бросил кувшин в сторону. Тот разбился, оставив на землянном полу большую белую лужу.

Он подошёл к девушке, поднял её нож и убрал за пояс и приподнял её за голову вглядываясь в её черты.

– Э-эй! Кто ты? Очнись!

Он смотрел на её лицо и опустившиеся на её глаза волосы. На её шее свисал медальон в виде солнца, и вся она была прекрасна. У Ролло возникло необъяснимое волнение, которое знакомо тем, кто влюблялся с первого взгляда.

Хэдда была без сознания.

Его дыхание участилось. Он прижал её к своему уху. Почувствовал, что она дышит. Кожанным шнурком смотал ей руки. Её платком перевязал ей рот, приоткрыл дверь осмотрелся и никого на пути до ворот из деревни не увидел. Народ общины, завидев волков, попрятал в домах скотину и спрятался сам. Ему нужно было быстро уходить из общины.

Ролло взвалил девушку на плечо и осторожно вышел из дома. Пройдя мимо двух домов он вышел из деревни и направился в сторону скал и пещеры.

Опасался он только одного, волков. Но в этот раз ему повезло, волчата занимались делёжкой убитой коровы и растаскивали её мясо подальше от этих мест, рядом с деревней было для них не безопасно оставаться.

Ролло прошёл вдалеке от стаи скрываясь за кустами и оврагом.

По дороге Хэдда очнулась. Она пыталась вырваться, ударить незнакомца головой или коленками, пыталась кричать, но всё было бесполезно. Сильные руки Ролло держали её крепко, он нёс её в пещеру, которую отвоевал для себя у медведя.

VI.

Смеркалось.

Ролло принёс Хэдду, бросил её на пол пещеры и сел рядом разглядывая её глаза и волосы, грудь, медальон.

Она отодвигалась от дикаря, отталкивалась от него ногами, но это было тщетно, Хэдда прижалась к стене, опасаясь, что варвар ударит её. Страх был в её глазах, она смотрела на него не скрывая гнева и он это понимал. Ролло чувствовал, что она готова набросится на него в любую секунду, и её останавливает лишь то, что у неё связаны руки.

От своего гнева, она была ещё более красивой. И красота эта была живой и излучала сумасшедшую энергию. Он убрал в сторону своё оружие и нож Хэдды.

В нём всё закипало от страсти.

Ролло снял с камня шкуру и постелил мехом вверх.

Хэдда понимала, что всё что сейчас будет, это самый страшный кошмар в её жизни.

Его сильное дыхание и спокойный уверенный взгляд, говорили о том, что ничто его не остановит.

Он не отводил от неё взгляда, иногда было видно, что по его шраму на лице идёт напряжение и подобие улыбки, от чего он казался ещё более зловещим. Ролло развязал её руки.

Она тут же бросилась на него с кулаками. Она кричала визжала, била его по лицу, по плечам. Он схватил её за запястья, и прижал к полу своей массой. Одной своей рукой он держал обе её руки, другой сорвал с неё одежды. Оголил её грудь и задрал юбку. Она вырывалась и сопротивлялась. Но силы были явно не равны, где было ей справится с воином, на счету которого победы в боях и поединках. Он был варвар. Здоровый крепкий мужик. Но в нём небыло какой-то зверийной злобы, но была привычка, получать от женщины то, чего он хочет. Он сейчас больше походил на безумца, который встретил впервый раз в жизни женщину, которая свела его с ума. Играл с Хэддой, как кошка играет с мышкой, прежде, чем её съесть. Позволял себя ударять, царапать, пинать. Его всё это заводило.

О боже, как она была прекрасна. Её гневная страсть на лице, стройная фигура, грудь, бёдра, ноги, плечи, шея и этот красивый медальон на ней… Сделали своё дело.

Он прижал её грудь к своему лицу. Она пыталась сопротивляться, но всё было тщетно.

Хэдда укусила его за шею, это было больно.

Он отдёрнул от себя девчёнку схватив её за щёки и подбородок так сильно, что она не могла пошевелиться.

Её глаза наполнились слезами, дыхание стало частым и глубоким.

Он был словно дикий, но при том, нежный зверь. Он удерживал её, но ни разу не ударил. В порыве этой страсти он сорвал с себя одежды.

Хэдда увидела его сильное тело, покрытое шрамами и то, что ей предстояло ощутить внутри себя.

Это было внушительное естество, к тому же от воспылавшей страсти оно уже приобрело прямую форму. Оно было чем-то страшным для неё. Она кричала, извивалась вырывалась, но тем самым ещё больше расписывалась в своём бессильи. Он схватил её за волосы и прижал к себе. Теперь она всем своим телом ощущала мужчину и чувствовала его запах, с чем ей предстояло иметь дело, понимает каждый… Она плакала, пыталась умолять, но дикаря это не остановило.

Он нарушил то, чем дорожила Хэдда, чем дорожил её отец, оберегая свою дочь. Остановить его она не могла.

Хэдда потеряла способность сопротивляться. Она понимала, что спасенья для неё нет и не может быть.

Он раскинул её на шкуре убитого им утром медведя и стал наслаждаться её вкусом, запахом, теплом и влагой. Всё это подавляло волю Хэдды она понимала, что уходит детство, не такой она представляла свою первую ночь с мужчиной. Она кричала, стонала…

– Папа!

А обратной дороги уже не было.

Твёрдый как камень корень Ролло вошёл в неё причиняя ей сильную боль. Она плакала, кричала, а он всё не унимался. Двигался не оставляя ей шанса избежать этого и что-то исправить. Он брал её так долго, что ей казалось, эта ночь бесконечна… И вот он дошел до апогея своего действа. Она почуствовала как внутри её все чем то наполнилось. Чем-то горячим, чем-то тем, что уняло боль. Он зарычал как зверь, сжав её в своих объятиях, прижал её своим телом словно умер.

Она задыхалась от его тяжести, да и дышать не хотелось. Хотелось умереть, раствориться в воздухе, улететь по-ветру и никогда больше не приобретать человеческий облик, оставаясь с ветром.

Спустя пару минут он приподнялся. Его глаза были наполнены растерянностью и смущением, как это не странно, а на обоих плечах красовались по три кровавые полосы от ногтей Хэдды… К нему словно вернулся рассудок.

Первое, что она почувствовала, это то, что она не стала ветром и не растворилась, а лежала на шкуре медведя в пещере, за пределами которой было чистое небо и белая ночь. Растущая луна заглянула своим светом, как немой свидетель обещала сохранить эту тайну.

Хэдда ощутила, что у неё пропал страх. Всё тело гудело. Сил не было даже пошевелиться. Она не понимала что происходит вокруг, не осознавала, больно ей или нет.

Хэдда отвернулась к пещерной стене и закрыла глаза, умоляя богов забрать её из этой жизни, к маме.

Ролло сел на против Хэдды и смотрел ей в затылок, словно просил прощенья за то, что произошло.

Он повернул её лицом к себе, желая видеть её глаза, она же, пролежав несколько мгновений повернулась обратно к стене, съёжилась на шкуре, подбирая под себя свои разбросанные вещи и поправляя медальон, и не пытаясь одеться. Постепенно силы стали возвращаться. Хэдда села и прижалась к стене, оглядываясь по сторонам. Дыханье участилось, опять подступили слёзы. У неё началась истерика. Он попытался подать ей что-то из еды, она швырнула в него щёпотью земельной пыли. Он закрылся рукой, чтоб не попало в глаза. Схватил её за подбородок, готовый ударить её, но когда в свете белой ночи и яркой луны увидел её взгляд, отпустил лицо девушки, медленно опустил руки, не отрывая от Хэдды глаз.

Он приложил ладонь к своей груди и произнёс,