Красный террор (сборник)

«Голоса всех трудящихся требуют от нас возмездия подстрекателям этого чудовищного убийства.

Фактически убийцы тов. Воровского – не ничтожные наймиты Конради и Полунин, а те социалпредатели, которые, скрывшись от народного гнева за пределы досягаемости, еще продолжают подготовлять почву для наступления против руководителей русского пролетариата. Они забыли о нашей дальновидности, проявленной нами в августе 1922 года, когда мы приостановили приговор Верховного Трибунала, вопреки настойчивому желанию всех трудящихся масс. Теперь мы можем им напомнить, что постановление еще не потеряло силы, и за смерть тов. Воровского мы сумеем потребовать к ответу их друзей, находящихся в нашем распоряжении…»

«Заложники – капитал для обмена…» Эта фраза известного чекиста Лациса, может быть, имела некоторый смысл по отношению к иностранным подданным, во время польско-русской войны. Русский заложник – это лишь форма психического воздействия, это лишь форма устрашения, на котором построена вся внутренняя политика, вся система властвования большевиков.

Знаменательно, что большевиками собственно осуществлено то, что в 1881 г. казалось невозможным самым реакционным кругам. 5 марта 1881 г. гр. Камаровский впервые высказал в письме к Победоносцеву

мысль о групповой ответственности. Он писал: «… не будет ли найдено полезным объявить всех уличенных участников в замыслах революционной партии за совершенные ею неслыханные преступления, состоящими вне закона и за малейшее их новое покушение или действие против установленного законом порядка в России ответственными поголовно, in corpore, жизнью их».

Такова гримаса истории или жизни…

«Едва ли, действительно, есть более яркое выражение варварства, точнее, господства грубой силы над всеми основами человеческого общества, чем этот институт заложничества», – писал старый русский революционер Н.В. Чайковский по поводу заложничества в наши дни. – Для того, чтобы дойти не только до применения его на практике, но и до открытого провозглашения, нужно действительно до конца эмансипироваться от этих веками накопленных ценностей человеческой культуры и внутренне преклониться перед молохом войны, разрушения и зла».

«Человечество потратило много усилий, чтобы завоевать… первую истину всякого правосознания:

– Нет наказания, если нет преступления», – напоминает выпущенное по тому же поводу в 1921 г. воззвание «Союза русских литераторов и журналистов в Париже»

.

«И мы думаем, что как бы ни были раскалены страсти в той партийной и политической борьбе, которая таким страшным пожаром горит в современной России, но эта основная, эта первая заповедь цивилизации не может быть попрана ни при каких обстоятельствах:

– Нет наказания, если нет преступления.

Мы протестуем против возможного убийства ни в чем неповинных людей.

Мы протестуем против этой пытки страхом. Мы знаем, какие мучительные ночи проводят русские матери и русские отцы, дети которых попали в заложники. Мы знаем, точно также, что переживают заложники в ожидании смерти за чужое, не ими совершенное, преступление.

И потому мы говорим:

– Вот жестокость, которая не имеет оправдания.

– Вот варварство, которому не должно быть места в человеческом обществе…»

«Не должно быть…» Кто слышит это?

* * *

33

Перельцвейг с товарищами были расстреляны за несколько недель до убийства Урицкого. М. Алланов, «Совр. Зап.», т. XVI.

34

A Collection of Reports on Bolschewism in Russia. Abridged Edition of Parlamenters Paper Russia. Nr. 1. Книга эта переведена на французский язык под заглавием «Le Bolchevisme en Russie. Livre blanc anglais»; цитирую по ней, стр. 159.

35

Livre blanc 59.

36

«Утро Москвы», № 21, 4 ноября 1918 г.

37

Еще опубликовано было 15 фамилий в № 3 «Еженедельника».

38

Кстати, такие осведомительные и руководящие органы появились при целом ряде Чрезвычайных Комиссий: напр., издавались «Царицынские Изв. Ч.К.»; орган всеукраинской Ч.К. именовался «Красный Меч». Собрание этих журнальчиков и листков могли бы дать богатейший мате риал для характеристики «красного террора».

39

М.П. Арцыбашев в своих показаниях Лозаннскому суду определяет эту цифру в 500.

40

«В дни красного террора» – Сборник «Че-Ка».