Коса… Старуха… Спирта кружка…
Стучит в груди… Живой… Живой…
Все мы стрелки
Все мы стрелки,
И все – мишени,
и жизнь бессовестно длинна.
…Чумной реки
волна лишений
неутомима и жадна;
сметает всё
и поглощает
в движенье грозном крик тоски,
и нас несёт
и укрощает,
и нет пределов у реки.
И чья–то смерть
в круговороте
чуть–чуть продлит другую жизнь –
как просто сметь, коль на излёте
ты гибнешь сам от чьей–то лжи!
И всё нутро
молит о мщенье,
и мысль в обойму вложена:
все мы стрелки,
и все – мишени,
ведь жизнь
бессмысленно длинна.
ВОЗВРАЩЕНИЕ
Вернулся в мир свободы тесный,
которым грезил много лет,
надежд носитель бесполезный
и чести ветхий эполет.
Иные нравы на свободе –
не те, что грезились в тюрьме:
блуждаю в собственном народе
во всё сгущающейся тьме,
где мало рук, своё дающих,
но лес – берущих не своё,
где глоток сонмище, орущих
о жизни собственной враньё.
Растёт у лени и разброда
во лжи зачатая сума…
В России только там свобода,
где с чётким кодексом тюрьма?
Тарабарщина
На излучине тихой реки
пиво с раками пьют мужики,
ароматная пена густа,
а беседа умна и проста.
И горят интеллектом глаза,