Абсурд 2.0. Сборник рассказов

– Что? Я не понимаю.

– Вы читали договор? Сколько раз?

– Два раза точно.

– Вы помните формулировку третьего и четвёртого пунктов, вникли в них?

Беспалов задумался, пытаясь вспомнить.

– Нет, не помню, – тихо ответил он.

– Хорошо, я вам напомню. Начало цитаты. Пункт 3. Все соотечественники Подписавшего, подписавшие аналогичный Договор, имеющие прямое (явное) отношение к перечисленным деяниям в пункте 2, будут подвергнуты физическому наказанию: интенсивная био-физическая деградация части тела, которая, по мнению Конторы, является наиболее подходящей для исполнения наказания. Пункт 4. Все соотечественники Подписавшего, подписавшие аналогичный Договор и имеющие косвенное отношение к перечисленным в пункте 2 деяниям, общественный ущерб от которых сопоставим с суммой в 330 тысяч рублей и выше, будут подвергнуты физическому наказанию: интенсивная био-физическая деградация части тела, которая, по мнению Конторы, является наиболее подходящей для исполнения наказания. Конец цитаты, примечания я опускаю.

– И что? Что из этого следует?

– Вы подпадаете под пункты 3 и 4 договора, который подписали, имеете прямое и косвенное отношение ко всему перечисленному в пункте 2. Вы годами знали о творящихся преступлениях, о десятках преступлений и ничего против этого не предпринимали. Держали всё в своей голове и молчали, попустительствовали. Это – косвенное отношение к деяниям из пункта 2. Сколько вы дали взяток? Сколько всего решали «по-хорошему»? Подмазав, так сказать, чтобы поехать. Это – прямое отношение к деяниям из пункта 2.

– В пунктах 3 и 4 написано про моих соотечественников, там не написано про меня!

– Господин Беспалов, – солидный гость откинулся на спинку кресла. – В документе упоминается о других людях, подписавших подобный договор. Вы не один заключили сделку «Вкус справедливости». Таких – 24 миллиона 872 тысячи 793 человека. Почти двадцать пять миллионов раз вы подпадаете под «соотечественника, подписавшего подобный договор, имеющего явное или косвенное отношение к перечисленным деяниям в пункте 2».

– Что со мной происходит, Лифс?

– Интенсивная био-физическая деградация головного мозга, господин Беспалов.

– Что? – Беспалов немного помолчал. – Получается… Я скоро умру? Вы же говорили, что в договоре всё честно. – Эдуард был спокоен, и это даже удивляло его.

– Скорей всего да, умрёте. Но я вас ни в чём не обманывал. Повторяю, в тексте договора всё понятно, в нём нет скрытого смысла. К вашему сведению, около трети тех, кому мы предлагали подписать такой договор, отказались. Из-за этих вот пунктов 3 и 4. Вы же решили искоренить то, частью чего являетесь сами.

– А отказавшиеся от сделки… Вы и их тоже подвергнете этому наказанию? Они ведь тоже знают о преступлениях и имеют к ним прямое или косвенное отношение?

– Эти тридцать процентов? Нет, они попадают под исключение. Кто-то же должен заменить синелицых, когда они уйдут.

– А среди заключивших эту сделку есть хоть кто-нибудь, кто не попадает под третий или четвёртый пункты?

Лифс грустно, задумчиво улыбнулся.

– К сожалению, нет. Так уж, видать, у вас повелось, что заключают сделки с нами обычно те, кто сам под эту сделку и попадает. Исключений я не встречал. Люди, не стремящиеся судить, никогда не подпишут наш договор. Скорее умрут.

– Зачем всё это, Лифс?

– Начало. Репетиция очередной попытки не дать пропасть вашему миру окончательно. Самоочищение с помощью вас самих. Как видите, в вашей стране сделать это оказалось несложно. К сожалению.

– Кто вы такой? Ангел? Демон? Злой? Добрый? От кого вы?

Солидный ночной гость снова улыбнулся.

– Узнаю его образ и подобие. То – как взрослый, а то – как ребёнок, и вопросы соответствующие. Ни то и ни другое, господин Беспалов. Слишком долго мы есть, существуем, чтобы быть злыми, добрыми, иметь твёрдые убеждения, принципы, привычки, хвататься за идеи и яростно отстаивать их. Всё это – в вас. А мы… Мы всего лишь иногда идём вам навстречу, в ваших мыслях и желаниях. Лишь иногда.

Помолчали. Началась гроза, крупные капли ливня забарабанили по крыше.

– Благодарю вас, Лифс. – Беспалов был спокоен. Перспектива почему-то совсем не пугала его. Возможно, даже наоборот. – Сколько я ещё проживу?

– Не знаю. Месяц или год. Вот, возьмите, – ночной гость протянул Беспалову бутылочку с маленькими таблетками. – Хорошее обезболивающее. Одной капсулы может хватить на пару дней. А как надоест всё это, устроите семью, милости прошу к нам. Не знаю чем, но вы мне нравитесь. Прощайте, господин Беспалов.

– Да. Благодарю. До скорой встречи, Лифс.

* * *

Прошло ещё пять дней. Беспалов заехал в тупик на окраине Москвы. Его машина упёрлась в сгоревший тяжёлый танк с развороченной башней. Наверное, в танке взорвался боезапас. Кругом валялись остовы сгоревших автомобилей, десятки трупов. Где-то в паре кварталов раздавались крики, выстрелы. Иногда в небе проносились тяжёлые вертолёты, крылатые боевые дроны и сверхскоростные военные самолёты.

Семью и мать он забрал тремя днями ранее, с огромным трудом и нервотрёпкой вывез их в усадьбу. Туда же подтянулся брат жены со своей многочисленной семьёй. Дом Беспалов построил большой, места хватило всем, ещё и осталось. Работники землевладельца со своими семьями жили в ближайшей деревне и изъявили желание помогать новым обитателям усадьбы. Все быстро сдружились, делали запасы продуктов, воды, достраивали кирпичную ограду, готовили технику к уборке урожая. Картофеля и моркови в этом году ожидалось очень много.

Беспалов перестал беспокоиться, бояться за семью, они теперь под защитой людей, в которых он уверен. И его самого потянуло в Москву, подальше от дома. Это, скорее, была не тяга, а ясное осознание необходимости и понимание, что так будет лучше для всех. И, главное, безопаснее для них всех. Он отпросился у Светы, сказал, что забыл кое-что очень важное в квартире у матери. Обнимая жену, детей и мать, Эдуард обещал им, что вернётся. Но не собирался выполнять обещание.

Беспалов бросил машину, пошёл пешком, прихватив с собой автоматическую винтовку. Оружием и сотней патронов он разжился в опрокинутом набок военном фургоне. Голова уже не болела, таблетки не требовались. Из ушей, носа и рта временами текла красноватая сукровица. А в теле, как ни странно, появилась лёгкость и какое-то необычное желание, исходившее совсем не из головы. Желание исходило от рук. Хотелось действовать, весело, со смехом. Прыгать, резвиться и убивать. Убивать синелицых. Чем больше – тем лучше. И обязательно делать пенальти их головами. Ведь с них всё началось.

Он прошёл несколько кварталов, мыча под нос песенку «В лесу родилась ёлочка», отплёвываясь от слизи и периодически прочищая от неё уши. Кто-то справа от него выскочил через разбитую витрину, опрокинул мусорную урну и побежал, виляя между машинами. Синелицый! Толстый, в дорогом грязном костюме, его руки безвольно раскачивались, как плети, а потерявшие цвет брюки были насквозь мокрыми.

– …Чу, снег по лесу частому под полозом скрипи-и-ит, – проурчал Эдуард, не спеша поднимая винтовку, которая по весу стала казаться совсем игрушечной. Дослал патрон. – …Лошадка мохнорылая…, – он осознанно переврал строку из песни, расплылся в злой усмешке, прильнул к мягкому окуляру оптического прицела. – …Тор-р-ропится, беж-ж-жи-и-ит…

Беспалов выхватил прицельной сеткой левую часть спины беглеца, устало передвигающего ноги, и плавно нажал на спусковой крючок. Мощный хлёсткий выстрел винтовки даже не поднял в воздух голубей, которые неподалёку клевали рассыпанную на асфальте зачерствевшую выпечку. Московские птицы уже привыкли.

* * *

…На пятый день катастрофы из главного бункера страны было объявлено «военное положение». А потом сверхпрочные ворота его закрылись и связь с бункером прервалась.

Лишённые командования армии увязли в больших городах или на их окраинах, не зная, что им делать, куда податься. Они стремительно таяли, яростно отбивая атаки агрессивных, выживших из ума соотечественников.

Улицы заполонили десятки тысяч людей с красными глазами, с сочащимся из ушей и носов гноем. Вооружённые чем попало они поджигали всё вокруг, нападали на людей, которые не претерпели никаких биологических изменений, рвали их на части. Последние собирали по улицам детей, объединялись в большие группы, иногда по несколько тысяч человек. Прикрываясь отрядами ополчения, немногочисленными полицейскими и военными, выжившие с огромными потерями пробивались в пригородные зоны.

Страна пошла вразнос.

Примечания:

1. Сюжет рассказа, имена, фамилии персонажей, название предприятия вымышлены.

2. Все совпадения описанного в рассказе с реальными событиями считать случайными.

Александр Васин «ПОДСТОЛЬНАЯ»

Александр Васин

– Ну что сказать? Салага – он и в Африке Салага, – усмехнулся Седой и в одиночку влил в себя ещё немного водочки. – Всего два часа как пьём, а ты уже под стол скатился. Что за поколение выросло? Ни пить, ни жить не умеют.

Молодой, по кличке Салага, лёжа на боку, смог в ответ лишь икнуть. Он был пьян вдрызг, тело отказывалось отвечать на команды, но мозг лихорадочно соображал. Просто признать, что какой-то древний дед смог его вот так запросто перепить, Салага не собирался.

– Просто… ик… октябрь на носу… ик… Не люблю я эту осень… Депрессия у меня.