Зона любви

– Не кричи! Заходи давай, и так ребёнка разбудил!

– Фу ты! Ну ты! Какие мы нежные! А ну-ка не орать! – склонился он над кроваткой ребёнка. – Я кому сказал! – испуганная девочка зашлась в плаче.

Света оттолкнула мужа от кроватки и уже наклонилась что бы взять девочку на руки и успокоить, когда заметила, боковым зрением, что муж занес над головами её и ребёнка поднятый стул. Машинально схватив со стола, стоящего рядом с детской кроваткой, ножницы, она, со всей силой отчаянья ударила ими в горло мужа, который захрипев, уронил стул, повалился на пол и дернувшись пару раз, затих, глядя на мир не моргающим удивлённым взглядом.

Света взяла дочь из кроватки, села на диван, прижала успокаивающегося ребёнка к груди и заплакала. За тем она сняла трубку телефона и набрала 02.

На суде свекровь уверяла что её сын в жизни не брал спиртного в рот и вообще был примерным семьянином, а вот сноха была никчёмной женщиной, опустившейся до измены мужу, чем вывела из равновесия даже судью, которая, исполняя свою работу, должна была оставаться беспристрастной: – Скажите, гражданка Мухина, каким образом столь замечательный и трезвый муж и сын, буквально на волоске висел на работе, докатившись до последнего предупреждения, после которого наступает увольнение по статье, и что Вы скажите по поводу посмертного акта вскрытия Вашего сына и утверждения экспертов о наличии в крови вашего сына огромного содержания алкоголя? – спросила судья.

– Это всё не правда! На него наговаривают!

– Всё понятно! – сказала судья – Я должна Вас предупредить: если Вы и дальше будите выкрикивать реплики с места, я буду вынуждена удалить Вас из зала суда.

Приговор Светлане был: три года колонии, а ребёнка на время исполнения наказания, решено было передать в Дом малютки. Впрочем, бабушка и не настаивала на другом.

Владислав отложил и это дело отдельно от других и взял следующее. И так, Вера Спирина: посмотрим, что тут.

4

Вера

Вера родилась и выросла в деревне. Закончив одиннадцать классов, она съездила в город, попыталась поступить в Сельхоз институт, на зоотехника, успешно провалила экзамены и вернулась домой к родителям. Дочь простых сельских тружеников, она не имела каких-то особых требований к жизни, не мечтала о больших деньгах, славе, каком-то личном успехе, но наступившая при перестройке жизнь, её тоже не устраивала. Совхоз разваливался на глазах. Как-то ещё поддерживалось производство зерна, а мясное и молочное хозяйство пришло в упадок. В деревне жители всё что можно, тащили по домам, пользуясь наступившей бесконтрольностью власть имущих.

Как-то вечером, пригнав из стада домашний скот, и подоив коров, Вера устало присела на скамейку у себя во дворе. Вдруг, разгоняя гуляющих по улице кур, к их калитке подъехал шикарный автомобиль и резко затормозил, подняв облако пыли. Открылась водительская дверца и перед Верой предстала её, давно не виденная школьная подружка Инка. Вся разодетая, с золотой цепочкой на шее, пальцы рук, унизанные кольцами, благоухающая дорогим парфюмом, она смотрелась в деревне, будто жемчужина в грязи.

– Подружка! Сколько же мы с тобой не виделись? Я думала ты в городе, а ты оказывается дома.

– Привет! – обрадовалась Вера, обнимая подружку – Ты откуда такая вся шикарная?

– Да я сейчас живу в одном городе, правда пока снимаю квартиру, но как только рассчитаюсь за машину буду думать о квартире.

– А ты что, наследство что ли получила?

– Да можно сказать и так. У меня в этом городе тётка живет, она и посоветовала мне на счёт работы, правда довольно-таки специфической, но за то весьма прибыльной.

– Ну она у тебя сама то, наверное, не ниже должности мэра занимает, судя по твоему благополучию, я права?

– Конечно! – захохотала Инка – Мэром города красных фонарей она работает.

– Да ты что?!

– Да такой у неё бизнес. У меня несколько другой профиль, но куда прибыльней, чем у её рядовых «бойцов», если можно так выразиться. Так вот, подружка, могу тебе поспособствовать, и ты будешь иметь всё то же самое, что и я. У нас планируется расширение бизнеса и нужны кадры.

– Да я не против, но я ведь ничего не умею.

– А в этом бизнесе и не надо чего-то уметь, обо всём позаботилась природа.

– Слушай, хватит говорить загадками, в чём суть работы?

– А суть заключается в следующем: на вахту ты заступаешь не где-нибудь, а в мужской колонии проще говоря на мужской зоне. Твоя работа заключается в раздвигании ног. Клиенты, зэки, в отличии от свободных мужиков, изголодавшиеся по женскому телу, чаще всего даже и не доходят до твоего тела, удовлетворившись лишь одним видом, но деньги платят как за полностью законченный акт.

– Господи! А ты не боишься, что тебя могут затащить куда-нибудь и изнасиловать?

– Нет. Всё происходит под контролем их «пахана» и дежурят солдатики внутренней охраны зоны. А вот с ними приходится расплачиваться либо заработанными деньгами, либо натурой, но они не далеко ушли от своих подопечных, так что перетрудиться тебе не придётся.

– А куда же смотрит их начальство?

– Я забыла тебе сказать, всё это происходит не в жилой зоне, а в рабочей, а там начальство бывает лишь наездом.

– Инка, но ведь это как-то всё дико, безнравственно.

– Ну дико, это пока не привыкнешь, а насчёт нравственности; скажи, жить как ты живёшь, это очень нравственно? Тебе ещё не надоело коровам хвосты крутить, получая вместо награды лишь молоко, да и то, тебе ещё сколько нужно провернуть работы, чтобы получить это молоко, а тут такой «Клондайк»! В общем, подружка, решать тебе, но второй раз я предлагать не буду.

– Да ладно, ладно! Что ты сразу? А как туда ехать-то? У меня ведь денег даже на дорогу нет, или ты, возвращаясь назад на своей машине, и меня захватишь?

– Ну возвращаться назад я буду как все-поездом. Машину я оставлю у родителей. Там, где я живу, с гаражами проблема, а так оставлять её, угонят. Ну на билет туда, я тебе дам, потом вернёшь, когда заработаешь. Родителям скажешь, что работать будешь на фабрике, скажем сначала ученицей швеи, а потом швеёй.

– Ну Инка, ты уж меня совсем за дурочку-то не считай! Что я, по-твоему распишу им в деталях чем буду заниматься, а они придут в восторг и благославят меня?

– Ну это так, на всякий случай. Через неделю едем. Смотри никому не слова, и сразу привыкай держать язык за зубами. Там, за это, становятся короче не на длинный язык, а на всю голову.

Через неделю подруги выехали к месту назначения.

Городом, где предстояло теперь жить Вере, его можно было назвать с большой натяжкой. Весь одноэтажный и деревянный, не имеющий элементарной структуры коммуникаций, он больше походил на большую деревню.

На вокзале их встречала тётка. Она очень удивилась, увидав Веру:

– А это кто с тобой? – обратилась она к племяннице?

– Тётя! Это моя подруга. Она тоже хочет работать в нашем бизнесе.

– Инка! Ты в своём уме? Ты что, ей всё рассказала?

– Ну да. А что? Она ведь должна знать, чем ей придётся заниматься.

– Ты дура?! Ведь если об этом узнает Резаный, даже я не смогу тебя спасти, ведь это я привела тебя в этот бизнес. Давай быстро разворачивай её домой!

– Ну, тётя, у неё даже денег нет на обратную дорогу. Может она, хоть раз, съездит на объект? Хоть на дорогу заработает.

– Пусть съездит, только заработает она не бабки, а удавку на шею. Резаный, больше всего на свете, опасается утечки информации. Ты понимаешь, что фактически, ты уже приговорила свою подругу к смерти, рассказав ей всё, а вместе с ней и нас с тобой, хотя меня то вряд ли уберут, а тебя точно, и я даже слова не смогу сказать в твою защиту. Где была твоя башка?

– Тётя, но сегодня уже не будет поезда обратно, пусть она у нас переночует, а завтра уедет.

– У меня не гостиница, надо было тебе думать, что делаешь. Единственное что я смогу для неё сделать, это дать денег на дорогу, а с тебя потом их вычесть. И моли Бога что бы об этом не прознал Резанный. – и она достала кошелёк.

Инка повернулась к Вере: – Вер, прости меня! Я даже и не думала, что всё так серьёзно. Возьми вот деньги и не сердись на меня. – и повернувшись она понуро пошла за тётей.

Вера осталась одна. Ну и куда сейчас идти? Поезд только завтра. Ладно, прежде всего надо найти что-то типа столовой и поесть. Она пересчитала деньги и поняла, что поесть не на что, сумма была рассчитана только на приобретение билета. – Как я сейчас покажусь домой? – внезапно подумала Вера – Сначала не удачное поступление в Вуз, теперь такое же на работу. Как людям в глаза смотреть? Нет, домой нельзя. Придётся устраиваться где-то здесь, хотя где устроишься в этой дыре?