Противостояние России и Финляндии: истоки, факты, неизбежность Часть 2 (после 1918 г.)
План «добровольцев» был все тем же: используя численное преимущество, занять часть советской территории, сформировать из недовольных советской властью «правительство», которое затем объявит об отделении от РСФСР14 и о вхождении в состав Финляндии. После этого можно вводить регулярные войска и начинать освоение новых земель. Момент был выбран вполне удачно: наступление белых армий, создававших явную угрозу сохранению советской власти, должно было отвлечь силы Красной Армии и обеспечить быстрый успех операции АVA.
Передовой отряд AVA вторгся на советскую территорию 18 апреля 1919 года, затем подтянулись основные силы – более 2000 человек. Первое время Олонецкой добровольческой армии сопутствовал успех. Весной 1919 интервенты захватили полностью Южную Карелию – Видлицу 21 апреля 1919 года, Олонец — 24 апреля 1919 года. В Видлице местные большевики попытались оказать сопротивление, несмотря на отсутствие в городе регулярных частей Красной Армии. Собранное наскоро ополчение продержалось против превосходящих сил противника более суток и было полностью истреблено финнами. В конце апреля 1919 года «белофинны» подошли к Петрозаводску практически вплотную, до города оставалось порядка 7 километров. Одновременно с северного направления к Петрозаводску пытались прорваться войска русских белогвардейцев, британские и канадские контингенты. Ситуация стремительно ухудшалась. В мае 1919 года «белофинны» форсировали реку Свирь, ведя наступление в районе Лодейного поля, Совет обороны РСФСР был вынужден объявить на осадном положении Петроградскую, Олонецкую и Череповецкую губернии.
Финские интервенты действовали на советской территории с уже ставшей для них традицией жестокостью. В частности, расстреливались карелы, не пожелавшие вступать в ряды «добровольцев» и вообще пленных старались не брать – их не было возможности содержать и конвоировать.
Немногочисленные отряды местных красных партизан и далеко не самые боеспособные части Красной Армии сдержать «белофиннов» не могли, оказывая лишь порой ожесточенное сопротивление в отдельных населенных пунктах. Но постепенно удалось все-таки собрать более-менее внушительный ударный кулак за счет переброски небольших подкреплений из Петрограда, в их числе находились и отряды «красных финнов». Всего для отражения агрессии было направлено около 1400 человек, из которых 340 были финнами, так же к бою готовилась Онежская военная флотилия15.
Финны меж тем через захваченные населенные пункты перебрасывали все новые и новые подкрепления, а также приступили к формированию местного «правительства» – Особого Олонецкого комитета, который в мае 1919 года заявил о выходе данной территории из состава РСФСР и направил свою делегацию в Хельсинки. Для поддержания авторитета нового «правительства» финны выделили ему кредиты, а также начали поставки продовольствия.
Первые успехи Красной Армии наметились еще в мае 1919 года, когда финское наступление было остановлено и даже удалось освободить Олонец. Улучшение ситуации на петроградском направлении позволило командованию Красной Армии перебросить в Карелию дополнительные силы, которые тут же приходилось задействовать для ликвидации бандформирований в тылу.
Новым командующим Олонецкой армией к июню 1919 года был назначен упомянутый в предыдущих главах Аарне Сихво, чей образ в современной финской исторической мифологии героизирован до масштабов древнегреческого эпоса. Однако и этот «гениальный стратег» не смог предотвратить неизбежный перелом в ходе боевых действий даже при наличии в войсках иностранных инструкторов.
Идея провести десантную операцию на побережье Ладоги в тылу Олонецкой армии для отвлечения ее сил и дезорганизации снабжения впервые была высказана еще весной 1919 года бывшим царским генералом А. Г. Ремезовым, командовавшим в то время 7-й армией красных. Однако на тот момент готовности к ее проведению не было – корабли не имели необходимого количества угля, а дрова в качестве топлива тут не подходили, боеприпасов тоже не имелось в требуемом количестве, кроме того, весной на Ладоге еще не сошел лед, что для большинства имевшихся в наличии плавсредств составляло серьезную угрозу. Трудности организации снабжения и обеспечения связи делали такой десант с гарантией обреченным, однако к лету ситуация заметно изменилась.
Во-первых, 1 июня 1919 года два эсминца из состава морских сил Балтийского моря – «Уссуриец» (под командованием А. П. Белоборова) и «Амурец» (под командованием Г. Г. Виноградского) получили приказ выдвигаться на Шлиссельбургскую базу16 для патрулирования района Ладожского озера и ведения борьбы с вражескими кораблями. Во-вторых, разведка 1-й стрелковой дивизии Красной Армии, состоящая из бойцов карельской национальности, под видом местных жителей проникла вглубь занятой врагом территории, вскрыла точное расположение береговых батарей, промерила глубины у берега, имитируя рыбную ловлю сетью, и собрала еще много ценных сведений. В-третьих, были созданы минимально необходимые запасы угля, проведены тренировки команд эсминцев и канонерских лодок, в дальнейшем расчеты орудий и пулеметов на кораблях поддержки десанта действовали практически идеально.
Эсминцы типа «Всадник»17 «Уссуриец» и «Амурец» имели 102-мм орудия образца 1909 года, дальность стрельбы которых более чем вдвое превышала аналогичные показатели 87-мм пушек образца 1877 года18, установленных финнами в районе Видлицы, не говоря уже о более мелких калибрах. Это позволяло кораблям поддержки вести огонь по целям в районе высадки, не входя в зону действенного огня береговой артиллерии противника. Артиллерийское вооружение других кораблей было гораздо слабее – 75-мм пушки Канэ, 76.2-мм пушки обр. 1909 г. Данглиз-Шнайдера, а также пулеметы.
Делегация Олонецкого комитета в Хельсинки. Общественное достояние.
Советским войскам Междуозерного района 22 июня 1919 был отдан приказ начать наступление на Видлицу, ставшую важнейшей базой снабжения «белофиннов», и отбросить противника за линию государственной границы, переходить которую категорически запрещалось. Для выполнения данного решения предполагалось нанести комбинированный удар силами наземных войск и специально созданной флотилии19 из кораблей огневой поддержки и транспортов для высадки десанта. Командование советскими войсками осуществлял начальник Олонецкого участка М. П. Гусаров, комиссаром был Э. А. Рахья20, командующий Онежской военной флотилией – Э. С. Панцержанский21. Силы красных состояли из 82-го и 47-го пехотных полков 1-й стрелковой дивизии, полка «красных финнов» под командованием Тойво Антикайнена и отряда местных партизан.
Э. А. Рахья. Общественно достояние согласно статье 1281 (5,6) ГК РФ.
Э. С. Панцержанский. Авторство: архивная фотография. http://heninen.net/bekman/alfred/memories/pancerzhanski.jpg. Общественное достояние по законам РФ и Финляндии.
Почтовая марка СССР, посвященная 70-летию со дня рождения Т. Антикайнена
Эсминец «Уссуриец», принимавший участие в обеспечении действий наземных войск в Видлицкой операции 1919 года. Порядком изношенные и явно устаревшие эсминцы, построенные еще в 1905 году, за счет слаженности работы команды и мастерства комендоров сыграли решающую роль в успехе высадки десанта, подавив орудия неприятеля и ведя точный огонь по его укреплениям. Общественное достояние, опубликовано до 7 ноября 1917 года.
Десант погрузили на пароходы в удобном месте на реке Олонке – подразделения 82-го полка (примерно 500 человек) и отряд местных партизан – 150 человек. Корабли поддержки и транспорты собрались в устье реки Олонки к вечеру 26 июня. Противник флотилию обнаружил и открыл огонь из района Тулоксы, но без какого-либо результата – снаряды финских орудий ложились с большим недолетом. Наступал критический момент: если бы погода продолжала портиться, операцию снова пришлось бы отложить, так как запасы угля подходили к концу. Однако некоторое улучшение погодных условий позволило приступить к выполнению первоначального плана высадки в районе Видлицы. Буквально за полтора часа до начала активной фазы операции пришлось на ходу вносить изменения с учетом складывающейся обстановки – Гусаров принял решение высаживать десант сразу в двух местах: у Видлицы и в устье реки Тулоксы.
Рано утром 27 июня 1919 года отряд кораблей разделился на две группы. Первая – оба эсминца, минзаг «Яуза», сторожевой корабль «Ласка», канонерская лодка №2 и пароход «Балмашев» с десантом – направилась к Видлице, вторая – «Выдра», канонерские лодки №1 и 4, пароход «Сом» с десантом – в устье реки Тулоксы. В 5 часов 25 минут эсминцы открыли огонь по огневым позициям береговой артиллерии с дистанции 40 кабельтовых, т. е. на недоступном для финских орудий расстоянии, «Ласка» обстрелял финские казармы, «Яуза» не сразу, но все-таки подавил хорошо замаскированную батарею 57-мм орудий. Затем корабли поддержки десанта подошли к берегу на 12 кабельтовых, сосредоточив огонь на видимых целях и порой стреляя просто по отдельным солдатам, в дело вступили пулеметы. За 75 минут артиллерийской подготовки «Амурец» выпустил 166 снарядов, а «Уссуриеец» – 133.
В 7 часов 15 минут артиллерийский огонь с эсминцев был прекращен, а в устье Видлицы вошла канонерка №2, выкашивая уцелевших солдат противника пулеметным огнем и шрапнелью. Ответного огня с берега не было, и в 7 часов 45 минут началась высадка десанта, которая прошла практически без потерь, но не на тот берег реки, на который было надо. «Сухопутный» командир рассудил по-своему и, не слушая возражений капитана парохода, приказал десантироваться на правый по ходу движения берег, а не на правый по направлению течения. В результате финны успели перегруппироваться и организовать некоторое сопротивление, пока канонерка №2 перевозила бойцов десантной группы на противоположный берег.
После короткого боя десант все же занял село Видлица, ликвидировав тем самым важную базу снабжения Олонецкой армии.
Десант в устье Тулоксы прошел не так удачно – корабли были вынуждены отойти от берега из-за плотного огня и повторить попытку под прикрытием тумана на участке берега между устьями Тулоксы и Видлицы. Бой был скоротечным, красноармейцы быстро выбили финнов с позиций, полностью очистив район высадки и захватили богатые трофеи, которые потом вывозили пароходами в несколько рейсов. Потери красных (трое раненных на кораблях и порядка трех десятков убитых и раненных среди бойцов десанта), с учетом достигнутого успеха, можно считать незначительными.
Полный успех десанта определил и общий результат наступления войск Красной Армии на Олонецком участке фронта – интервенты и сформированные ими отряды местных сепаратистов ушли на финскую территорию. Тем самым была предотвращена серьезная угроза: если бы финнам позволили занять Онежско-Ладожский перешеек и основательно закрепиться на нем, ситуация для РСФСР на северо-западном ТВД стала бы просто катастрофической и вряд ли могла быть быстро исправлена. Именно по этой причине мы уделили данной операции так много внимания, ведь она является одним из ключевых моментов истории гражданской войны и периода становления советской власти, хотя формально ее уровень (по охвату территории и количеству привлеченных сил) оперативный.
Полностью изгнать интервентов AVA из Южной Карелии удалось только к октябрю 1919 года, но остатки Олонецкой армии финны использовали в других своих операциях против РСФСР, также часть этих формирований влилась в ряды армии Миллера, а часть, наоборот, с частями генерала Миллера вступала в столкновения.
В подтверждение сказанного предлагаем вниманию читателей документ февраля 1920 года.
Докладная записка наркома иностранных дел Чичерина в Политбюро ЦК РКП (б) о наступлении финских войск на Кемь и Колу от 9 февраля 1920 года22
«По сведениям как финской печати и заграничных радио, так и нашей агентуры ясно, что Финляндия предприняла наступление на Кемь и на Колу, где финские войска сталкиваются с архангельскими белогвардейскими отрядами. Эта борьба между Финляндией и архангельскими белыми не может оставить нас равнодушными, так как в том случае, если Финляндия теперь захватит этот край, его потом очень трудно буде вырвать обратно не только в военном, но в особенности в дипломатическом отношении. Если теперь наши силы двинутся к северу, это никого не удивит и не создаст для нас никаких затруднений. Если наоборот мы позволим теперь Финляндии захватить Кемь и Колу, то в будущем, в обстановке примирения во всех направлениях, перед нами будут свершившиеся факты. Нам кажется поэтому необходимым, чтобы советские войска сейчас же направились к северу вдоль Мурманской дороги для одновременной борьбы против двух враждующих между собой белых военных сил. Надо тщательно избегать вторжения в пределы собственно Финляндии, но очистить Российские пределы от чужих отрядов официальных или неофициальных».
К 19 февраля 1920 года с армией Миллера было покончено. Без поддержки английских контингентов, без поставок оружия и боеприпасов она просто не могла существовать, а не то чтобы вести успешные боевые действия, ведь значительную часть личного состава войск Миллера составляли мобилизованные и бывшие пленные красноармейцы.
Июль – октябрь 1919 года. В этот период активизировались формирования еще одного марионеточного государства, возникшего с ведома финских «освободителей» – республики Северная Ингрия, она же Ингерманландия.
Северная Ингрия на карте РСФСР, 1919—1920 гг. Авторство: Andrei Sdobnikov, CC BY-SA 3.0, https://commons.wikimedia.org/w/index.php?curid=9477647
Наступление вооруженных формирований Северной Ингрии в настоящее время часто трактуется как самовольные действия местных лидеров, неподдержанные правительством Финляндии и даже производимые вопреки интересам Финляндии. Наивная детская хитрость! Достаточно прочитать обзорно эту главу, а потом посмотреть фамилии этих самых лидеров и командиров, откуда они вообще взялись и кем были назначены, чтобы понять, как дело было в реальности. Примерно в тот же период родственная по духу Финляндии Польша (в плане мечтаний о величии и хищнических наскоков на соседей) нечто подобное провернула с Вильно, устроив фиктивный мятеж формально вышедших из подчинения польского правительства частей генерала Желиговского, которые потом и оккупировали данную область, создав номинально независимую Центральную Литву. Финские самобытные стратеги явно намеривались провернуть в перспективе аналогичный сценарий.
С Северной Ингрией события развивались примерно так: в результате излишне резких (но, скорее всего, необходимых) действий финской секции Петроградского Губкома в части мобилизации местного населения в Красную Армию и изъятия излишков продовольствия возникли стихийные волнения в целом зажиточного местного населения, имевшего еще с середины XIX века смешанный, а отнюдь не моноэтнический «ингерманландский» национальный состав. Сил для локализации бунта не было, возможностей тоже. «Кирьясальский выступ», площадью около 30 км², находящийся в 50 километрах от Петрограда, фактически отделился от Советской России, а чуть позже это положение было закреплено на местном собрании, избравшем свой Временный комитет под председательством Сантери Термонена (секретарем стал Юхо Кокконен, позже занявший место председателя).23
Как и положено в таких случаях, новое образование поспешило обзавестись флагом и гербом, гимном и даже напечатать почтовые марки (см. следующую иллюстрацию). Лицензия CCO.
Первая почтовая марка Северной Ингрии (Ингерманландии), 1920. Общественное достояние.
На приведенной выше карте «Ингерманландии» не зря обозначен финский город Рауту. Ингерманландские власти предпочитали собираться именно там, а не в своих деревнях. Так 9 июня 1919 года в Рауту состоялся очередной то ли съезд, то ли слет, то ли собрание, то ли что-то еще в этом духе, на котором было решено создавать собственные вооруженные силы. Но не было подходящих командиров. И их делегаты запросили у… Да! Конечно, у правительства Финляндии. Им предложили подходящего кандидата – подполковника Юрье Эльфенгрена (он же Георгий Евгеньевич Эльвенгрен, он же Yrjö или Georg Wilhelm Elfvengren). Происходил новый ингерманландский полководец из финских дворян, при этом служил одно время в царской армии и даже имел боевые награды за участие в Первой мировой войне на стороне Российской империи. В 1918—1919 годах Ю. Эльфенгрен был командиром Выборгского и Пограничного округов и подполковником финской армии.
Такой выбор командира ингерманландского ополчения, с одной стороны, как бы учитывал многонациональный его состав, а с другой – позволял Финляндии в случае неудачи дистанцироваться от действий симпатизировавшего Белому движению Эльфенгрена.
Войско Эльфенгрена первое время насчитывало до 500 человек и занималось обучением военному делу на финской, естественно, территории, оставив одну роту для охраны «столичной деревни» Кирьясало. Но постепенно дела пошли в гору за счет помощи финских братьев и новых беженцев от советской власти из других районов. Северная Ингрия получила даже собственный флот в виде угнанного командой в финские территориальные воды парохода «Примерный».
Ю. Эльфенгрен закончил свои скитания у пресловутой стенки в 1927 году, куда попал, связавшись с Савенковым и нелегально проникнув на советскую территорию для организации антисоветских выступлений. Автор фото неизвестен, общественное достояние.
Эльфенгрен не стал дожидаться репрессивных мер со стороны Советской России, решив, видимо, что смелым судьба благоволит, и формально самовольно, как утверждают финские историки, начал наступление (!) на контролируемую советской властью территорию 26 июля 1919 года. К 30 июля ингерманландскому войску удалось занять ряд деревень, оттеснив немногочисленные заслоны Красной Армии. В занятых населенных пунктах тут же начались казни сторонников советской власти и пленных красноармейцев – как же без этого, национальная традиция. Кого именно засчитали в «сторонники», точно уже не выяснить, но рискнем предположить, что русскоязычных, главным образом.
Разумеется, долго это непотребство не могло продолжаться даже в те тяжелейшие для республики Советов времена. Два эсминца, подойдя к берегу Ладожского озера, как следует обработали «армию Ингерманландии» из своих орудий, был высажен десант и переброшены подкрепления. В результате храбрые воины молодого государства (кто уцелел) вынуждены были отступить в район своей укрепленной деревни. Финны в критический момент в помощи войску Эльфенгрена отказали и официально объявили его действия самоуправством, затем его отстранили от командования. Впрочем, неугомонный подполковник с таким решением не смирился, попытался найти поддержку у Юденича и даже добился на этом поприще определенных успехов.
Войско Ингерманландии меж тем увеличилось за счет финских добровольцев почти вдвое относительно момента начала летнего наступления, а Эльфенгрена вернули на должность командующего – теперь боевой группой примерно полкового состава. Новое наступление ингерманландцы планировали вместе со штабом Юденича, но наладить оперативное взаимодействие на должном уровне так и не смогли, в результате и этот поход окончился неудачей. На станции Грузино разношерстному воинству Эльфенгрена пришлось встретиться с отрядом рабочих Шлиссельбургского порохового завода и бронепоездом под общим командованием анархиста-синдикалиста, принявшего сторону большевиков, И. П. Жука (он сам погиб в этом бою).
Памятный знак на месте гибели И. П. Жука. CC BY-SA 3.0
К середине октября 1919 года войска Юденича дошли до Пулковских высот у Петрограда, но были разбиты. Отсутствие резервов и растянутость фронта Северо-Западной армии позволили Красной Армии к 21 октября полностью остановить наступление белых, а уже 22 октября нанести контрудар и прорвать оборону противника. К концу ноября 1919 года войска Юденича были прижаты к границе и перешли на эстонскую территорию, где были разоружены и интернированы своими бывшими союзниками. В декабре английский флот покинул Балтийское море, а к концу года было подписано перемирие между РСФСР и Эстонией. У Советской России, наконец, появилась возможность заняться своими беспокойными финскими соседями. Впрочем, речь снова шла не о возмездии и не о вторжении в Финляндию, а о вытеснении финских захватчиков за линию государственной границы и скорейшем заключении мира.
Северо-Ингерманландский полк в Кирьясало. Впереди командир полка Юрье Эльфенгрен, 1920 год. Ближе к концу года республика была ликвидирована, а полк ушел на финскую территорию. Автор фото неизвестен, общественное достояние.
С этого момента Ингерманландия и еще одно «государство» – Ухтинская республика – были обречены. Северная Ингрия вернулась в состав РСФСР по Тартускому мирному договору в декабре 1920 года. Номинально независимое, а по сути, марионеточное и ориентированное на Финляндию Северо-Карельское государство с правительством в Ухте просуществовало еще меньше – до мая 1920 года.
В конце апреля 1920 года новоиспеченное ухтинское «государство» карел официально заявило советским властям о своей независимости, затем также официально его признала Финляндия. Но к тому времени советская власть уже заметно укрепила свои позиции, и ликвидация карельского сепаратизма прошла практически бескровно и очень быстро – к 18 мая 1920 года все уже закончилось.
Возникает разумный вопрос, почему «финские братья» не поддержали всеми силами «дружественное государство», которому уже успели выдать кредит? Причин тут сразу несколько и часть их мы уже указали – укрепление советской власти, крах белогвардейского движения на северо-западе и уход интервентов с русского севера и из Балтийского моря.
Но была еще одна веская причина – уже с марта 1920 года советские представители (военные и дипломатические) зондировали почву на предмет заключения перемирия, а затем и мира. При этом финны упирались в плане сохранения за собой занятых ими Ребольской и Поросозерской волостей, а советская сторона в принципе была готова тут в некотором роде пойти на уступки, если будут ликвидированы все прочие сепаратистские анклавы. Финнов еще очень интересовала область Петсамо.
Герб Северной Карелии 1920 года. Автор эскиза финский художник шведского происхождения Акселли Галлен-Калелла – типичный носитель идей романтического финского национализма. Мишка на гербе топчет цепи, а над ним играет лучами северное сияние. Художник, кстати, был в 1919 году адъютантом Маннергейма – тот еще романтик. Изображение создано на основе: 1997 Itä-Karjalan tunnuksia book by Kari K. Laurla, CC BY-SA 3.0
Так что Карельскую республику братья-финны решили временно уступить до более благоприятных времен, не рискуя уже тягаться с Красной Армией на широком фронте. Подтверждения этой догадки снова находим в письме наркома Чичерина от 1 марта 1920 года24.
«В Политбюро Ц. К. Р. К.П.
Копия тов. Ленину
Названные в радио финляндского министра два прихода находятся у самой финляндской границы и стратегически имеют для нас мало значения. Для нас имела бы большее значение возможность вступить с Финляндией в отдельные от Польши переговоры. Для нас, с другой стороны, было бы крайне нежелательно быть вовлеченными в военные действия с Финляндией, если нет на это действительно серьезной причины. Этот инцидент нужно бы использовать для того, чтобы попытаться привлечь Финляндию к начатию непосредственных переговоров. Предлагаем поэтому ответить Финляндии, что в течение ближайшего будущего наши войска не вступят в указанные два прихода в расчете на начатие переговоров с Финляндией, но что такое ненормальное положение может продолжаться лишь очень короткое время, и что поэтому начатие переговоров должно начаться очень скоро (такая тавтология в оригинале, цитируем дословно – прим. Автора): эти переговоры будут более благоприятны для Финляндии в зависимости от скорости их начатия, а также в зависимости от того чтобы Финляндия не оказывала содействие какому-либо враждебному правительству.