Улыбнувшись Зуев задал вопрос:
– Допустим я в безопасности тогда, что вам нужно от меня? Я под замком или свободен?
Серафима Львовна удивлённо посмотрела на мужчину и перейдя на «вы» ответила:
– Дверь не заперта. Если вы по природе не любопытны, то пожалуйста, можете уходить. Идите с миром, и я забуду о вашем существовании. Однако мой вам совет – останьтесь и выслушайте меня.
Роман поднялся с кровати и решительно подошёл к двери. Взявшись за ручку, он вдруг остановился и оглянулся:
– Сколько это займёт времени?
– Что?
– Разговор.
– Как пойдёт, однако его у нас мало.
Всё о чём думал в это мгновение Зуев, так это почему голова неожиданно перестала болеть, и он больше не испытывает похмелья. «Странно – подумал он – неужели во мне, ещё что-то осталось от того прежнего.» Потоптавшись с ноги на ногу, он вернулся и сел на край кровати:
– Я готов вас выслушать… Говорите.
Серафима Львовна откровенно лукавила, а её наигранное безразличие в миг бы закончилось, если только Роман осмелился уйти. Зря что ли она и её подручные с вечера возились с этим алкашом. На конспиративную квартиру привезли, спать уложили, а с самого утра – у его постели.
Женщина достала из папки измятую фотографию и протянула Зуеву:
– Вы узнаёте кого-нибудь?
Роман принял фото и взглянул на снимок. На фотографии, примерно пятнадцатилетней давности он узнал себя, стоявшего в окружении подростков одного с ним школьного возраста.
Зуев удивлённо поднял брови:
– Откуда это у вас?
– Кого-то узнали?
– Себя естественно…
– Ещё кого?
– По имени мало кого помню. Фото из летнего детского лагеря, а там все были приезжие, то есть из разных школ и даже городов…
Серафима Львовна пристально посмотрела на Романа и подумала – «Именно сейчас, в этот самый миг всё решиться и многое будет зависеть от этого алкаша.» Вопреки своему характеру, она вдруг проявила нетерпение и выдала свою заинтересованность:
– Девочку, стоящую с вами рядом, помните?
Зуев ещё раз посмотрел на снимок и расплылся в улыбке. Оставаясь сидеть на стуле, женщина подалась вперёд и продолжила:
– Вижу, что вспомнили. Как её имя?
Роман напряг мозг, однако память подвела его:
– Нет, не помню… Что-то необычное. Далёкое во времени… Чудное имя какое-то.
Серафима Львовна заёрзала на стуле от нетерпения:
– Может Василина?
Неожиданно Зуев вспомнил и имя девочки, и летний лагерь, и какой-то неземной взгляд её глаз:
– Точно! Василина! Васька! Мы её Васькой называли. А что такое?..
Вернув фото, Роман вопрошающе посмотрел на собеседницу:
– Почему она вас интересует? Что-то случилось?
Пряча снимок в папку, женщина облегчённо выдохнула:
– Почему из остальных ребят, запомнили именно её?
Роман вздрогнул и опустив глаза, бессвязно забубнил себе под нос:
– Ну… Мы… То есть…
Серафима Львовна повысила голос:
– Что вы мямлите… Говорите, не стесняйтесь.
Не смея поднять глаза, Зуев тихо ответил:
– Первый поцелуй…
Женщина улыбнулась, однако каждое последующее её слово зазвучало словно она прокурор на Нюрнбергском трибунале:
– Здесь собрана вся ваша жизнь, – от рождения до этого момента. Где родились, кто родители, первый день в школе, летние лагеря, армия, работа в органах, смерть родителей, женитьба, развод, переезд после размена родительской квартиры в тесную хрущёвку и пьянство, пьянство, пьянство… И как следствие вас турнули из полиции с «волчьим билетом». Прошло почти полгода, а вы скатываетесь и скатываетесь… Согласитесь, вы ничем незаслуживающий моего внимания человек.
Роман несколько опешил и от тона собеседницы, и от прозвучавших упрёков, но всё же поднял глаза и возмутился:
– Тогда, что вам от меня нужно, если я такой никчемный? Объяснитесь…
Серафима Львовна крепко ухватила удачу и теперь не собиралась её выпускать из рук:
– Не хамите Зуев. Наберитесь терпения. Так вот… Вы Роман заинтересовали меня лишь потому, что запечатлены на этом снимке. Вас единственного, кто изображён на фото, удалось разыскать. Вдаваться в подробности я не могу, а вот помощь мне ваша нужна. В чем, заключается помощь? Вы должны опознать Василину. То есть, при встрече с ней сказать нам, тот ли это человек.
Роман искренне не понимал, помощи ли просит собеседница или приказывает:
– Как я могу её узнать? Мы не виделись пятнадцать лет. Она, поди красавица. Я её после лагеря, не встречал. Смена закончилась, и контакты прекратились. Пятнадцать лет прошло. Тогда ей было лет четырнадцать-пятнадцать…
Серафима Львовна, глубоко, вздохнув заговорила размеренным и даже смиренным голосом: