Оценить:
 Рейтинг: 4.67

Ловушка для пилигрима

Год написания книги
2016
<< 1 2 3 4 5 6 7 >>
На страницу:
4 из 7
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля

– Правда? – спросил у него Пилигрим.

– Правда, господин Пилигрим, сущая правда, и ничего, кроме правды! – Скажите, – неожиданно резко сменил он свой шутливый тон на серьезный, – у вас есть любовница?

– Нет, – ответил слегка сбитый с толку Пилигрим, – то есть да, то есть скорее да, чем нет, то есть я точно не знаю, и поэтому затрудняюсь ответить на этот вопрос.

– А вот я, господин Пилигрим, не затрудняюсь, хоть и не являюсь вами, а являюсь, как можете, видеть, совсем другим человеком. Не затрудняюсь, и поэтому совершенно точно могу утверждать – да, у вас есть любовница, к которой вы необыкновенно привязаны, и которая в настоящее время проживает у вас в доме!

– Она ваша сотрудница? – тихо и безнадежно спросил Пилигрим.

– Не надо видеть везде наших сотрудников, – мягко пожурил его прокурор, – это явная переоценка наших скромных возможностей. Конечно, наши возможности весьма высоки, и прокуратура знает буквально все обо всем, и всегда старается пресекать экстремистские выходки, и вообще любое неправомерное поведение кого бы то ни было. Все это так, и даже во много раз больше, но, смею вас уверить, мы не стремимся залезать буквально в каждую кровать, и заставлять всех строчить друг на друга доносы!

– Значит, Ребекка не писала на меня никакого доноса?

– А ее зовут Ребекка? – приятно удивился прокурор, поднимая вверх большие кустистые брови. – Красивое еврейское имя, и сразу же говорит о возможном круге ваших бесед. Но успокойтесь, она ничего на вас не писала, пока в этом еще не возникла необходимость.

– А вы считаете, что в будущем она может возникнуть?

– Не будем уточнять этот вопрос. Скажите, господин Пилигрим, вы разговаривали с вашей пассией о городской синагоге? Поскольку она еврейка, вы не могли об этом не говорить!

– Разумеется, мы разговаривали с ней о синагоге, об этом весь город разговаривает, да и в газетах написано об этом достаточно!

– И вы, разумеется, оба с ней одобряли снос этого старого религиозного здания?

– Конечно, одобряли, у нас и в мыслях не было этого не одобрять!

– И ваша любовница ни разу не сокрушалась по поводу сноса храма, в котором молились ее родители?

– Ее родители уже не застали этого времени, они ходили в синагогу, как в кинотеатр, молились в ней ее прадеды.

– Пусть так, но она не сокрушалась по поводу сноса этого бывшего храма?

– Ничуть, она его полностью одобряла!

– Хочу предупредить, господин Пилигрим, что все вами здесь сказанное будет тщательно запротоколировано, и вам придется его подписать.

– Разумеется, я подпишусь подо всем, о чем говорю.

– Вот и чудесно, – радостно воскликнул прокурор, в волнении расхаживая по комнате, и потирая от удовольствия свои огромные руки, – один вопрос мы уже обсудили. Осталось несколько мелких и второстепенных вопросов, с которыми мы, думаю, разберемся очень быстро. Кстати, вас не смущают мой большой рост?

– Нет, нисколько.

– И эти мои ручища, похожие на грабли, или на лопаты, вас тоже не приводят в смущение? Многие, знаете – ли, думают, что их сейчас начнут бить этими граблями, и приходят в такой ужас, что начинают молоть всякую чушь, и их приходится отпаивать холодной водой! А мы здесь, в прокуратуре, между прочим, никого не бьем, бьют следователи в тюрьме, а мы всего лишь дружески предостерегаем.

– От чего? – спросил Пилигрим.

– От неправильного поведения, – с готовностью ответил ему прокурор, – а также от неправильных мыслей и разговоров.

– Как вы можете знать, правильные у человека мысли, или неправильные?

– Мы все знаем, господин Пилигрим, и, поверьте, залезть человеку в голову для нас не составляет никакого труда. В вашу голову, по крайней мере, мы залезли уже давно.

– И что же вы там обнаружили?

– Ненужные, и крайне опасные мысли, господин писатель, мысли, а также сомнения!

– Я не писатель, я давно уже ничего не пишу!

– Это оттого, что в городе запрещены ваши книги, и вам не разрешено общаться с детьми. Вы ведь когда-то были детским писателем?

– Да, я был детским писателем, и писал детские сказки.

– А теперь больше не пишете?

– Помилуйте, зачем же мне их писать дальше, если книги мои изъяли из магазинов и библиотек, а к детям подходить я тоже не имею право? В такой ситуации отпадает всякий смысл что-либо писать, и хочется просто жить, без всякого желания сочинять что-то новое. Так что писателем я был в прошлой жизни, а сейчас просто живу, и давно уже потерял желание сочинять.

– Старые навыки не пропадают, – возразил ему прокурор, – и при благоприятных условиях вы вновь можете почувствовать вкус к сочинительству. Так вот, совершенно официально предупреждаю вас, что этого делать не следует, что это вольнодумство и неверие в прекрасную и чудесную жизнь, существующую за этими окнами, и может кончиться для вас очень плачевно!

– Да, я знаю об этом, – сказал ему Пилигрим.

– Вот и хорошо, что знаете, в таком случае можете считать себя предупрежденным. Надеюсь, что вы и писем неподобающих тоже не пишете?

– Помилуйте, куда же мне их писать, ведь из города теперь нет никакого выхода!

– Да, из города теперь нет никакого выхода, вы правы в этом, и прекрасный чудесный мир построен здесь в единственном числе. Но, знаете, есть все же безумцы, которые по привычке продолжают писать письма. Писать, и, представьте себе, опускать их в почтовые ящики!

– Но ведь почтовые ящики пока что никто не снимал!

– Да для того и не снимают их, чтобы иметь возможность контролировать все эти безумные письма, а потом доставлять их сюда, в городскую прокуратуру. Вы представить себе не можете, как их много, всех этих жалких и нелепых писем, которые приходится читать с утра и до вечера, как будто у меня нет другой работы! Между прочим, я и ваши письма читаю.

– Вот как, значит, вы уже и до писем добрались?

– Мы до всего добрались, господин Пилигрим, в том числе и до ваших писем. Скажите, кому вы их пишете, если заранее известно, что внешнего мира не существует? Что существует лишь наш, единственный, прекрасный и новый мир?

– Я пишу выдуманным адресатам, тем, кого я выдумываю, воображая, что они существуют, и живут за пределами нашего города. Выдуманным друзьям, выдуманным знакомым, выдуманным детям. Выдуманным читателям, выдуманным поклонницам.

– Пишете выдуманным поклонницам, а сами обходитесь резиновой куклой?!

– Потому и обхожусь резиновой куклой, что реальных женщин вы всех давно сделали Прекрасными Дамами!

– Не забывайтесь, господин Пилигрим, не забывайтесь, вы сейчас у меня на допросе, и только от меня зависит, чем он закончится. Поэтому не забывайтесь, и отвечайте на все поставленные вопросы, а также слушайте все, что я вам говорю!

– Простите, не сдержался, больше этого не повторится!

– Вот так-то лучше, вот так-то лучше! И запомните, мы насильно никого ни в кого не превращали, ни женщин в Прекрасных Дам, ни старую религию в религию новую, ни прошлый город в новый и прекрасный город, существующий в единственном числе посреди бесконечного пустого пространства. Все это произошло само собой. Или, точнее сказать, согласно божественной воле, а также стечению обстоятельств, о которых мы не вправе судить!

– Конечно, господин прокурор, мы не вправе о них судить!

– Ну так и не судите, господин Пилигрим, ну так и не судите! – неожиданно закричал на него прокурор. – Не судите, ибо это может окончиться для вас очень плачевно! Считайте, что мы вас предупредили, и вы теперь знаете о тех последствиях, к которым может привести ваши беспечность и вольнодумство! Вы готовы подписаться под стенограммой нашей беседы?
<< 1 2 3 4 5 6 7 >>
На страницу:
4 из 7