Шишкин и Пушкин

Как где, да летчики же прилетели!

И Генка побежал к аэродрому. Он начинался сразу же за его домом, да и заканчивался там же. Укатанный кусок тундры, шест с ветровым колпаком да бревенчатый барак с печными трубами – вот и все летное хозяйство.

Генка вбежал в гостиницу – так важно назывался барак – в тот момент, когда летчики разливали водку по стаканам. Занимался этим штурман Володин, который был у нас второй раз и считался за своего.

«Володин! – закричал Генка с порога. – Что такое число „пи“?»

Штурман чуть не поперхнулся:

«Это кто же тебя таким словам научил?»

Генка взахлеб рассказал про урок, и летчики переглянулись.

«Ну, Шишкин, смотри. Видишь, бутылка, – летчик встряхнул водку под носом у Генки, – и сто?ит она, как ты знаешь, три четырнадцать. И если разлить ее по стаканам, сколько будет стоить разлитая водка?»

Генка не задумываясь сказал сколько, то есть три рубля четырнадцать копеек.

«А вот теперь смотри, Шишкин. Я бутылку опять в стакан переворачиваю, и капли падают. Правильно?»

Штурман ловко перевернул пустую бутылку и сцедил несколько капель в каждый стакан.

«А теперь сколько стоит водка в стаканах? Дороже?»

Генка аж вспотел от страшной догадки и только потрясенно произнес:

«Дороже!»

Штурман же в свою очередь крякнул от гордости:

«И вот так можно выжимать до бесконечности! Вот что такое число „пи“!»

Летчики чокнулись, выпили, и тут Володин попросил Генку передать нашей математичке записку.

«Тут примерчик один, ей решить будет просто».

И пишет на листке формулу:

«2 пи плюс 1 ш плюс 1 к =20:00».

И если Генка принесет правильный ответ, то ему будет разрешено залезть в пилотскую кабину.

Генка аж задохнулся от радости и на следующий день рванул как пришпоренный в школу и шмыг в учительскую!

«Антонина Харлампиевна, вот вам задачка от штурмана Володина! Только решите правильно, а то он меня в кабину не пустит!»

Математичка вся покраснела, смутилась, но записку взяла.

«Тут у твоего друга в задаче избыточные условия, а надо вот так».

Берет и зачеркивает 2 «пи». И отдает записку.

Генка расстроился и после школы шел к аэродрому, жалобно шоркая ногами. К его удивлению, штурман Володин сказал, что это самый правильный в мире ответ, и пустил Шишкина в кабину. А вечером, ровно в восемь часов, Генка увидел, как штурман, весь при параде, держа в руках шампанское и коробку конфет, прошествовал в домик к математичке.

А потом началась пурга. Она клокотала две недели, а за ней наступило затишье. Генка вышел во двор и увидел, как улетает самолет штурмана Володина. А по весне и Антонина улетела, и геометрию у нас стала вести другая училка.

6. Шишкин и фантомас

Это сейчас говорят: «В кино все возрасты с попкорном», а тогда мы даже слов таких не слыхивали. Париж, попкорн и посудомоечная машина были для нас, пацанов из Заполярья, понятиями нереальными и далекими, почти космическими.

Хотя космос был ближе, там были наши люди – Гагарин, Терешкова, да и на Марсе вот-вот должны были зацвести советские яблони. А Париж был только в кино. Там по нему бегал Фантомас и дурачил комиссара Жюва. «Пежо»[6 - «Пежо», «Рено», «Ситроен» – марки французских автомобилей.] гонялось за «Рено», по пути разбивая в хлам всякие «Ситроены». Эйфелева башня торчала где-то возле школьной кочегарки и отражалась в очках у Мухи, то есть Ромки Мухамаддеева с третьей парты.

А напротив Парижа, в первом ряду кинотеатра «Полярный», сидели мы, пацаны из 6-го «А», и щелкали семечки.

Внезапно комиссар Жюв сказал:

«Бертран, а направьте-ка на меня свой пистолет».

А затем поднял руки и вдруг закричал:

«Ха-ха! Руки вверх!»

И весь 6-й «А» в одном порыве задрал руки, потому что из середины туловища комиссара вдруг вылезла третья рука с пистолетом.

Вот это был фильм! Мы толпой вывалили из кинозала на мороз и, пинками разгоняя бродячих собак, продолжали идти по Парижу.

Когда я вернулся домой и стал взахлеб рассказывать маме про Фантомаса, в дверь постучали. Это был Генка Шишкин из нашего класса. Он, просунув голову, таинственно прошептал:

«Проволка есть? Хочу сделать третью руку!»

Генка, хоть и был штатным двоечником, иногда соображал удивительно здорово. Действительно, если согнуть проволоку буквой «П» и вставить в пальто так, чтобы перекладина легла по плечам, а концы в рукава, то все должно получиться.

Я загорелся Генкиной идеей. Сначала мы нашли бухту стальной проволоки рядом со столбом линии электропередач, но она оказалась тонкой и легко гнулась.

Тогда мы с Генкой притащили лестницу и залезли на сам столб. Там, ниже электропроводов, был закреплен кабель в синей изоляции толщиной с мамину скалку. Вот это было то, что надо!

Мы топором обрубили кусок кабеля и пошли к Генке делать третью руку. Генкино пальто оказалось слишком мало, и пришлось взять черный отцовский демисезон. Рукава подогнули, чтоб не болтались, а в один напихали тряпок, чтобы не казался пустым, затем вставили П-образный кусок кабеля, и Генка надел на себя всю конструкцию.

Получилось даже лучше, чем у комиссара. Генка поднял правую руку – поднялась и левая, и затем между пуговиц на полах пальто вылезла третья – с деревянным пистолетом. К левой руке мы приделали черную отцовскую перчатку, и стало вообще натурально. Хоть в кино снимайся. Было поздно, и мы разошлись по домам, договорившись идти в школу вместе.

Зимой у нас полярная ночь, и поэтому утром было темно и морозно. Генка уже ждал меня на тропинке. Освещенный фонарем, на белом снегу в черном, не по размеру, пальто, он смотрелся, как таракан в твороге: неожиданно и тревожно.

Около столбов ковырялись какие-то люди, но нам было не до них. У нас была третья рука! Генка шел с перекосившимся левым плечом, и мне пришлось тащить его ранец.

Мы пришли раньше всех, но Генка не стал раздеваться, а ходил в пальто по классу, время от времени поднимая руки. Они торчали вверх прямые, как оглобли у троллейбуса, и казалось, что все работает без сбоев.

И тут в класс входят сразу несколько учеников. Первой, сжимая стопку учебников, шла Оля Сазонова, пионервожатая из девятого класса. Ну, ей и не повезло. Генка, побледнев от волнения, с горящими глазами, направился прямо к вожатой и замогильным голосом сказал:

«Стой, Сазонова!» – и поднял руки вертикально вверх.