Шишкин и Суворов

Прошка разливал по глиняным чашкам шипящий свекольный квас и что-то говорил, но мальчику было не до него. Он стал шарить по всем закоулкам своего костюмчика, даже в валенки заглянул. Амулета не было нигде…

– А ты, часом, не эту бронзулку сыскать хочешь? – Детина-солдат крутил в могучих пальцах заветную вещицу.

– Да! – только и выдохнул с облегчением новый рекрут Суворова.

– Держи, да смотри опять не оброни, – осклабился Прошка. – Поди, от дедов досталась, такую цацку беречь надо, как зеницу. Она на зеницу-то и похожа по всему.

– Это глаз! – крикнул Генка. – Бронзовый глаз, который археологи нашли!

– Архи кто? Церковные, что ли? – Прошка наморщил лоб. – Архиерей – знаю, архидиакон – тоже знаю, даже архиепископ – знаю. Большой человек! Архивологи – нет, не знаю.

– Да не важно это! – огрызнулся Генка, запихивая свою диковину в карман.

– Еще как важно! – нахмурился солдат. – Раз духовники им одарили – оберег это, от вражьей пули тебя стеречь будет, когда в атаку пойдешь. Да и от штыка с сабелькой охранит! А ты – не важно!

Шишкин молча дохлебал щи, закусывая ароматной краюхой, выпил залпом квас и встал. Что делать дальше, было совершенно неясно, и он вопросительно посмотрел на великана.

– А теперь ступай к Александр Васильевичу, не резон тебе по военной части ротозеем шляться! Когда солдат шеей крутит – только воду мутит! Так что давай! – Прошка махнул рукой по направлению солдатского плаца. – Рад, поди, под руку самому Суворову попасть?

Генка со вздохом кивнул. А куда деваться-то? Только на плац идти не очень хотелось. Там, как заводные, вышагивали солдаты в зеленых мундирах с обшлагами, в высоченных кожаных сапогах и с диковинного вида ружьями. Поэтому он чуть замешкался и добавил:

– Н-не знаю! Он ведь и выпороть может! Мне бы лучше в Мангазею, за золотом…

Но его новый наставник вдруг стал серьезным и даже посуровел:

– Ну, нерадивому солдату и хворостины не жалко, а вот толковому – честь и хвала, понял, молодец?

Молодец опять только кивнул. А что тут скажешь?

– А честь, она дороже золота! – продолжал Прошка, подняв указательный палец, совсем как классная руководительница на родительском собрании. – На самом деле голову-то беречь надо, ум для солдата, он как Москва для России, главней некуда. А ты портфелем по лбу – прям умора.

Генке не хотелось идти маршировать, он как раз за это и не любил физрука со своей физкультурой, и он тянул время.

– Да это не я, это Женька. Ну, я ему еще в лоб-то засвечу, когда вернусь!

Солдат встал, облизал ложку, затем миску и протер кусочком хлеба чашку из-под кваса. Генка понял, что здесь так моют посуду после еды, и проделал то же самое. Прошка одобрительно наблюдал за всем этим, а потом добродушно добавил:

– В лоб засветить – это святое дело, мозги светлей станут! Просвещение называется! – Он вышел из-за стола и подтолкнул Шишкина к выходу. – А теперь беги на плац, там тебя Александр Васильевич уже ждет!

– А можно я домой?

– Не, сначала учение, а уж потом как Суворов решит! Марш отседа!

На плац Генка побежал трусцой, да не рысью. Все-таки боязно, кругом солдаты маршируют, делают артикул ружьями и колют соломенные чучела блестящими штыками. Страшно, но жутко интересно. Он и про золото мангазейское позабыл. А тут вдали вдруг как бахнет что-то. И сразу дым клубами. Это же пушки бахают! Генка аж присел со страху. А потом достал волшебный глаз из кармана, посмотрел в дырочку, а глаз-то не работает – через дырку только солдат и видит.

– Что ж, ты, бронзулетка противная, сломалась, я же домой хочу!

Но глаз молчал. Пришлось Генке дальше идти, и он поспешил к группе офицеров, разодетых, как попугаи в зоомагазине, в яркие разноцветные мундиры, шапки и шляпы с перьями, и у каждого сбоку шпага в кожаных ножнах.

– Здрасте, дяденька, – немного фамильярно проговорил он Суворову, который сидел за столом и рассматривал карты. – А вы тут главный?

Суворов, тот самый сухонький офицерик с прутком, встал со складного стульчика, исподлобья взглянул на Генку, а потом резким голосом прикрикнул:

– Что? Как приветствуешь командира, рекрут? – И прутик из сапога вытащил. – Еще раз!

Генка вдруг сам собой крутнулся винтом, отпрыгнул на пару метров и, уже по-солдатски чеканя валенками шаг, подошел к столу. Здесь он отдал пионерский салют и даже топнул ногой для полноты эффекта.

– Рекрут Шишкин явился!

У полководца глаза округлились – это что еще за диво заморское?

– Являются только черти к пьяницам, а настоящий гренадер приветствует командира так: «Здравия желаю, ваше высокородие!»

У Генки по спине аж дрожь пробежала. Он неожиданно для самого себя вытянулся стебельком и гаркнул:

– Здравия желаю, ваше высокородие!

Суворов сразу подобрел, потрепал новобранца по плечу и опять уселся на стульчик.

– Вот теперь молодец, ну, здравствуй, орел! Каким наукам учен?

– Химия, физика, геометрия, русский язык, физра, биология, только у меня по ним с двойки на тройку…

Полководец слегка нахмурился и прервал длинную тираду:

– Так-так, хватит пока, а ну-ка, иди сюда, недоросль Шишкин. Вот видишь, вот здесь замок Ландцкорн, а вот неприятель. Левый фланг замок защищает, а справа и по центру крутой склон, – Суворов стал прутиком водить по карте, показывая, что и где нарисовано. – Говоришь, геометрию изучал, а скажи-ка нам, вот у генерала Дюмюрье, нашего противника, тут пушки стоят, а тут и тут в засаде стрелки. Если мы в лоб пойдем, смогут наши солдаты до редута добежать, если пушка перезаряжается четыре минуты. Разница по высоте сто пятьдесят метров. Крутизна склона тридцать градусов.

Генка растерялся. Вот уж кому скажи, что знаменитый командир, легенда, так сказать, всего русского оружия, начнет задавать задачки по геометрии – никто не поверит. Ерунда какая-то.

– Да мы же только свойства окружности прошли да треугольники, а тут их нету!

Суворов топнул ногой и скорчил брезгливую гримасу.

– Значит, не можешь ответить? – Он развернулся к стоящим сзади офицерам. – Выдать тесак солдату Шишкину и послать в атаку!

Затем схватил его за плечо, кругом крутанул и вытолкнул из палатки. А напоследок крикнул:

– И помни, солдат, быстрота и натиск решают все!

Стоит Генка на поле с сабелькой в руке, а напротив поляки с французами. Что делать? Как быть? И тут мимо него галопом скажут драгуны с казаками, свистят, кричат, шашками машут. Сначала Генке страшно стало, он за куст спрятался, а потом выглянул – бегут враги. А которые не бегут – руки вверх подняли. И он тоже вперед побежал. Залез на редут и видит: сидит учитель по физике Лукьянов Константин Маркович в польском жупане и тряпочкой белой машет. Подбежал к нему Генка Шишкин и как закричит: