Хроника Третьего Кризиса

– Проект «Хамелеон» с самого начала был моим детищем. Я предложил идею, разработал общую концепцию и лично курировал ход производимых работ. Тогда я еще не удалился от семьи… Один из моих сыновей, тот, от которого пришлось избавиться… (Прямо Иван Васильевич, известный в истории под оперативным псевдонимом «Грозный»!) Словом, он решил дискредитировать проект. Джордж запустил вирус в компьютеры, и ни стадии молекулярного программирования они дали сбой. В результате мы получили-таки нашего супершпиона, но не имели ни малейшей возможности его контролировать. Виновные… виновный был наказан, но от проекта в целом пришлось отказаться.

– А шпион?

– Он ушел. Исчез, как бриллиант в стакане воды.

– Не думаю, что уйти из ваших секретных лабораторий было так легко, – сказал я.

– Можете поверить мне на слово, это совсем нелегко. – Он позволил себе намек на улыбку. – Но мы хотели получить генетического суперагента, и в этом отношении модель работала безукоризненно.

– Каким образом? – поинтересовался я. Нам ведь теперь этого парня ловить, так что меня интересовали малейшие подробности.

– В помещениях лаборатории произошел взрыв, – сказал Тайрелл. – Отключилось энергопитание, компьютеры сошли с ума, начался пожар. Мы потеряли более трехсот человек, очень ценных и высокооплачиваемых сотрудников. – Оплакивал он вовсе не людей, а вложенные в них деньги. – В обстановке полной неразберихи Гриссому удалось выдать себя за одного из охранников и покинуть пределы лаборатории. Потом он оборотился пилотом и ушел с поверхности планеты.

– Что значит «удалось выдать» и что значит «оборотился»? Больше похоже на сказочные термины эпохи суеверий.

– Это функциональные особенности модели, – ответил Тайрелл, думая, что все мне объяснил.

– С этого момента подробнее.

– Зэд-344-А задумывался как идеальный шпион, способный принять любой образ и раствориться в любом обществе так, чтобы его просто невозможно было обнаружить, – сказал Тайрелл. – Он среднего роста, поэтому может сойти и за обычного европейца, и за высокого азиата. При помощи управляемой пигментации он способен произвольно менять цвет кожи и волос. На лице у него имеются дополнительные группы мышц, которые позволяют изменять форму лица и разрез глаз.

– Вы планировали заслать его к конкурентам? Или к якудзам?

– Я планировал его на все случаи жизни.

– И как теперь прикажете его ловить? Как насчет идентификационных параметров? Отпечатки пальцев, рисунок сетчатки глаза, код структуры молекулы ДНК?

– Его обмен веществ несколько необычен, хотя с помощью традиционного медицинского оборудования вы это не обнаружите. Я не рискну попытаться объяснить техническую сторону дела неспециалисту, так как и сам до конца не понимаю. Если хотите, могу устроить вам встречу с нашими учеными, работающими в смежных областях.

– Потом, если понадобится. Расскажите своими словами, и подоступнее.

– Извольте. У него четыреста комплектов отпечатков пальцев, столько же рисунков сетчатки глаза, и он может выбирать из нескольких тысяч структур молекул ДНК.

– Как это может быть? Ах да, я же все равно не пойму. Но если его выбор все-таки ограничен, мне достаточно будет получить копии производственного файла, и я сумею его вычислить.

– Это не так просто.

– Почему? У вас не сохранилось технической документации?

– Сохранилась, но я уверен, что она вам не поможет.

– Не понимаю. Имея хоть какие-то базовые параметры, мне будет легче его поймать.

– Дело в том, что эти его, как вы сказали, базовые параметры были заложены в модель изначально. Но не забывайте, что он все-таки человек, пусть и искусственно выведенный. А как всякий человек, он способен учиться. Базовая модель предусматривает такую возможность, более того, без нее он не был бы столь эффективен. В Гриссома был заложен огромный потенциал, и он научился им пользоваться.

– Откуда вы знаете, что научился?

– Он же нападал на нас, забыли? Словно издеваясь, он всюду оставил свои отпечатки пальцев, засветился перед дюжиной камер и намеренно порезал себе руку, оставив образны тканей. Мы сравнили все это с имеющимися в наших каталогах данными и не нашли ничего общего. Таким путем вычислить его невозможно.

– Просто замечательно, – сказал я. – Но я никогда не поверю. Стивен, что при всей своей… осторожности вы не снабдили его подобием вот этого, – я махнул рукой на взрывчатку, выпавшую из моего кармана.

– Ах, это, – сказал он. – Совсем забыл. Вы, наверное, удивлены, что мои сотрудники просто подкладывают их посетителям в карманы, откуда их можно извлечь, как вы это сделали, а не намертво прикрепляют к телу, снижая уровень потенциальной опасности? Дело в том, что эти бомбы контролирую лично я и всегда успеваю нажать на кнопку. Вот так.

Он скрестил руки на груди, и его большие пальцы коснулись друг друга. В ту же секунду произошел взрыв, эквивалентный взрыву иглогранаты, и кубик исчез в облачке пара. Без шума и пыли, подумал я, только пламя, взрывная волна и смерть.

– На ваш взгляд, достаточна ли мощность устройства? Думаете, что, если кубик будет в уже протянутой руке, его мощности не хватит на то, чтобы отправить человека на тот свет? Тут сеть небольшая хитрость. Это «умная» бомба. Когда в соседней комнате с человека снимают показания, одновременно с этим на взрыватель бомбы записывается его индивидуальный код феромонов. Датчики бомбы способны улавливать их на расстоянии до трех с половиной метров и направлять взрыв таким образом, чтобы причинить их обладателю наибольшее увечье. Если бы я не активировал дополнительный взрыватель мины, а воспользовался штатным, ударная волна бы не рассеялась, как сейчас, удар пришелся бы по вам, и вы были бы мертвы.

– Очень познавательно, – сказал я. – Так что насчет Гриссома?

– Конечно, мы встроили и ему нечто подобное, только исполненное на гораздо более высоком уровне. Мы попытались применить устройство еще во время побега модели.

– И что-то не сработало?

Он ответил красноречивой мимикой.

– А что конкретно не сработало, вы, конечно, не знаете? Он сокрушенно развел руками.

– Вы часто ошибаетесь, Тайрелл, – сказал я. – Это не менее пагубно для бизнеса, чем откровенность.

– Что?

– Так, мысли вслух. Как вы думаете, чем занимается ваш прототип сейчас?

– Не знаю. – Если раньше он говорил правду, хотя бы частично, то сейчас он врет. Период откровений закончился?

– Не стоит темнить, Стивен. Сейчас это не в ваших интересах. Вы ведь не хотите, чтобы Лига узнала, кто напустил на нее этого маньяка.

– Я буду все отрицать. А вы дали слово не разглашать полученную от меня информацию.

– Но вы не хотите мне помогать, Стивен. Это ваше право, но… В таком случае я оставляю за собой свободу действий. Я склонен допустить, что даже после обнародования известных мне фактов вам удастся убедить в своей непричастности Совет Лиги. Но журналисты – дело другое. Они падки до сенсаций и раздуют скандал из малейшего намека на ваше участие в этой истории. Скандальная слава, насколько я понимаю, вредит деловым интересам. Подумайте сами, сколько ваших клиентов перейдут к Кубаяши за то время, пока уляжется пыль.

– Это чертовски похоже на шантаж, – сказал Тайрелл. – Но вы правы. У меня есть некоторые предположения относительно того, чем Гриссом занят сейчас, но я боюсь, что вам они очень не понравятся.

– Я вам скажу, нравятся они мне или нет, когда услышу.

– Это только догадки, основанные на экстраполяционном анализе ситуации. – Стивен стал осторожен, словно лошадь на тонком льду. – Мы создавали Гриссома для внедрения в разные структуры, и конечный выбор должен был оставаться за нами. Но я думаю, что, предоставленный самому себе, он просто обязан был обратить свой взгляд на самую могущественную в наше время структуру.

– ВКС? – предположил я.

– Большая численность еще не подразумевает реальную силу. Существует другое место, способное предоставить нашей модели более широкие возможности.

На тебе, приплыли!

– То есть? – спросил я. Но уже знал, что он скажет. Подтверждались мои самые худшие опасения. И мне хотелось услышать об этом из уст «отца» Гриссома.

– Как бы вам ни претило это предположение, но в данное время Гриссом с девяностопятипроцентной вероятностью находится в корпусе Гвардии.

– Расскажите мне что-нибудь, чего я не знаю, – буркнул я и удостоился долгого изумленного взгляда Стивена Тайрелла.