Понты и волшебство

Я вытащил и положил.

– Эспадон, – констатировал сэр Реджи. – Но благодаря своему росту ты можешь пользоваться им как обычным мечом, не так ли?

– Верно.

– В моем арсенале нет эспадона.

– Это плохо?

– Не очень хорошо, это точно. Как я могу научить тебя фехтованию, если не могу дотронуться до твоего меча и не могу скрестить с ним своего, потому что сразу потеряю оружие?

– Проблема, – сказал я.

– Какой у него баланс?

– …! – сказал я вдохновенно. – Сэр Реджи, все, что я знаю о мечах, заключается в двух фразах. Я знаю, с какой стороны их следует держать и какой стороной рубить.

– На мой взгляд, он немного тяжеловат на конце, – сказал сэр Реджи. – Но баланс оружия – вещь сугубо индивидуальная, так что, даже взяв чужой меч в руки, я не смогу дать его владельцу правильные рекомендации. Режущая кромка вполне приличная, я бы даже сказал, очень приличная. Предусмотрена канавка для оттока крови, гарда надежно защищает руку. Хорошее оружие.

– Так и должно быть, – сказал я. – Наверное.

– Встань и возьми его в руку.

Вне всякого сомнения, я слишком устал от физических упражнений, но именно этим мечом мне предстояло сразить самого злодейского злодея этого мира, так что расслабляться не стоило.

Сэр Реджи встал рядом со мной.

– Повторяй мои движения.

Сэр Реджи обнажил свой меч, выставил правую руку вперед, а левую ногу отвел назад. Я скопировал его стойку. Потом сэр Реджи совершил несколько выпадов, не отводя взгляда от меня и Валькирии. Морган оторвался от созерцания деревьев и наблюдал за нами обоими.

– Покрути мечом, медленно. Где у него находится центр тяжести?

– Ближе к острию.

– Тяжеловат на конце, – повторил сэр Реджи. – Можешь пока убрать оружие, я видел уже достаточно.

– Погоди, – сказал Морган. – Ответь мне, Геныч, что ты чувствуешь, когда держишь Валькирию в своих руках?

– Что я держу в руках меч.

– И все?

– А что я должен чувствовать еще?

– Приток силы, бурлящую ярость, могущество, знание о великих мастерах, которые ее выковали… Откуда мне знать? – Морган пожал плечами. – Я никогда не был Избранным. Но я точно знаю, что ты должен что-то чувствовать.

– В таком случае, вы ошибаетесь.

– Это плохо, – сказал Морган. – Валькирия не отвечает тебе. Она подчиняется тебе, она признала в тебе своего хозяина, но не отвечает. Может быть, со временем…

– Морган, – сказал я, – не пудрите мне мозги, очень вас прошу. Скажите прямо, вы рассчитывали, что, взяв меч в руки, я стану совсем другим человеком и обрету неведомые мне ранее навыки? Что я в один миг стану Суперменом, Бэтменом и Конаном-Варваром в одном лице?

Морган вздохнул, очевидно, моя тирада попала в точку.

– Я не напрашивался к вам в Избранные. Понимаю, что вы предпочли бы видеть на моем месте кого-нибудь вроде сэра Реджи, которому не надо ничего объяснять и ничему учить. Но я – это все, что у вас есть, и, если вы хотите выиграть, вам придется с этим смириться.

– Он прав, маг, – сказал сэр Реджи, зачехляя свое оружие. – Герой может быть только один, и боги сделали выбор, даже если тебе он и не по нраву. Не скрою, я сам хотел бы быть на месте Избранного, но ты все видел, Валькирия мне не подчинилась. И, согласись, гораздо лучше иметь Избранного, не знакомого с нашим миром и боевым искусством, чем не иметь его вообще. Сэр Геныч полон чести и доблести, и не его вина, что он не прославленный воин.

– Сомнения затуманили мой разум, – признал маг. Очевидно, таким способом он извинялся. – Итак, перед нами поставлена задача. Что мы можем сделать для ее выполнения?

Я думал, это риторический вопрос. Я ошибался.

– Нам надо зайти в город, – сказал сэр Реджи. – И купить меч, похожий на этот. Сэру Генычу надо практиковаться, а практиковаться с Валькирией слишком опасно. Конечно, лучше было бы заказать точную копию меча, но мы не сможем показать его ни одному кузнецу, и сроки выполнения заказа тоже нас вряд ли устроят.