Счастливая или мертвая

– Да, и пошла в купе. Даже не заходила, а прямо через стекло в перегородке, там занавеска была отодвинута, увидела молодого человека, в какой-то жуткой скрюченной позе, он спал…

– А…, сколько лет, приблизительно, было этому молодому человеку?

– Ну…, не совсем молодому, наверное…, нет-нет…, понимаете, наверное, неправильно назвала его молодым человеком.

– То есть?

– Он – мужчина. Конечно! В хорошей форме, но мужчина…

– И сколько ему, как мужчине?

– Тридцать пять…, или тридцать семь…, но не больше сорока.

– Двадцать девять.

– Нет, ну что Вы, детектив, не менее тридцати пяти. Уверяю Вас!

– Но он сказал, что муж этой девушки…

– Марианны. Именно так сказал…

– Либо Вы врете, либо…

– Я не вру!

– Ладно, сколько мне лет?

– Тридцать девять, плюс-минус год.

– Тридцать восемь, – пробормотал лейтенант.

– Но в чем дело?

– Вы видели не мужа Марианны.

– Как не видела, он сам так…, подождите, кого же тогда я видела?!

– Не знаю…

– Но зачем кому-то потребовалось рассказывать мне…, я не понимаю…

– Извините, мадмуазель Дюваль, я тоже этого не понимаю…

– Вы мне не верите, да, я ведь это читаю в Ваших глазах, детектив Ли…

Офицер поднялся со своего места и начал собирать бумаги в папку.

– Месье, Вы мне не ответили…

– Мадмуазель Дюваль, честное слово, я не знаю, что Вам ответить…, может быть, это был какой-нибудь псих, может…

– Я поняла, – кивнула девушка, – Вы не знаете…, а скажите, Вы нашли мужа этой… Марианны?

– Нашли, – нехотя буркнул офицер, – он тоже ехал в поезде, только в другом вагоне…

– А-а-а, так, наверное, этот, ну мой сосед, наверное, он просто стянул у парня документы, – предположила Пенни.

– Вполне может быть, – без всякого энтузиазма согласился офицер, помедлил и положил на стол какую-то фотографию…

– Что это?

– Это муж, настоящий муж…

Девушка, не совсем осознавая движение, повернула фото к себе и невольно вскрикнула. Профессиональное качество снимка места преступления, только Пенни не видела деталей, просто не могла их рассмотреть из-за крови, которая, буквально была повсюду…

– Что случилось?

– А Вы еще не поняли – это убийство, с частичным расчленением трупа…

– Но…

– Извините, но я не знаю, может быть, это случайное совпадение, а может быть, это тщательно подготовленное, самое извращенное самоубийство, которое мне только удавалось увидеть за все время работы…

– Самоубийство…

– Нет, конечно, – отмахнулся полицейский, – просто…, просто все это как-то не складывается во что-то одно, объяснимое…

– Думаете, тот парень в моем купе и есть убийца?

– Что, – недоуменно переспросил детектив Ли.

– Думаете, я видела убийцу, и даже разговаривал с ним?

– А…, – полицейский вернулся за стол, – а Вы, могли бы, описать его?

– Да хоть портрет нарисовать, я конечно, не Соня Делоне, зато сходство гарантирую…

– Правда?

Пенни фыркнула презрительно и решила не отвечать…, просто потребовала карандаш и бумагу…

…почти две недели, а если быть точным, то десять дней, первую половину которых, Пенни по несколько раз проверяла, закрыта ли дверь квартиры, балконная дверь и каждое, из шести окон ее небольшой, съемной квартиры на седьмом этаже. Но это еще не все, потому что был еще кошмар – спуск на лифте на подземную стоянку…

Пожалуй, это можно было бы использовать в каком-нибудь триллере, но только не про маньяка-убийцу, а про молодую девушку, которая вдруг подцепила вирус мании преследования. Где среди первых симптомов значились – одной на стоянку не спускаться. Машину ставить только рядом с лифтом, обязательно проверять все дверцы автомобиля, не доверяя нажатию кнопки центрального замка. Это первый, а были и другие, не такие заметные, например, несколько минут внимательно смотреть, как отъезжают от обочины автомобили, а потом резко срываться с места, вынуждая других тормозить, сигналить и делать всякие неприличные знаки. Или периодически смотреть в зеркало заднего вида, проверяя, не повисли кто-нибудь посторонний на хвосте…, а так, как это город, и всегда найдется тот, чей маршрут на работу, весьма близок к твоему собственному маршруту…