Оценить:
 Рейтинг: 0

Польская супруга Наполеона

Год написания книги
2022
Теги
<< 1 2 3 >>
На страницу:
2 из 3
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля

Вскоре объявился и другой претендент – граф Анастаз Валевский: богатейший помещик, граф, владелец большого замка в Валевицах, близ Варшавы, но при этом угрюмый 68-летний старик, уже успевший два раза овдоветь. По свидетельству Франсуазы Трембицкой, для Марии он «годился в дедушки». Так, старший из его внуков был на девять лет старше Марии! Но зато граф Валевский был сказочно богат. Во всяком случае, так казалось не избалованной в этом смысле Марии. Да и какие иные мнения тут могли быть, если в том округе, где жили Лончиньские, старый граф Валевский считался настоящим «сеньором»: ему принадлежала здесь почти вся земля, у него был свой замок, а еще он был близок ко двору при покойном короле (там он служил камергером), и в торжественные дни на нем всегда красовалась голубая муаровая лента старейшего польского Ордена Белого Орла.

Валевские – это была очень древняя польская фамилия. Предок их, Лашек Валевский, участвовал в 1382 году в великопольской конфедерации. Адам Валевский был послан в 1577 году королем Стефаном Баторием приводить к присяге город Данциг (Гданьск).

Сигизмунд Валевский в 1701 году имел от брака с Марианной Конецпольской двух сыновей – Франца и Александра. Последний – от брака с Викторией Быковской имел сына Станислава, женатого на Констанции Пордан. Сын их – Богумил – от брака с Юзефиной Венджик имел двух сыновей – Михаила и Станислава, а также дочь Констанцию, вышедшую замуж за своего правнучатного брата Викентия Валевского.

В этой семье многие были женаты на своих родственниках. Вот и граф Анастаз Валевский был сыном Юзефа Валевского, родившегося в 1710 году, и Юзефы Людовики Валевской. Эти Валевские имели дворянский герб в виде каменной колонны на красном поле с золотой короной на вершине колонны. Марии старик Анастаз, уже бывший дважды женатым и имевший от второго брака с Анной Пулавской сына Ксаверия, естественно, страшно не понравился. Вот что она написала тогда одной из своих подружек в Париж:

«Валевский продолжает надоедать мне своими знаками внимания».

Мать Марии, осознавая, что речь идет о выборе между жизнью в бедности и жизнью в богатстве, умоляла дочь быть практичной. Признаем, что это не самая редко встречающаяся у людей ситуация. Доводы родителей вообще крайне редко совпадают с представлениями девушек о сказочных принцах на белом коне. Мария только попыталась намекнуть матери, что хотела бы поехать в бурлящий и так притягивающий своим духом свободы Париж, как та оборвала ее:

– Мне кажется, твой брат будет недоволен этой поездкой. Ты должна понять, что брат заменяет тебе теперь покойного отца и ты должна советоваться с ним во всем.

Мария чуть не разрыдалась:

– Раньше ты мне никогда так не говорила. Что же случилось теперь?

На это мать ответила:

– Бенедикт Юзеф не хочет, чтобы ты рисковала, ведь в Париже сейчас так неспокойно. Это не место для такого нежного создания, как ты, и в этом он совершенно прав.

– Но, матушка… – в отчаянии попыталась возразить Мария.

– И не спорь со мной! – перебила ее пани Эва Лончиньская. – Когда дети позволяют увлечь себя чувствам, они часто не знают, что для них хорошо, а что плохо. Те, у которых побольше жизненного опыта, всегда сумеют лучше позаботиться об их счастье.

И тогда Мария взорвалась:

– Это вовсе не брат запрещает мне ехать в Париж из опасения, что я выйду за какого-нибудь француза! Это ты хочешь выдать меня обязательно за поляка, которого сама мне выберешь, не считаясь с тем, полюблю я его или нет!

Ответом на это стала звонкая пощечина. У Марии началась нервная горячка, и она пролежала в бреду почти четыре месяца. Не успела она вполне оправиться, как ее уже отдали на заклание старому вдовцу.

* * *

Та, которую никогда не поддерживала мать и не защищал отец, сама себя вряд ли сумеет защитить. Такой и пожаловаться-то некому. В результате в 1805 году, то есть в 16 лет, Мария стала графиней Валевской, и именно под этой фамилией ей суждено будет войти в историю. Все долги семьи были тут же уплачены, родовое поместье восстановлено, а младший из братьев отправлен учиться во Францию. Пани Лончиньская довольно потирала руки, хваля себя в душе за то, что она так ловко провернула столь деликатное и выгодное дело.

Граф Валевский был воспитанным человеком, в этом ему следует отдать должное, и он не повел себя как завоеватель. Он условился со своей новой тещей, что та сама даст ему знать, как только ее дочь полностью поправится и согласится с благосклонностью принять своего супруга. Как видим, пани Лончиньская сразу стала «брачной союзницей» старого графа, который и не подозревал о том, что она не сочла нужным советоваться на его счет с дочерью и даже не подумала, что это необходимо.

Смутно догадываясь, что недуг Марии вызван, быть может, тем, что ей пришлось подавить свое нежелание вступать в брак именно с ним, и, чувствуя себя в определенной степени обиженным ее отношением к себе, старый граф тем не менее не имел пока что никаких оснований выказывать свою досаду.

Так называемый «медовый месяц» Мария провела с графом Валевским в Италии. Организовывая эту поездку, граф думал, что вдали от родного дома его молодая жена скорее свыкнется с мыслью, что свобода теперь потеряна. При ее склонности к уединению, считал граф, она быстро привыкнет к спокойной жизни, какую он ей уготовил, а если какие-либо романтические мысли сейчас еще и смущают покой ее души, то в Италии у нее будет достаточно времени, чтобы исцелиться от них.

И действительно, Италия – это такая страна, где пробуждаются чувства и обостряется восприятие. Старый граф был любезен с Марией, удовлетворял любые ее прихоти, и она вроде бы нашла его человеком вполне «добрым и приятным». В Италии она даже согласилась уступить старику-мужу и выполнить (возможно, один-единственный раз) свой супружеский долг.

Попробуем порассуждать немного об этом «странном» браке.

Его прогноз был неблагоприятен с самого начала, так как был выбран, совершенно очевидно, «неправильный» партнер. В современной психологии подобный случай рассмотрен во всех подробностях. Женщина, которая в 16 лет вышла замуж почти за 70-летнего старика, была просто вынуждена жить с ним. Смирившись, она, вероятнее всего, попыталась увидеть в нем отца. Многие дети из неполных семей всю свою жизнь живут, испытывая подспудную потребность в отце. Для Марии же это была не просто потребность – это была защитная реакция. Своего настоящего отца она почти не помнила, и в браке с заменившим его графом Валевским она даже была некоторое время счастлива, несмотря на практически полное отсутствие душеной и физической близости. Длилось это до тех пор, пока она сама не переросла эти свои детские комплексы. И только потом до нее дошло, какую все же ошибку она совершила, связав себя с пожилым мужчиной, который, несмотря на ряд, безусловно, приятных качеств, ничего для нее не значил. Совершенно естественно, что вскоре Мария почувствовала себя одинокой, ибо в душе ее слишком много места так и осталось незаполненным. В таких ситуациях обязательно приходит разочарование. Оно еще не равнозначно нелюбви, но образует ее источник, если только женщина не наделена исключительно редким даром терпимости, позволяющей и на такой ограниченной основе отыскать свое счастье. Но таких женщин немного, и большинство начинает жить в ожидании «настоящего» сказочного принца.

Граф Анастаз Валевский, вполне возможно, был очень хорошим человеком: добрым, все понимающим и нежным. Как и любой взрослый мужчина, много повидавший на своем веку, он прекрасно отдавал себе отчет в том, что эту мимолетную влюбленность мы получаем в подарок, а брак – это дело серьезное, и его нужно шаг за шагом строить, не считаясь с затратами времени и сил. Для юной Марии он был во многих отношениях совершенством: известным, богатым, достойным восхищения. Однажды она даже пообещала ему:

– Анастаз, у вас доброе сердце, и я постараюсь любить вас так, как вы того заслуживаете.

Однако жизнь такова, что со временем недостающее обязательно становится у женщин заманчивой целью, тем, что они «на самом деле» хотели с самого начала.

* * *

Вопреки тому, что можно было бы подумать, старый граф оказался очень даже молодцом, и по возвращении в Польшу Мария подарила ему болезненного мальчика – сына Антония. Теперь у нее был сын, и все буквально ожило вокруг. Отметим, что и этот феномен хорошо известен в женской психологии. В ситуациях, похожих на описанную выше, все женские устремления обычно сосредоточиваются на ребенке, а сам муж становится им уже не нужен и даже начинает досаждать своими не то что требованиями, но даже одним своим присутствием. Как ни странно, но при определенных условиях ребенок становится источником отчуждения и даже утраты любви. Кстати сказать, подобное происходит даже у очень любящих друг друга людей, что же говорить о молодой женщине, у которой никакой любви к навязанному ей родственниками мужу никогда и не было?

Марии так хотелось, чтобы жизнь ее сына не была похожа на ее неудачную жизнь, чтобы он в полной мере реализовал свое право на счастье, которого сама она не знала. Но неужели этому ребенку придется, как и ей, жить на захваченной врагом земле, которую и отечеством-то назвать язык не поворачивался? Неужели и ему придется переносить, подобно ей, рабство и вымаливать у победителей, как вымаливал в свое время ее отец, титулы и богатство? Она так хотела, чтобы Антоний с гордостью называл себя поляком и был свободным человеком, но для этого ее Польша должна была восстать и освободиться. К сожалению, Антония принялась нянчить многочисленная родня графа Валевского, которая была страшно далека от свободолюбивых умонастроений юной графини.

По словам биографа Марии Валевской Мариана Брандыса, в имении пана Анастаза «обитала в то время целая орава разных Валевских – преимущественно женщин». Правила домом единственная сестра камергера пани Ядвига, которая, разведясь с мужем, вернулась в родное гнездо и навсегда поселилась у брата. С нею находились три ее дочери от разных браков: княгиня Теодора Яблоновская, Тереза Бежиньская и Каролина Ходкевич, а еще целый ряд племянниц и внучек во главе с Юзефиной, урожденной Любомирской, женой Адама Валевского. Все это бабье царство принялось энергично опекать Антония. Старая пани Валевская буквально захватила в свое ведение маленького племянника, а остальные дамы занялись «светским воспитанием» его матери.

Сам пан Анастаз играл в доме не слишком значительную роль. Поскольку человеком граф был весьма тучным и плохо переносил жару, то большую часть времени он проводил в подвальной части своего дворца, где, лежа на диване, он любил потягивать холодное пиво, в то время как слуги обмахивали его опахалами. Молодой женщине в таком окружении было тоскливо, и душа хотела чего-то необыкновенного, героического.

Впрочем, вскоре супруги Валевские перебрались в Варшаву и обосновались там, но это мало что изменило в жизни совсем заскучавшей Марии. Дом у них был поставлен на очень приличную ногу, потому что графу надо было соблюдать правила, свойственные людям его ранга. Его же молодая жена должна была вступить в свет. Но Мария чувствовала, что ей многого недостает для этого: прежде всего она была слишком робка и страшно боялась оказаться в центре внимания высшего общества. Подчиняясь приказаниям мужа, она все же решилась сделать некоторые необходимые визиты и этим ограничилась. Таким образом, она жила в полной безвестности, и, несмотря на ее красоту, никто не обращал на нее особого внимания.

Глава вторая

Встреча на почтовой станции в Блони

Героическое и необыкновенное вошло в жизнь Марии Валевской в образе французского императора Наполеона, с которым она познакомилась в первый день только что наступившего 1807 года.

В ту пору, как мы уже знаем, Польша уже давно прекратила свое существование. В результате многие польские патриоты предпочли эмиграцию и, как старший брат Марии, предложили свои услуги Великой французской революции. Оставшиеся же вынуждены были подчиниться воле победителей. Но наступил 1807 год, и ситуация в расчлененной на три части стране коренным образом изменилась. Вот уже два года наполеоновские армии сокрушали европейские коалиции, состоявшие из стран, разделивших Польшу, поэтому прибытие Наполеона на свою территорию польские патриоты встретили с необычайным энтузиазмом. Для них он был если не богом, то полубогом. По словам биографа Наполеона Гертруды Кирхейзен, «он один казался им избранником Провидения, способным восстановить в прежней славе и могуществе древнее польское государство. Его маршалы и генералы в глазах поляков были величайшими воинами всех времен и народов. С их помощью император французов мог освободить поляков от тягчайшего рабства».

Поляков опьянили надежды на то, что несправедливость, постигшая Польшу, рассеется как дым, станет темным, но прочно забытым эпизодом их истории. Восторг ожиданий был настолько силен, что повсюду вывешивались польские национальные флаги, свято сохранявшиеся все эти годы в сундуках, поляки надевали свои национальные костюмы и униформы национальной армии, радостно обнимались, пели еще недавно запрещенные песни и бешено отплясывали польку. Все считали, что Наполеон воскресит Польшу с такой же легкостью, с какой победил ее врагов.

Действительно, после блестящих побед при Аустерлице (против русских и австрийцев), при Йене и Ауэрштедте (против пруссаков) Наполеон стал властелином Европы. В конце 1806 года боевые действия были перенесены на территорию Польши, и Мария Валевская, решив непременно увидеть будущего освободителя своей страны, тайно приехала на утопающую в снегу почтовую станцию в маленьком городке Блонь, где на пути из Пултуска в Варшаву должен был непременно остановиться Наполеон, чтобы поменять лошадей.

Признаем, что для девушки-дворянки начала XIX века это был поступок экстраординарный. Оставить дом, переодеться в простое платье, уехать одной, без сопровождения мужа – для этого должны были быть очень веские основания. И они были. Приезд Наполеона буквально свел всех с ума – о каких приличиях тут можно было думать! Царившее среди поляков безумие великолепно описал поэт Адам Мицкевич:

Идет сраженье… Где? – не знают.
«Где ж битва?» – молодежь кричит
И брать оружие спешит.
А группы женщин простирают
В молитвах руки к небесам,
В надеждах, волю дав слезам;
«За нас, – все хором восклицают, —
Сам бог: с Наполеоном —
Он, А с нами – сам Наполеон!»[5 - Мицкевич А. Пан Тадеуш ? Пер. В.Г. Бенедиктова. Варшава: Аркады, 1978.]

Сама Мария, рассказывая о дне, круто изменившем всю ее жизнь, употребит потом слова «лихорадка нетерпения».

* * *

Итак, все началось 1 января 1807 года. Император действительно остановился в Блони буквально на несколько минут, но целая толпа поляков, несмотря на мороз, уже ждала его там. Шумная, охваченная энтузиазмом, она бросилась навстречу его карете, как только она показалась из-за поворота.

Многочисленные биографы Наполеона описывают первую встречу императора и Марии Валевской следующим образом: карета остановилась, обер-гофмаршал Мишель Дюрок выскочил из нее и стал прокладывать себе путь к зданию почты, чтобы поторопить смотрителя со сменой лошадей. В тот момент он вдруг услышал отчаянные крики и увидел умоляюще протянутые к нему руки. Это были две просто, но достаточно элегантно одетые дамы, с трудом пробивавшиеся сквозь толпу простолюдинов, приветствовавших кортеж императора.

Более красивая из двоих – блондинка с голубыми глазами, излучающими простодушие и нежность, обратилась к Дюроку по-французски: «Ах, месье, умоляю вас, помогите! Дайте мне хоть одним глазком увидеть императора! Обещаю отнять у вас не более минуты…»
<< 1 2 3 >>
На страницу:
2 из 3