Школа имени одиннадцатого космонавта

– Сейчас катушку принесу. Только на ней пленка часто рвется.

Мальчики, кто умеет склеивать пленку, поможете?

Она побежала в соседнюю комнату, потом на кухню. Принесла с собой большую катушку с магнитной пленкой и пузырек с уксусной эссенцией. Помогать вызвался Генка. Он установил катушку с пленкой, заменил вторую, на катушку бОльших размеров, и включил магнитофон. Молодежь услышала какую-то незнакомую песню на английском языке. Знания языка не хватало, чтобы понять, о чем поют парни, но сама песня была столь красива и столь необычна, что все заслушались и даже девушки, которые просто мечтали сегодня натанцеваться, сидели и слушали песню.

– Лена! А кто это исполняет?

– Это ансамбль из Англии, из города Ливерпуля, называется «Битлз».

– Как-как?– засмеялся Пыхтин. Это что, ансамбль называется «Жуки», так, что ли?

– Нет! «Жуки» – это по-русски, так некрасиво звучит. А по-английски, красиво! «Битлз».

Вдруг песня прервалась, принимающая катушка быстро-быстро завращалась.

– Обрыв пленки, сказал Генка. Он остановил магнитофон, открыл флакон с эссенцией, прикрыв пальцем узенькое горлышко трехгранной бутылочки, опрокинул на палец эссенцию, закрыл аккуратно, чтобы не опрокинуть и не разлить содержимое пузырька, остатками эссенции смазал место порыва с одного конца пленки, другой прислонил и сильно прижал их между собой. Пленка склеилась. Генка снова зарядил пленку в звукосниматель аппарата и включил. Музыка, волшебная музыка, непривычная музыка вновь полилась из магнитофона. Теперь уже, не теряя времени, девочки, подхватили своих кавалеров и стали медленно, переминаясь с ноги на ногу, тесно к ним прижавшись, изображать, будто они танцуют.

Вечер прошел и приятно и продуктивно. Все прибрав за собой, не оставив следа выпитого вина, молодежь разошлась по домам. Разбредались они по парам, только некоторые поодиночке. В этот вечер Петру Нифонтову и Наталии Редькиной снова удалось вдоволь нацеловаться, прежде чем они разошлись по домам.

Глава 15.

Наступил понедельник, день, когда Петр планировал поделиться своими мыслями о получении школой имени космонавта, с директором.

Гавриил Николаевич – очень строгий, требовательный к вопросам дисциплины педагог. Для него на первом месте всегда стояло: исполнительность ученика, его стремление к получению знаний, или как это называлось – «прилежание», затем уровень знаний, опрятность, дисциплинированность. Поэтому он никогда не стеснялся потребовать от ученика или его родителей, короткой прически у мальчиков, собранные в косички волосы у девочек. Неслухов – мальчишек он мог запросто показательно, собственноручно постричь на сцене актового зала на глазах у всей школы в назидание остальным.

Им очень жестко пресекались попытки кого-либо из пацанов научиться курить. При первом подозрении он раньше, чем это сделают родители, заходил в класс и лично проверял карманы курток и пальто. Если находил в карманах спички, рассыпанный в кармане табак, и, не дай Бог, целые папиросы или сигареты – кара виновного настигала моментально. Без опасения гнева родителей он давал затрещины проказникам, а мог и ремнем шлепнуть по мягкому месту. «Для закрепления пройденного материала», – говорил он при этом. И, надо сказать, такой метод имел свои положительные результаты. А вот отрицательной реакции со стороны родителей подобные воспитательные акции не имели.

Зато положительную инициативу своих учеников он старался всемерно поддерживать на всех уровнях, до каких имел возможность дотянуться.

Петр шел в кабинет директора школы, твердо будучи уверенным, что уж эта инициатива старшеклассников в лице директора точно найдет положительный отклик и всемерную поддержку. Ему хотелось рассказать о желании учащихся присвоить школе имя космонавта.

Однако стоило ему закрыть за собой дверь кабинета директора и раскрыть только рот, как его прервал гневный вид и голос директора.

– Что? Явился каяться, так что ли? Каждый по одному будете приходить, или же ты за всех пришел коллективную покаянную зачитать?

– Чего я пришел читать?

– Ты мне здесь хвостом не крути! Ты зачем пришел? В грехах покаяться или «настучать» на всех своих товарищей?

– Гавриил Николаевич! Я не знаю, что Вы думаете, только я пришел не с этим. Да я и никогда ни на кого не «стучал» и не буду «стучать». Я пришел с коллективным предложением от десятого «Б».

– Да!? Интересно! И что это за такое предложение? Сходить с вами на вечеринку и выпить вина?Значит так. Ничего я от тебя и всего десятого «Б» выслушивать не буду. А вот вы от меня сегодня выслушаете, ох и выслушаете! Всем после шестого урока быть в классе! Я к вам приду лично. Вашему классному руководителю я сам скажу. Марш из кабинета, видеть тебя не могу!

Петр вышел из кабинета директора очень озадаченным. Директор его не то, что не выслушал, он даже и слушать не захотел. Но, главное, он на весь класс сильно рассержен из-за вечеринки, это мне понятно! Но кто и в каком виде это ему донес? Очень хотелось бы узнать и поговорить с этой личностью.

Петя, очень удрученным, вошел в свой класс.

– Петя! Ну, что, рассказал директору о…

Вопрос не успели задать, как Нифонтов начал на него отвечать:

– Нет! Не рассказал я ничего! Кто-то меня опередил и рассказал о нашей субботе. Директор встретил меня разъяренным, наорал и сказал, что всем нам учинит сегодня «тихую Варфоломеевскую ночь» после шестого урока.

– Петя, а что такое Варфоломеевская ночь?– спросил Пыхтин.

– Витя, – спокойным голосом ему Петр ответил, – если бы ты читал не только ЖЗЛ, но и историческую или хотя бы художественную литературу, то знал бы, что в ночь на святого Варфоломея протестанты Франции поубивали почти все гугенотов.

– Ничего себе! А почему же она «тихая»?

– Это, Витя, называется «черный юмор» и с его проявлениями нам сегодня после уроков предстоит ознакомиться.

Настроение у всех упало. Как известно, страшна не сама казнь, а её ожидание! Уроки тянулись медленно – медленно, просто невыносимо, а перемены казались вообще бесконечными. И вот он, час расправы настал!

После шестого урока в класс просто ворвался директор, волоча за руку испуганную Светлану Степановну.

Не делая никаких предисловий, он свирепым голосом зарычал:

– Дулина, к доске!

Трепещущая от страха девушка вышла с таким видом, что её сейчас

будут пытать, а что ответить – она не знает, поэтому её тут же, на месте казнят без суда и следствия.

– Ну, доложите нам, каким это образом вам пришла в голову мысль собраться на вечеринку, да ещё с употребление алкоголя? Чья это была идея?

– Я… я не знаю, чья идея.

– То есть как это «не знаю»!

– Не знаю и не помню, – уже уверенней ответила Света.

– Очень интересно! В классе комсорг Дулина, а командует всеми какой-то хулиган!

– Гавриил Николаевич! В нашем классе хулиганам места нет,– уже твердым голосом возразила комсорг. Идея провести вечеринку родилась спонтанно, и была поддержана всеми. Даже тот, кто не смог прийти, саму идею поддержали. Я, кстати, ничего плохого в этом не вижу. Мы не обременяли своей встречей ни учителей, ни администрацию школы. Сами собрались, поговорили, потанцевали…

– Так-так! К танцам мы ещё вернемся. Так ты говоришь, ничего плохого не видишь? Так я вижу «плохое». Вы, несовершеннолетние, устроили коллективную попойку и ты, комсорг, ничего в этом ТАКОГО не видишь?!

– Ну что Вы её пытаете?!– раздалось с мест. Никакой вины за Дулиной нет. Единственное, это она не отказалась от участия. А идея была не её.

– Не её говорите? Тогда чья?

– Мы, парни, меж собой переговорили и предложили девочкам. Так всё и получилось. Только мы хотели собраться, чтобы поговорить о прошедшем лете, обсудить ещё одно предложение, чтобы потом с ним обратиться можно было к Вам.

– Серьезные вопросы на пьяную голову не решаются!

– Да с чего Вы взяли, что мы там устроили пьянку?

– Вы устроили не пьянку, а попойку! Пьянка – это когда собираются сугубо мужики и своим тесным кругом потребляют. А вот, если пьют вместе мужчины и женщины – это называется попойка. Мужчины спаивают женщин. Разница понятна?