Кому на МФ жить хорошо

Когда меня обыскивали, то конспект я положил на лавку и сел на него.

Это вызвало весёлый смех у всех, кроме меня.

–Славик! Но ведь тебя вначале заставили снять пиджак, а потом и вовсе подняться с лавки, а там конспекта не было, я точно видел!

– Да был он там! Просто, когда мне сказали подняться, я конспект прижал к заднице и со всеми вместе повернулся лицом к лавке. На лавке на самом деле конспекта не оказалось, но он был постоянно при мне!

Такую находчивость и сообразительность мы отметили отдельно, выпив по стакану «Рубина

*      *      *

Рассказать, как Слава сдавал математику и при этом не рассказать, каким образом он сдавал экзамен по сопротивлению материалов было бы несправедливо!

Но начнем с нашего преподавателя.

Геннадий Адольфович Дощинский. Человек, который прекрасно знал то, о чем он рассказывал. Иначе и быть не может. Поскольку он всё доносил до студентов исключительно доходчиво, и, казалось, что проще предмета быть не может, а когда самостоятельно начинали решать задачи, тут и понимали, что в его руках и в наших руках сопромат – совершенно разные вещи!

Был очень рассеян, никогда не пользовался у доски тряпкой, чтобы стереть записи на учебной доске. Ему вполне хватало рукава собственного пиджака. Зачастую появлялся перед аудиторией с не застегнутыми брюками и в этот момент парни спешили к нему на помощь, подсказывали об оплошности.

Как – то весной он вышел из учебного корпуса, когда на площади перед корпусом перекуривали десятки студентов, наслаждаясь первым, ещё случайным, теплым днём…

Небо голубое, чистое, солнце полыхает во всю свою мощь, отдохнув за длинную зиму, птички поют, радуясь такому солнечному дню, снег тает прямо на глазах! Настроение у человека соответствующее! Он остановился, засмотревшись этой красотой. В расстёгнутом пальто, без головного убора, шарф своей короткой стороной висел на шее, не покрывая её, а второй тянулся по ступенькам корпуса и, поскольку он оказался под ногами у хозяина, то хозяин не преминул на него наступить.

Постояв в такой позе некоторое время Геннадий Адольфович полез рукой во внутренний карман пальто… Лез всё глубже и глубже пока не достиг цели. Что-то ухватив, он начал это извлекать из кармана. И каково же было наше удивление, когда он извлёк оттуда свою шляпу! Надев её в совершенно помятом виде на голову, не сделав даже попытки расправить поля шляпы или сориентировать правильно шляпу на голове, он шагнул вперёд, стянул с шеи шарф и пошел намеченным маршрутом.

Мы всё это видевшие, тут же кинулись за ним, чтобы вернуть потерянный шарфик. Это обстоятельство его не смутило. Приняв свой шарф с благодарностью, он обмотал его себе вокруг шеи и пошел дальше, наслаждаясь весной. Его любовь к студентам и добрые чувства особо проявлялись на экзаменах. А устраивал он экзамены следующим образом.

Всю группу запускал в аудиторию, не раздеваясь, раздавал билеты, которые представляли из себя пару рукописных листков, на одном из них была задача, на другом теоретические вопросы.

Причем написаны задания были шариковой ручкой, а она продавливала листок бумаги так, что с обратной стороны было видно лицевое заполнение. И если текст прочесть было сложно, то эскиз к задаче просматривался очень отчетливо!

Затем собирал зачетные книжки, заполнял экзаменационную ведомость и покидал аудиторию на три часа.

В это время можно было пользоваться всем, чем угодно: лекциями, учебниками, справочниками… не важно. При беседе со студентом он всё равно безошибочно определял уровень знаний каждого.

Если погода в день экзамена была хорошая, то преподаватель с удовольствием гулял три часа по улицам, а если погода не позволяла гулять, то он уходил куда-нибудь на кафедру или садился в соседней аудитории и три часа сам с собой играл в шахматы.

По истечении этого времени он возвращался к месту сдачи экзамена, около двери долго кряхтел, шаркал ногами, прежде чем открыть дверь. Но и это ещё не всё.

Он аккуратно, чтобы не напугать, стучался в дверь, а открыв её, поворачивался спиной вперёд и так входил, снимал пальто, подходил к столу и только здесь он поворачивался, при этом низко опустив голову.

И только умостившись на стуле, он приглашал первого отвечать экзамен к себе за стол.

Ещё одно приятное всем студентам чудачество заключалось в том, что через семестр, на втором экзамене он никогда не ставил оценку ниже той, которую получил студент на первом экзамене. Выше мог, а ниже никогда!

И здесь снова отличился Остроносов Слава!

При раздаче задач он увидел эскиз той, которую не мог решить ни один из сдававших перед нашей группой студентов.

Вытащил, видя эскиз к задаче просто так, из «спортивного интереса». Ну а в «довесок» ему по теории выпал вопрос из самой сложной темы курса.

Трудно вспомнить конкретно, но там был какой-то сложный изгиб с поворотом и срезающим моментом одновременно. Короче говоря, горящих желанием отвечать этот вопрос нашлось бы не больше, чем решать ту задачу, которую Славик сам себе вытянул. Когда Дощинский читал нам эту тему, то он затратил полноценные две лекции, то есть четыре учебных часа. Всё это время к

поставленной задаче он выводил расчетную формулу. Прервавшись на окончании одной лекции, он продолжил и закончил вывод на другой в конце занятий. Но закончил с очень недоуменным видом…

Простояв в глубокой задумчивости несколько минут он нам объявил, что, в принципе, всё решение правильно, но он где-то попутал знаки. Поэтому там, где должен получиться «плюс» у него получился «минус».

– Ну, ничего страшного! Будете готовиться к экзаменам – сами разберётесь!

Ага! Как бы не так! Кто бы это, интересно знать, стал бы разбираться и искать ошибку у преподавателя, кому это нужно?

Естественно, все решили спустить на русский авось. Всё – таки тема одна, а билетов много!

И вот именно этот вопрос выудил себе Слава.

Почти сразу после того, как преподаватель покинул нас на три

часа он сказал, что задача ерундовая и он её уже решил. А что за теоретический вопрос он, конечно, не знал.

Повернувшись ко мне, он показывает вопрос и спрашивает:

– Что это такое, о чем, вообще, здесь говорится?

Глянув на вопрос билета, я ему ответил, что, в принципе, я в курсе, но вывести формулу не смогу. И напомнил всю историю вывода этой формулы в течении двух лекций.

– Понял, ответил он. А исходные данные ты мне дать можешь?

– Могу!

– А конечный результат? – Могу! Смотри! Только имей в виду, что он где-то знак потерял и относительно лекции он должен быть

противоположным. Бери лекции, пользуйся!

– Да не надо, я сам!

И сел за вычисления.

К возвращению экзаменатора в аудиторию он уже сидел готовый к ответу по всем вопросам и первым отправился отвечать. Молча просмотрев решение задачи, Дощинский удовлетворенно кивнул головой и отложил листок в сторону.

– Давайте, показывайте свои знания теории!

Славик протянул ему исписанный листок с выведенной формулой.

Экзаменатор недоуменно изучал несколько минут листок и сказал:

– Ни чего у Вас не понимаю! Что это такое?

И Слава «вдарился» в объяснение…