О слонах и о космосе. Коротко…

ИВАН ВАСИЛЬЕВИЧ. Не всегда…

ПАХОМЫЧ опускает голову, задумывается и медленно уходит.

Затемнение

Сцена 13

ИВАН ВАСИЛЬЕВИЧ заходит к себе в вольер. БОРЯ поднимается с кровати и подходит к нему.

БОРЯ. С ПАХОМЫЧЕМ поругались?

ИВАН ВАСИЛЬЕВИЧ отрицательно помотал головой.

БОРЯ. А что вы тогда столько времени делали?

ИВАН ВАСИЛЬЕВИЧ. Про жизнь разговаривали.

БОРЯ. Про чью? ПАХОМЫЧА?

ИВАН ВАСИЛЬЕВИЧ (кивая). В основном.

БОРЯ. И что он поведал? Есть ли жизнь после дежурства?

ИВАН ВАСИЛЬЕВИЧ. Есть. Только какая-то… бестолковая…

БОРЯ. Так я и предполагал.

ИВАН ВАСИЛЬЕВИЧ. Кто-то сантиметр за сантиметром идёт к своей цели лет тридцать. Кто-то достигает её за тридцать минут. А кто-то двенадцать лет топчется вокруг да около. Представляешь: двенадцать лет! И даже шагу не сделает навстречу.

БОРЯ. Разные есть… жизненные стратегии.

ИВАН ВАСИЛЬЕВИЧ. Хорошо сказал… (Открывает сумку, достаёт пирожок.) Держи пирожок, заработал.

БОРЯ (кусая пирожок). Где ты был-то?

ИВАН ВАСИЛЬЕВИЧ. В городе.

БОРЯ. А почему меня не взял?

ИВАН ВАСИЛЬЕВИЧ. Ты спал.

БОРЯ. В другой раз пойдёшь – разбуди.

ИВАН ВАСИЛЬЕВИЧ. Слишком опасно. ПАХОМЫЧ пообещал пристрелить.

БОРЯ пытается сдержаться, но прыскает со смеху.

ИВАН ВАСИЛЬЕВИЧ. Смейся, смейся… Нажмёт на курок – не до смеха будет…

БОРЯ. Кто нажмёт? ПАХОМЫЧ? Киллер хренов. Духу не хватит.

ИВАН ВАСИЛЬЕВИЧ. А вдруг… И притом есть правило: раз на сцене ружьё, то оно обязательно выстрелит.

БОРЯ. Не выстрелит.

ИВАН ВАСИЛЬЕВИЧ. А я говорю: выстрелит. Это закон!

БОРЯ. А я говорю: нет! Вот смотри! (Бегемот запустил руку в карман и достал оттуда два патрона.) Как оно выстрелит?

ИВАН ВАСИЛЬЕВИЧ (взяв из Бориных рук один патрон, смотрит на него). Ты хоть понимаешь, что натворил? Ты только что разрушил основы мироздания… (Поворачивается к Боре.) Разве так можно поступать?

БОРЯ. Можно. (Боря забирает патрон и убирает обратно себе в карман.) Это даже полезно время от времени. Ещё пирожка не найдётся?

ИВАН ВАСИЛЬЕВИЧ (заглянув в сумку). Найдётся…

ИВАН ВАСИЛЬЕВИЧ подаёт БОРЕ ещё один пирожок. БОРЯ с видимым удовольствием начинает его поглощать.

ИВАН ВАСИЛЬЕВИЧ. И ещё кое-что для тебя есть.

ИВАН ВАСИЛЬЕВИЧ достаёт газету из внутреннего кармана пиджака. БОРЯ замирает, потом быстро, судорожными движениями доедает пирожок, вытирает о себя руки, берёт газету и осторожно разворачивает её.

БОРЯ. Вчерашняя!

ИВАН ВАСИЛЬЕВИЧ. Я подумал: может, тебе будет интересно.

БОРЯ. Конечно, будет. Ещё как будет. (Держа перед собой газету, он возбуждённо ходит взад-вперёд.) Не могу читать: внутри всё дрожит. (Боря кладёт газету на тумбочку.) Надо взять себя в руки. (Сперва обхватывает сам себя двумя руками, затем открывает ящик тумбочки и достаёт шахматную доску.) Давай сыграем разок: меня успокаивает, когда сосредотачиваться приходится.

ИВАН ВАСИЛЬЕВИЧ (опустив голову, горько произносит). Я бы рад, конечно, но… Я не умею.

БОРЯ. Как не умеешь? Совсем?

ИВАН ВАСИЛЬЕВИЧ кивает

БОРЯ. Хочешь, научу?

ИВАН ВАСИЛЬЕВИЧ. В шахматы?

БОРЯ. Ну да.

ИВАН ВАСИЛЬЕВИЧ. Правда научишь?

БОРЯ. Если способности есть.

ИВАН ВАСИЛЬЕВИЧ. Это же моя мечта номер два с самого детства – научиться в шахматы играть.

БОРЯ. Пора бы ей уже осуществиться.

ИВАН ВАСИЛЬЕВИЧ. Прямо сейчас?