На фронт с именем отца

Как ни уговаривал, как ни взывал к разуму, объясняя, что в их Боголюбовке полно украинцев, никто не замёрз, Галя стояла на своём.

Закручинился Иван. Как быть да поступить? Сидеть у бабской юбки побитой собакой? Ну, нет. Дошло дело до развода. Оформили расторжение брака, и поехал Иван в Боголюбовку. Уже затемно добрался до деревни. Стучит в окно, мать спрашивает:

– Кто?

А он ей, солдат, дескать, пусти, тётка, переночевать, домой иду. Она:

– А мой Ваня всё никак не едет.

– Да это же я, мама!

Сколько счастья было. Отец смеялся и плакал:

– Мало я тебя тогда выпорол, ой, мало, удрал-таки, поганец! – и, дурачась, добавил: – Ну-ка, скидавай штаны, должен я тебе за самовольство хоть сейчас проучить!

На следующий день родню собрали, вечер устроили. Гоша-друг, с которым на войну убежали, пришёл, пустой правый рукав под ремень брюк заправлен, руку в Польше потерял, но тоже бравый воин. Хорошо отметили возвращение Ивана.

А вскоре и свадьбу сыграли. Жила у родителей на квартире молодая специалистка Таня, после техникума прислали её из Омска в колхоз бухгалтером. Ну и приглянулась фронтовику.

Пятьдесят пять лет вместе прожили. Хорошо прожили. Сына и дочь вырастили. Да только Галю Иван долго не мог забыть. «Любовь никогда не перестаёт», – говорит апостол Павел в «Первом послании к Коринфянам». Мысль апостола, конечно, шире по значению, да прочитай её Иван, он бы согласился полностью в своём понимании: «Не перестаёт». Фото Гали долго хранил в укромном месте, пока не исчезло куда-то. Жену не стал спрашивать, да она бы и не призналась. Алименты Ирине и Андрею платил честно и сверх того, по возможности, тайком посылал. Трудно сказать, испытывала Галя к Ивану чувства, подобные тем, которые излагает героиня вышеупомянутой песни, когда зовёт: «Вернися, Иванку, буду шанувати». Во всяком случае, не прогнала Ивана, когда приехал в гости.

В пятьдесят девятом надумал он повидаться с бывшей семьёй. Как жена Татьяна ни ругалась, взял четырёхлетнего сына Вову и поехал в Черновцы, где тогда жила Галя. Замуж она так больше и не вышла.

– Что я детей своих не могу повидать? – говорил Иван Яковлевич жене. – Они не виноваты, что так жизнь сложилась.

– Будешь опять жизнь свою складываать-перекладывать с Галей ненаглядной? – не могла смириться Татьяна с намерением супруга, не лежала у неё душа отпускать благоверного в места его боевой молодости.

Вова всего-то и запомнил из той поездки: тётя вкусными варениками с вишней кормила. Тогда как брат с сестрой практически не отложились в памяти.

В последние годы Владимир собирался поискать их через Интернет, ведь родная кровь, да всё руки не доходили, а как майдан начал жечь спецназовцев из «Беркута», решил: ни к чему всё это.

Иван Яковлевич всякий раз выходил из себя, когда шли телерепортажи о бесчинствах фашиствующих молодчиков на Украине.

– Да что это за порода кровожадная? – сокрушался. – Никак не могут успокоиться! Отцы-деды жгли-вешали и этим неймётся!

И разглядывал лица этих самых молодчиков, марширующих по Киеву или Львову, вдруг увидит похожего на себя.

А зачем это было ему нужно – и сам не знал.

На фронт с именем отца

Лет двадцать последних не знал я, что такое митинги и демонстрации. В советское время в последний раз отправился на первомайскую демонстрацию ради сыновей, им было тогда лет по восемь-десять: «Папа, давай сходим!». В конце девяностых доводилось участвовать в массовых шествиях. Сейчас не верится, что такое было возможно – со всех предприятий стекались многотысячные колонны, ведомые профсоюзом, к центру города. Госзаказов не было, зарплату не платили по полгода и больше, заводы выживали, как могли. Трудовой народ надеялся, государство в ответ на его акцию одумается, как это не выпускать авиационные двигатели, самолёты, ракеты, спутники, стиральные машины, холодильники, трактора и комбайны. Хороший хозяин должен всё иметь своё, не зависеть от настроения соседа. Шли с заводскими знамёнами, плакатами-требованиями к правительству.

Но это было почти в прошлой жизни. И вот после долгого перерыва решил пойти на «Бессмертный полк». На какие ухищрения только не шли «прорабы перестройки», дабы умалить Великую Победу, оболгать, извратить, переписать историю… Казалось, это удалось… Даже гадкое словечко запустили в народ – победобесие. Дескать, носиться с давно случившимся это ни что иное как одержимость. Однако вдруг возникла гениальная идея «Бессмертного полка», и миллионы граждан, взрослых и детей, по всей стране вышли на улицы с портретами победителей… Помнит народ свою историю, помнит славную Победу…

В тот день с портретами ветеранов стояли на остановках, ехали в автобусах, несли их по улицам, стекающимся к Соборной площади. День разгорелся победно. Ослепительный диск солнца, тугой парус синего неба, белоснежные облачка, гонимые молодым ветром. Тысячи и тысячи праздничных людей…

Первый День Победы, который навсегда запомнился, – 9 Мая 1965 года. Наш сибирский городок Ачинск вот так же заполнило солнце, по-летнему жаркое, заставляющее снимать плащи и пальто… По центральной улице чеканило шаг военное авиационно-техническое училище, шли предприятия, техникумы, школы. Мы, детвора, держали в руках веточки тальника и тополя с нежными листочками (прутики несколько дней стояли на подоконнике в воде), украшенные бумажными цветочками. Они символизировали весну, обновление жизни. Доминировал в городе красный цвет – транспаранты, флаги, пионерские галстуки… А на школьницах – белоснежные фартуки… У всех праздничные, возбуждённые лица. Сверкая на солнце начищенной медью, шагал духовой оркестр, выдувая бравурный марш…

Недавно прочитал мнение мудрого аналитика, историка и политолога Андрея Фурсова, он считает шестидесятые годы самыми лучшими в Советском Союзе. Они были полны громких свершений, умных решений, радостных надежд. Ушли в прошлое сумрачные и лживые хрущёвские пятидесятые, ещё не наступили тормозные семидесятые… Не знаю, как для других, для меня шестидесятые особо солнечные – счастливое детство, устремлённые в светлое будущее школьные годы, хотя и студенческие семидесятые были летящими…

По роду журналистской и писательской деятельности десятки раз беседовал с теми, кто воевал, работал в тылу, обязательно спрашивал про День Победы. Для большинства это одно из самых памятных событий жизни. Сергею Сергеевичу Кекуху (с ним работали в одном секторе в КБ ПО «Полет») в 1945-м исполнилось семнадцать, о Победе узнал на телеграфном столбе. Ремонтировал порыв на линии, проверяя связь, подсоединил наушники и услышал радостную весть. Фронтовик Борис Анатольевич Силин 9 мая 1945-го лежал с ранением в Берлине в госпитале, и вдруг рано утром бешеная стрельба, сразу догадался: не бой – салют Победы. Ветеран трудового фронта шагал утром по Омску на завод, город был взбудоражен только что прозвучавшей по радио давно ожидаемой вестью – Победа! А одна женщина стояла и горько плакала – у неё погиб сын, накануне получила похоронку. Врезалась в память подростку эта картина – всеобщее ликование и неизбывное горе…

Трудно сказать, на сколько километров растянулась колонна «Бессмертного полка», двигался в ней порядка трёх часов. В советские времена носили на демонстрациях портреты небожителей – членов Политбюро ЦК КПСС, коммунистических вождей, а здесь множество портретов отцов, матерей, дедушек, бабушек, близких родственников. На одних фото изображены совсем молодые люди в солдатских гимнастёрках, пилотках, на других – пожилые ветераны в парадных костюмах с многочисленными рядами наград. Разные люди, разные судьбы, а вместе – «Бессмертный полк». Он шагал по солнечному городу мимо Успенского собора, Законодательного собрания, академического театра драмы… Любинский проспект, стекающий под гору к мосту через Омку, заполнила на всём протяжении людская река… Калейдоскоп красок – плащи, куртки, косынки, шляпки, кепи.

А над ними портреты, портреты, портреты, будто цветы на высоких стеблях, растущие из рук, сердец… Навряд ли среди идущих были пережившие военное лихолетье. Уже за семьдесят тем, кто родился сразу после войны. Шагали по яркому маю дети, внуки, правнуки тех, кто был запечатлён на фото, тех, кому было назначено судьбой остановить врага, вознамерившегося подмять под себя непокорный русский народ, уничтожить большую его часть, прибрать к загребущим рукам богатую русскую землю.