Смерть мироздания

– Черт, а Асмодей-то по ходу фермер, – с улыбкой сказал Саня, не сбавляя темп бега. – Кто бы мог подумать, работает терзателем и приходит отдыхать душой в свой мирок…

Мы остановились, чтобы отдышаться, Асмодея позади не было видно. Но только мы присели так, чтобы нас не было видно из-под цветов, они были достаточно высокие, как Саня издал непонятный звук и вскочил.

– Что ты встал? – спросил Данте.

– Меня за жопу кто-то укусил. – Саня посмотрел на то место, где его пятая точка получила урон, потом потер глаза, словно не веря в то, что он видит.

Мы посмотрели туда же и увидели распустившийся цветок. Кровоточащий бутон в раскрытом положении выглядел как маленькая отрубленная человеческая голова. Немного гнилая, кровоточащая из всех отверстий.

– Что вылупились? – сказала голова на стебле.

Саня опустился на корточки и протянул руку, чтобы сорвать говорящее растение. Оно оскалило зубы и попыталось схватить Саню за палец, да так резко, что он упал на свою пятую точку.

– Да кем ты себя считаешь, чтобы руки распускать, затупок? Я ж тебя не лапал, хоть и рук у меня, конечно, нет, но поверь, я до такого не опустился бы.

– Ты меня за задницу укусил, Чупа Чупс для извращенцев…

– Но не лапал же, хе-хе, – парировало растение. – Кто вы вообще такие? Паразиты какие-то? Пришли сожрать меня? – существо собрало слюни в рот и смачно плюнуло в лицо Сане, прямиком в глаз.

– Ах ты ж, кочерыжка ебаная, я тебя сейчас проучу! – Саня хотел пнуть голову ногой, но та как заорет.

Все бутоны вокруг начали раскрываться и неистово орать. Потом раздался грохот и яркий свет ослепил нас. Навстречу нам выехало то ли устройство, то ли животное. Оно походило на гигантскую рыбу с маленькими лапками, в пасти которой вращаются зубы, впереди свисал ус, который и был источником света. Непонятно, живое или нет, но оно выполняло функцию комбайна. Собирало эти головы в специальный контейнер, который виднелся позади. И вот это хрень мчалась к нам на всех парах.

– Бежим! – крикнул Саня и побежал.

Мы рванули за ним. Весь наш побег сопровождался криками этих голов, которые орали еще громче, когда до них добирался этот комбайн.

– Что нам делать, отец? – задыхаясь, сказал Саня.

– Для начала сойти с пути комбайна.

– А зачем мы бежим по пути? – сказал Саня в недоумении.

– Ну ты побежал, и я побежал.

Саня посмотрел на отца, тот на него. Потом они свернули в сторону, я последовал за ними. Комбайн проехал мимо, не обращая на нас внимания, похоже это была какая-то запрограммированная адская машина.

– Во, отец, я вижу темную зону и проход между скал, – крикнул Саня.

– Да, это вход в лабиринт, туда нам и надо.

И действительно, вдали торчал темный проход. Асмодей говорил, что-то про лабиринт Сатаны, похоже, это он и был.

– Быстрее, парни, поднажмите! – крикнул Данте. – В лабиринт Асмодей вряд ли сунется без разрешения.

Позади нас наконец показался Асмодей на чудовище. Он словно обходил поле стороной, наверное, не хотел портить урожай. Когда мы уже подбегали ко входу в лабиринт, цербер взял демона в лапу и запустил прямиком в нас. Демон гнева приземлился в паре метров от нас и чуть не схватил Данте за ногу, когда он вбегал в проход последним.

– Вы все равно не пройдете лабиринт, – смотря на нас, произнес Асмодей. – И тогда мы встретимся с тобой Говард. Это будет очень скоро…

Я обернулся и смотрел на него, хотел бы развернуться, забыть его как страшный сон, но он снял маску. Он снял свою чертову маску, а за ней был Деймос, мой брат.

– Вот он я, Говард, ты так жаждал встречи со мной. Выходи, отомсти за сына, – произнес он, улыбаясь.

Я шагнул вперед, но меня удержал Саня, он сильно ударил меня по щеке.

– Приди в себя, Говард.

Снова мой взгляд упал на Асмодея, но теперь он стоял в своем привычном виде. Но секундой позже он снова снял маску, разорвал одежду и стал расти. Через мгновение он выглядел как трехметровое массивное человекоподобное существо. Из его плеч торчали две козлиные головы, которые постоянно издавали противный звук, вроде монотонного звучания оркестровой трубы. Ноги демона не были похожи на человеческие, но и сказать, что это ноги какого-то животного, нельзя, по крайней мере, я подобных существ на Земле не видел. Отличались они от человеческих ступнями, вернее их отсутствием, вместо них были присоски, вокруг которых тысячи маленьких лапок, как у сороконожек. Длинный хвост, как хлыст, постоянно разрезал воздух. Но самое отвратительное – это голова. Большая, волосатая, как и все тело, через эти волосы не видно ничего, кроме двух огромных желтых глаза, совсем немного голова напоминала кошачью. Когда он открыл пасть и оскалился, зубы сразу забрали все внимание, как ни странно, но это бесчисленное количество острейших клыков были белого цвета. Черт, ослепительно-белые зубы.

– Еба-а-ать, – протянул Саня, – я знал, что все стоматологи попадают в Ад, вот оно живое доказательство.

Данте подошел ко мне и развернул лицом к себе.

– Что ты видел до этого? – спросил он.

– Брата…

– Черт, – выдохнул он. – Твое сознание на грани. Я боюсь представить, что за бардак у тебя в голове. На Земле будет еще хуже…

– Жду тебя, Говард. Ха-ха-ха, – его злобный смех раздавался эхом и проникал в самые потаенные места души.

Момент, когда ты думаешь, что скоро все отпустишь, все забудешь, – это какой-то страшный самообман. Всегда случается что-то, что вернет тебя назад. Я действительно думал, в момент последней пытки, что все, моя душа практически очищена, что я скоро перестрадаю свои тяготы. Я бы смог спастись, если бы хотел. Но сейчас я ощущаю то, что мой разум лишь выстроил стену, чтобы предпринять последнюю попытку защитить себя от своих же мыслей, но это лишь временный барьер, никакого шага в сторону очищения не было. Стена сдерживает тьму, но трескается и рано или поздно разлетится к чертям. И трещину в барьере создал я сам, снова и снова ковыряя его. Возможно, не стоило этого делать, возможно, я должен был пройти все до конца, чтобы мысли за барьером все же уничтожились пытками, чтобы за стеной ничего не было. Возможно, нужно было очиститься, ведь оставалось совсем немного. Или мою душу нельзя очистить? Но теперь, кажется, что мою стену уже не починить, через трещины снова сочится ужас моего сознания, и скоро стены не будет. И это уничтожит меня, возможно, раньше, чем я доберусь до брата, если он вообще еще жив…

Мы пошли вглубь лабиринта.

7

Лабиринт выстроен полностью из темно-зеленого камня, его стены возвышались на сотни метров, а запах горелой плоти был так силен, что приходилось прикрывать нос рукой.

Мы ходили по нему часами…

– Что ты сделал на Земле, чтобы попасть в Ад? Да еще и к Асмодею, – спросил меня Данте, пока мы шли по очередному ответвлению лабиринта.

– Убил тварь, которая убила моего сына, – ответил я и посмотрел на Данте.

Я поведал ему историю о предательстве брата, о некой организации «Тень», которой, видимо, он и служил, и о том, как безжалостно я отомстил за сына, но месть была неполной, ведь брат остался жив.

– Однажды жизнь забирает у тебя все, а взамен дает лишь кошмар, который по правилам сложно унять. Порой мироздание несправедливо, я бы за такое в Ад не отправлял, – тихо сказал Данте. – Но так устроен этот мир, боль, которую ты терпишь, не унять местью, к сожалению. Месть делает все еще хуже. Сам проходил через такое десятки раз и могу сказать это наверняка. Но ты и сам это понимаешь, не так ли?

Я кивнул.

– Почему твой брат так поступил, Говард? – подслушав наш разговор, произнес Саня.

– Я видел множество жизней и заметил одну тенденцию, по которой строится большинство грехов человека, – сказал я и обратил свой взор на Саню. – Сначала любой человек ищет любовь, если он ее не получает или разочаровывается, то дальше он пытается сделать все, чтобы им восхищались, боготворили. Если и с этим не получается, человек делает так, чтобы его боялись, а потом ненавидели.

Саня понимающе кивнул и не стал дальше расспрашивать меня о брате. Но я обязательно ему расскажу обо всем, но сейчас не то время. Нужно думать, как найти дверь.

– Данте, вы бывали в этом лабиринте? – спросил я.