Родную мать встречай штыком. О «творцах» и жертвах террора

писал в очерке «Земли! Земли!» Владимир Короленко, когда в голодный 1891 год создавал столовые для бедных в Лукояновском уезде Нижегородской губернии.

Однажды он ехал на измученных лошадях по раскисшей осенней дороге. И увидел не менее изнуренных четверых мужиков в липовых лаптях, которые шли к становому. Оказалось, что кто-то разослал прокламации, призывавшие народ к топору, а становой строго-настрого приказал доставить их ему лично в руки.

Организация, которая разослала эти письма, вскоре была обнаружена. В нее входили бывший волостной писарь Астырев и мещанин Жевайкин. У них нашли оружие и взрывчатку. И финал этой истории достаточно трагичен. Астырев в тюрьме заболел и вскоре умер. У него остались жена и трое детей без всяких средств к существованию. У Жевайкина жена тоже жила в нищете, двое её детей умерли, а вскоре за ними в мир иной последовала и она сама.

Впрочем, это – только одна из бесчисленных историй, повествующих о том, что терроризм порождает лишь разлад, горе и боль.

ПРОКЛЯТЫЙ ОСТРОВ

Этот остров на Волге виден из Нижнего Новгорода даже без бинокля. Наши предки драли здесь мочало. Потом он был перевалочным пунктом, где разгружали и загружали баржи и пароходы. Потом здесь расстреливали «врагов народа». Ещё спустя какое-то время на их костях дачники выращивали редиску и помидоры.

Как в Переплёт попадали

около четырехсот грузчиков.

Когда кончалась навигация, пустые склады запирались на амбарные замки. Грузчики покидали Мочальный. Они попадали в… Переплет. Так в просторечье назывался Переплетчиков корпус на Нижнем базаре. Здесь сдавали углы и просто койки людям не шибко-то обеспеченным.

лет. А если доживали, превращались в калек: из-за непосильных тяжестей позвоночник искривлялся, и рост грузчика уменьшался на 10—15 сантиметров.

Спасение от тоски и выматывающей душу работы крючники, горбачи и каталы искали в вине. Зимой они были завсегдатаями дешевых софроновских кабаков-забегаловок. Кабатчики им даже открывали кредит. Сами, естественно, в прогаре не оставались. Артельщик порой половину лета отрабатывал долг.

Почти, как при Андропове.

Речные «волки»

века. Для проведения рейдов было нанято два парохода, а еще один приобретен в собственность. Кроме того, имелось ещё 13 шлюпок, 6 пожарных лодок и даже один локомобиль.

нарушение, выявленное водными «фараонами», каралось штрафом, а то и тюремным заключением.

Как «мочалки» пошли в атаку

Однажды (это было 8 августа 1905 года) остров посетили «волки» во главе со штатным контролером Нардовым. Тот, высадившись на берег, застал дюжины две грузчиков, безмятежно спящих на прибрежном песке.

Сначала Нардов подумал, что происходит вербовка горбачей. Обычно в ожидании подряда они действительно спали, а подрядчик ходил между ними и внимательно осматривал подошвы сапог: на них указывалось, сколько грузчик хотел бы получать за дневную работу. Но вся заковыка состояла в том, что нанимателей не отыскалось. Грузчики же были все до одного мертвецки пьяны.

– ЦАНО)

Хозяина чайной, некоего Храмова, арестовали и посадили в баркас. Но тут раздался клич:

Наших бьют!

Даже в доску пьяные подняли головы. Сев в лодки, они погнались за Нардовым.

Отдайте её назад! Отпустите Храмова!

Штатному контролеру удалось оторваться от преследователей. Но на следующий день у дома на улице Ошарской, где проживал Нардов, собралась толпа. Грузчики Мочального, бросив работу, пришли качать свои права, требуя возврата спиртного.

Нардова дома не оказалось, и толпа повалила в губернское акцизное управление. По пути «обиженные» разбили несколько витрин, своротили пару афишных тумб. Но своего обидчика они так и не отыскали.

(ЦАНО)

сказал он.

Слова его оказались пророческими.

1918-й

Разумовский, Харитин, А. С. Колесов, Ф. А. Рождественский, А. А. Ласточкин, множество сельских урядников, городовых, надзирателей, служащих охранного отделения. Потом здесь казнили Константина Вуколова, который воевал с белыми под началом Семёна Будённого в Первой конной армии. Якобы за то, что подавлял вооруженное выступление сормовичей в декабре 1905 года. На самом деле в это время Вуколов находился в Костроме.

офицер».

25-летний Иван Рыбаков не числился в расстрельных списках. Чекисты пришли за его отцом, Григорием Дементьевичем, бывшим полицейским урядником. Но дома его не оказалось. И тогда кто-то из латышей ткнул пальцем в сына:

Тогда ты пойдешь.

Первой мировой войны был прапорщиком, за проявленную храбрость его наградили георгиевским крестом.

Протоиерей Сергачского Владимирского собора Николай Никольский смерти смотрел в глаза. Когда перед расстрелом ему приказали отвернуться, он осенил себя крестным знамением и сказал:

Спаситель не отворачивался, когда его распинали, и мы не будем.

Николай Рудневский учился в Петроградском институте инженеров путей сообщения на средства земской управы. Почему в расстрельном списке его назвали офицером, неясно. То ли мундир учащегося-путейца ввел в заблуждение, то ли «офицер» лучше подходил для отчета.

без суда были казнены васильсурский помещик А. А. Демидов, страховой агент Л. А. Петровский, милиционер Ерин…

Латышские стрелки за работой

Лелапш, Карре, Юргенс, Грубе, Михельсон…

Сразу же после этого большевики расстреляли 46 крестьян села Емангаш и 50 жителей татарского села Семеновка.

Земля не хочет прощать

В 1972 году деревня на острове Мочальном приказала долго жить. Дома здесь стало постоянно подтапливать, и островитян переселили на «Большую землю». А пустошь передали садово-огородному товариществу.

Желающих получить земельные участки поначалу было много. Люди попросту не знали, что раньше здесь расстреливали, что лук и петрушка взойдут на костях казненных, а помидоры наливаются кроваво-красным соком, словно это кровь несчитанных жертв.

Потом, когда на острове закрылся магазин и отключили свет, всё больше стало появляться объявлений о том, что участки продаются. Но их не покупали, поскольку воду для полива нужно было носить издалека. Людям пожилым это не под силу, а молодежь на экзотику как-то не тянет.

И дачников уже нет совсем. Участки и садовые домики просто брошены. Такое ощущение, что проклятый остров мстит за надругательство над могилами безвинно убиенных. Теперь он необитаем.

НЕДРЕМЛЮЩЕЕ «ШИЛО»

Полное собрание сочинений «стукачей»

,ничуть не смущали. В то время это было в порядке вещей. А не читать многотиражку – грех: требовалось четко знать, кто сегодня очередной враг, кто им станет завтра, и нет ли тебя самого в этих черных списках. И «Автогигант» за глаза называли «полным собранием сексотских сочинений». Как правило, анонимных. Это тоже было приметой тех лет: «стукачи» действовали исподтишка, боясь взглянуть в глаза тем, кого с их легкой руки ждали либо лагерная колючка, либо пуля в затылок.

Вот только один характерный пример.