Вторая Мировая – война между реальностями

ГАЛИЧ-ЛЬВОВСКАЯ ОПЕРАЦИЯ: СРАЖЕНИЕ НА РЕКЕ ГНИЛАЯ ЛИПА 29–30 АВГУСТА

28 августа Конрад, считая общее положение неблагоприятным, обращается к германскому командованию с просьбой о содействии наступлением на Седлец. Поскольку к этому времени еще не завершилось сражение под Танненбергом, никакого ответа на эту просьбу ожидать не приходилось. 4-я австрийская армия завязла в позиционных боях у Люблина и ждала подхода группы Куммера, но 5-я армия владела инициативой и рассчитывала на крупный успех. Непременным условием этого успеха была остановка или приостановка наступления 3-й русской армии. В этих условиях Конрад был вынужден удерживать 2-ю и 3-ю армии на реке Гнилая Липа, что провоцировало очередное масштабное сражение.

На 120-км фронте от Каменки до Галича сосредоточились 8 русских корпусов (20,5 дивизий, 2 бригады и 8 кавалерийских дивизий; 344 батальона, 192 эскадрона и 1304 орудия). Австрийцы в общих чертах закончили сосредоточение 2-й армии и собрали на этом фронте 14,5 дивизий, 5 ландштурмных бригад и 4 кавалерийских дивизии, еще 6 маршевых бригад было на марше (301 батальон, 140 эскадронов с маршевыми формированиями, 828 орудий). Впрочем, неготовность 2-й армии еще давала себя знать, особенно на ее флангах, где сосредоточение войск задерживалось. В сущности, вопрос стоял так: удастся ли маневром маршевыми батальонами своевременно заткнуть дыры.

Рузский предполагал задержаться перед Гнилой Липой – но здесь, конечно, совершенно прав был Иванов, потребовавший от 3-й армии «стремительного натиска». Русское командование не могло позволить себе такую роскошь, как потеря темпа. 29 августа началось сражение на Гнилой Липе.

В последующих боях все попытки австрийцев действовать активно были отражены. Русские армии, конечно, задержались на рубеже Гнилой Липы – но цена, которую за это заплатил неприятель, была очень высокой. 12-й армейский корпус был разбит, примерно половину его сил удалось собрать и вернуть в строй только 2 сентября.

Тем не менее за 29–30 сентября 3-я и 8-я армии почти не продвинулись к Львову.

ЛЮБЛИН-ХОЛМСКАЯ ОПЕРАЦИЯ: СРАЖЕНИЕ У ТОМАШОВА 31 АВГУСТА

На фронте 5-й армии наступил кризис операции. На севере разрыв с 4-й армией продолжал расширяться, причем 25-й корпус даже не обозначил наступление на Краснослав и фактически продолжил отход к Холму. 19-й и 5-й корпус были полуокружены, боеприпасы у них заканчивались, а новые невозможно было доставить далее Грубешова, от которого до линии фронта 35 оставалось километров «ничейной земли». Выход корпусов из боя был возможен только по километровым гатям, проложенным через болота.

Плеве не имел никаких резервов, кроме двух казачьих кавалерийских дивизий, которые он и направил на выручку 19-му корпусу – задача, совершенно непосильная для кавалерии. Она была непосильна и для пехоты.

Импровизированный кавкорпус ночью прорвал линию неприятельского охранения (9-я кавалерийская дивизия) и устроился на ночлег практически в расположении 2-го австрийского корпуса. Утром этот корпус начал очередную атаку на позиции корпуса Горбатовского. В свою очередь казаки атаковали австрийские артиллерийские позиции, а приданные им батареи открыли огонь с тыла по наступающей австрийской пехоте, которая попросту разбежалась (что-то удалось собрать вечером километрах в 15–20 к северу). В результате 19-й корпус вернул потерянные за ночь позиции, укрепив свой фланг. Удалось продвинуться вперед и 5-му корпусу. 17-й корпус не оказал реальной помощи центральным корпусам – достаточно было и того, что он отбил наступление противника и даже на 2–3 километра сместился к западу.

Положение на левом фланге армии Плеве начало ощутимо меняться: южнее 3-я армия Рузского развивала успешное наступление на Львов, 31 августа ее присутствие начало ощущаться в тылах группы Иосифа-Фердинанда.

К вечеру Плеве ничего не знал об успехах казаков и о готовности южной группы корпусов не только сражаться, но и перейти в наступление. Зато он получил известие о катастрофе в Восточной Пруссии, окружении центральных корпусов 2-й русской армии и о самоубийстве ее командира Самсонова.

В ночь на 1 сентября Плеве приказал всей 5-й армии отойти на три перехода – к линии Холм – Новгород-Волынский. Ауффенберг выиграл это сражение и получил почетную приставку «Комаровский» к своей фамилии. Кстати, совершенно напрасно – в Томашевском сражении он «завелся» и наплевал на стоящие перед армией стратегические задачи во имя оперативной цели – окружения центральных корпусов 5-й армии. Ради этого он потребовал помощи от Данкля, смещая наступление 1-й армии с ее северного фланга на южный. Ради этого он связал боем группу Иосифа-Фердинанда, подставляя ее при дальнейшем развитии операций под фланговый удар. Ради этого он поддерживал боевое напряжение в районе Комарова, безоглядно тратя свою пехоту. В последние дни августа он думал только о том, как «наказать» 19-й и 5-й корпуса и полностью игнорировал текущую обстановку на других участках гигантского сражения. И даже в этом, в «наказании» выдвинутых и полуокруженных российских дивизий, Ауффенберг в конечном итоге не преуспел.

ЛЮБЛИН-ХОЛМСКАЯ ОПЕРАЦИЯ: ПРОРЫВ НА ТРАВНИКИ 28 АВГУСТА – 1 СЕНТЯБРЯ

Мы оставили генерала Эверта в момент отхода 4-й армии к Люблину. 4-я армия находилась в неважном состоянии, но австрийцы вели преследование достаточно медленно, поэтому оперативная конфигурация постепенно восстановилась. На правый фланг армии вышел 18-й корпус, который завязал бои с группой Куммера и принудил ее перейти к обороне. 14-й корпус, хотя и с трудом, удержал свои позиции. С 29 августа центр тяжести сражения смещается к югу, где 5-й и 10-й австрийские корпуса атакуют 16-й и гренадерский корпуса русских, пытаясь одновременно еще и продвинуться к Краснославу для оказания содействия 5-й армии. Увлечение Ауффенберга сложной и длительной операцией на окружение начинает оказывать негативное воздействие на армию Данкля, усилия которой раздваиваются.

31 августа на фронте Эверта также наступает кризис. Его левофланговые корпуса скованы неприятельским наступлением и не могут удержать своих позиций, в то время как обозначился охват левого фланга 4-й армии. 24-я австрийская дивизия, двигаясь в оперативной пустоте, разделяющей две русские армии, в ночь на 31-е заняла Краснослав, откуда повернула на Люблин. Утром она внезапной атакой разгромила 82-ю дивизию, а к ночи вышла на железную дорогу Люблин – Холм, захватив станцию Травники.

Эверт обратился в Ставку с требованием поставить 5-й армии задачи на случай оставления ею Люблина.

ГАЛИЧ-ЛЬВОВСКАЯ ОПЕРАЦИЯ: 31 АВГУСТА-1 СЕНТЯБРЯ

31 августа стало кризисным днем сражения. 3-я австрийская армия отходит на Львов. Становится понятным, что с выходом правофланговых дивизий Рузского в район Равы-Русской оставлять армию Ауффенберга в районе Томашова нельзя – между тем от действий этой армии австрийское командование ожидает решительного успеха.

Конрад не утверждает приказ Брудерманна об отходе к городокской позиции и приказывает удерживать Львов. Столица Галиции становится стратегической осью сражения, позволяя продолжать операции в районе Люблина и Комарова, где наметился крупный успех. Нужно иметь в виду, что австрийцы весьма преуспели в информационном обеспечении войны, создав у русского командования преувеличенное представление о Львове как о крупной современной крепости, подготовленной к обороне. Соответственно, Рузский сосредотачивает свои силы для штурма этой крепости и настаивает на содействии со стороны 8-й армии.

В результате критический день 31 августа потрачен на медленное преследование австрийцев, отходящих на линию львовских фортов и за Днестр.

ЛЮБЛИН-ХОЛМСКАЯ ОПЕРАЦИЯ: ОТХОД 5-Й АРМИИ, 1–4 СЕНТЯБРЯ

Решение Плеве начать 1 сентября общее отступление оказалось неожиданным для командиров корпусов южной группы, которые шесть суток вели непрерывные бои в неудачной конфигурации (под частично реализованной угрозой окружения) против превосходящих сил противника, удержали свои позиции и готовились наступать. Это решение было неожиданным и для Ауффенберга. Но представляется, что Плеве был абсолютно прав: именно быстрый отрыв 5-й армии от противника дал возможность провести второй этап Люблин-Холмской операции со всеми удобствами, включая сомкнутые внутренние фланги 4-й и 5-й армий.

Оставаясь в районе Томашова, 5-я армия предоставляла противнику тактические шансы – в особенности учитывая положение 10-го армейского корпуса 1-й австрийской армии в районе Краснослава и Травников. Отход 5-й армии на одну линию с 4-й ставил австрийское командование перед серьезной проблемой: достигнут крупный успех, но непонятно, как его использовать, если крупных подкреплений нет и не предвидится, а в тылу армии Ауффенберга нарастает угроза, которая только усугубится с продвижением австрийских войск к Холму.

Блестящего стратегического решения Конрада фон Хетцендорфа не предвидели ни Плеве, ни Иванов.

ГАЛИЦИЙСКАЯ БИТВА: 1 И 2 СЕНТЯБРЯ

Первого сентября Конрад вновь обращается к Мольтке с просьбой направить войска на Седлец – или хотя бы перебросить в район Перемышля два армейских корпуса. Корпусов этих не существует в природе, и Конрад об этом знает.

Назревает решение отвести армии за реку Сан. Но так жаль терять результаты прорыва у Травников, охвата Люблина, крупного успеха под Комаровым, где русские неожиданно начали глубокий отход.

Конрад принимает следующее смелое, красивое и завораживающее решение:

• На севере – усилить группу Куммера корпусам Войрша и возобновить наступление в обход Люблина. 10-му корпусу, растянутому между Травниками и Краснославом, предписывается удерживать свои позиции, 1-му и 5-му корпусам наступать непосредственно на Люблин.

• В центре – оставить против разбитой 5-й русской армии минимальный заслон. Армию Ауффенберга развернуть фронтом на юг.

• Оставить Львов, втянув 3-ю армию в оперативный мешок.

• Концентрическим наступлением 2-й, 3-й и 4-й армий на Львов разгромить 3-ю армию в районе этого города и восстановить положение в Галиции.

Эта блестящая стратегическая идея приводит к ожесточенному Городокскому сражению, хотя в отношении 2-й армии намерения австрийского командования остались на бумаге. Она все еще не была готова к активным действиям!

Обстановка на Восточном фронте к началу сентября 1914 года и планы сторон

Со своей стороны русское командование завершает железнодорожный маневр. Оно усиливает 4-ю армию несколькими дивизиями, объединяет войска, действующие к северу от Люблина, в отдельную 9-ю армию, затыкает парой дивизий прорыв в районе Травников – Краснослава и назначает новое общее наступление армий правого крыла. Всего на участок Люблин-Холм было переброшено 3 армейских корпуса (18-й, гвардейский и 3-й кавказский), не считая второочередных дивизий 4-й и 5-й армий (порядка 4 стрелковых и 3 кавалерийских дивизий), которые прибывали своим чередом по довоенному графику.

Австрийцы же считает 5-ю армию Плеве «совершенно разбитой». Ауффенберга заботит на столько она, сколько сомнения насчет того, не истолкуют ли его войска поворот на 180 градусов, как отступление. Первого сентября он издает приказ № 1490, который зачитывается всему составу армии:

«4-я армия уже заслужила благодарность за свои блестящие действия. Однако на нее ложится вторая великая задача, от выполнения которой зависит судьба всего похода – двинуться на юг и, по меньшей мере, оказать помощь находящейся в бою 3-й армии. Эта решительная операция предъявляет высокие требования, но я верю, что храбрая 4-я армия эти требования выполнит».

ГОРОДОКСКОЕ СРАЖЕНИЕ: ВСТУПИТЕЛЬНЫЙ КОММЕНТАРИЙ

Стратегическое решение, предложенное Конрадом, не производит особого впечатления на человека, плохо знакомого с особенностями армий 1914 года. «Ну, раньше атаковали на север. Теперь развернемся и будем наступать на юг. Что тут такого?»

Во-первых, заметим, что даже сугубо формально «развернуть армию несколько сложнее, чем батальон»[6 - М. Галактионов.]. Это технически трудная задача, требующая времени. Необходимо полностью перестроить громоздкую и инертную систему снабжения, наметить маршруты для движения частей и соединений, пункты сбора и места отдыха, организовать охранение.

Развертывание русских армий на Средней Висле в сентябре 1914 года

Действия Э. Людендорфа в сражении под Танненбергом, когда он организовал марш-маневр 8-й германской армии против 2-й русской армии, заслуженно входят в золотой фонд военного искусства. Но это был армейский, а не фронтовой маневр силами, к тому же подготовленный до войны. Территория Восточной Пруссии была специально оптимизирована для подобного маневра по внутренним операционным линиям, а сам маневр считался контрольным решением оперативной задачи, которую Шлиффен любил давать выпускникам Академии Генерального штаба.

Конрад же импровизировал. Его план ведения войны, основанный на том, что южная группировка сможет хотя бы задержать русское наступление в районе Львова, провалился (вновь отметим, в первую очередь благодаря тому, что Рузский и Брусилов выполняли свои задачи по плану стратегического развертывания, не отвлекаясь на привходящие обстоятельства, в том числе просьбы соседей и указания командования фронтом). Быстрой переброской 4-й армии на юг Конрад создавал совершенно новую оперативную конфигурацию, не предусмотренную в довоенном планировании ни русскими, ни австрийцами, даже как возможность.

Конрад фон Хетцендорф

Родился 11 ноября 1852 г. в пригороде Вены в семье гусарского офицера и актрисы. В 1871 г. окончил элитную Терезианскую военную академию. Прошел путь от лейтенанта до командира пехотной дивизии в Инсбруке.

В 1906 году при поддержке наследника престола эрцгерцога Франца-Фердинанда назначен начальником Генерального штаба. На этом посту отличался энергичной деятельностью по реорганизации и перевооружению армии, усилению артиллерии. Настаивал на превентивных войнах с Сербией и Черногорией, призывал к укреплению австро-итальянской границы (при наличии формального военного союза с Италией). В связи с этим Конрад фон Хетцендорф находился в конфликте с парламентами обеих частей империи, а также министерством иностранных дел и в 1911–1912 гг. даже был отстранен от должности начальника Генерального штаба.

С началом Первой мировой войны стал начальником штаба при главнокомандующем эрцгерцоге Фридрихе, фактически руководя всеми действиями австрийской армии – в первую очередь на Карпатском фронте.

После вступления на престол нового императора Карла Конрад был с понижением назначен командующим 11-й армией, стоявшей на Итальянском фронте в Тироле («за недостаточную строгость нравов в Генеральном штабе в разгар Мировой войны» – трудно представить, что может означать такая формулировка). 15 июля 1918 г. он был снят и с этого поста, получив назначение на декоративную должность в лейб-гвардии.

После окончания войны был председателем союза выпускников Терезианской академии, занимался изучением философии и религии. Умер на курорте Бад-Мергентхайм, земля Баден-Вюртемберг, Германия от болезни желчного пузыря. Был с воинскими почестями похоронен в Вене.