Что черт пугается его.
Так что в моей родной пустыне
Чертей увидеть не дано.
Под прогнивающим забором
На территории, где Русь,
Взрастила русская природа
Хороший, интересный куст.
Лето 1953
Волки
По дорогам, звездой освещенным,
По путям, подметенным пургой,
Из соседней деревни крещеный
Человек возвращался домой.
Торопился, не сразу заметил;
Ну, заметил. И что от того? –
Быстроногие черные тени
Настигают, дыша на него.
Кто бы видел, как бился недолго
Многозубый и дикий кагал.
Как всю ночь по путям и дорогам
Демон бури следы заметал…
И в деревне моей конопляной
Вдоль заборов, над дымной избой
От бессонницы слышат селяне
Кого хочешь пугающий вой.
Февраль 1954
Утки
Дождь такой,
Словно в небе нескончаемый аврал,
Словно в тучах море прохудилось.
Бабка чуть не плачет:
– Кто бы уточек домой пригнал.
Пригони, сынок, мне сделай милость.
Отцову шинель волоку на себе.
Все пятки обласканы лужей.
И кажется мне –
В этот день на огромной земле
Прокисшего болота ничего нет хуже.
Но птичье семейство домой не идет.
Сдружились с осокой утята.
Им невдомек, что бабка их ждет,
Как сыновей ждала когда-то.
Осень 1954
* * *
Ты мне вонзило в сердце нож
,
В устах нещадных злое слово.
Но это – ложь.
Все – трижды ложь!
Ты режь кого-нибудь другого.