Атланты

– Ладно, хорошо. Оставайся там. Мы скоро закончим,  и  я просмотрю сам  досконально, – отозвался Э-Клерк  и принялся за свою часть работы на Земле.

– Есть, оставаться здесь, – ответил радостный Август и занялся перепиской  начисто  полученной  радиограммы.

Но вот, прозвучала последняя команда, и все системы были подняты снова на борт. Экипаж во главе с командиром прибыл на место, и корабль  начал  взмывать вверх.

– Погоди-ка, – вдруг, вспомнил  что-то Основной, – а систему прогнозирования  что, оставили там?

– Нет, нет, – успокоил рядом стоящий геодезист, – я прикольцевал  ее  к борту раньше.

– А-а, ну тогда хорошо. Можно  и взлетать. Пилот, – обратился он в радио, – даю взлет.

– Есть, взлет, командир, – и корабль плавно тронулся с места.

Отлетев на  порядочное расстояние, звездолет замер в открытом пространстве.

– Огонь, – громко прозвучала команда,  и с борта  ушел  радиосигнал.

И снова, в который раз вздрогнула Земля,  опыляя сама себя ледовой пылью и превращая ее  в  молочные кипящие реки. И опять планету заволокло серым густым  облаком исходящего пара.

– Пока отдых, часов на шесть, – распорядился Основной, направляясь к  отсеку радиста.

– Ну, что тут? – обратился он, войдя внутрь, к Августу, – давай, помозгую.

– Да. Вот, все готово, – торопливо подал тот бумагу и отошел в сторону.

Командир сел в кресло и прочитал снова весь текст. Хорошего для них  было немного. Ускорение обозначало лишь одно, что на самом материке что-то произошло. Скорее всего, увеличилась общая сутолокация  основного светила. Значит, времени у них мало, но это обозначало и другое. То, что они домой  больше не возвратятся.

Основной положил бумагу на стол и прикрыл на минуту глаза руками.

Как-то это не укладывалось в его голове. И хотя он уже тысячу раз был готов к этому – все же прозвучало оно достаточно резко.

Он встал и прошелся по небольшому отсеку. Ноги  чуть-чуть оторвались от  пола.

– Скажи, пусть, увеличат нагрузку, – обратился Основной к Августу, молча наблюдавшему за его действиями.

– Хорошо, командир, – ответил тот и, также покачиваясь, вышел  из отсека, понимая, что  командиру хотелось побыть наедине.

Э-Клерк  снова прошелся по отсеку, а затем резко сел, обхватив голову руками.

Нет. Как-то это сообщение не укладывалось в голове. Вроде бы была  планета, был хоть какой-то дом, к которому всегда тянуло вернуться. А что сейчас? Получается, что это все, конец их местному существованию. Теперь, они бездомные, беспомощные в каком-то смысле. Неужели, это все?  Конец их цивилизации? Кто знает, как сложатся дела дальше? Может, сюда и не дойдут все, а ведь их много. Около пяти тысяч. Все остальные там, в банке памяти и готовы  размножиться в любую минуту.

Но получится ли  этот переход?  На  это трудно ответить.

Конечно, сейчас там тоже все волнуются. И, конечно же, полагаются все на  них. На них семерых, которые сейчас должны работать полностью на  всех остальных. Нет, погибнуть теперь нельзя. Вот, что самое страшное.

Ибо своя смерть, или смерть  экипажа – это значит, не выполнение задания. Это значит, уничтожить практически своими руками исходную точку цивилизации, достигшей хоть какого-то уровня своего развития. Какая же  ответственность сейчас возлагается на них. Об этом страшно даже думать. Но нет, опускать руки нельзя. Надо думать, думать и думать. Просчитывать по двести раз одно и то же. Сверять все данные исходные и переходные. Надо взять дополнительные пробы и уже завтра проанализировать ход событий.

Командир опустил  руки  и  встал. Лицо его было  напряженным и чуть-чуть уставшим.

– Ничего, – тихо сказал он, – мы выстоим. Выстоим и победим   эту безводную игольчатую стихию и  возродим на ней жизнь, – и Основной решительно шагнул  на  выход, забирая на ходу небольшой клочок бумажного  листа, на котором был написан текст сообщения.

– Надо поговорить с экипажем, – подумал он, направляясь в кают-компанию, – хотя, нет, пусть, пока отдыхают. Сегодня еще один взрыв. А вот завтра с утра  я  с ними побеседую.

Так решив, он направился в свой отсек, чтобы на немного прилечь и успокоить самого  себя. К тому же, было и о чем потосковать, хотя Э-Клерк и  не был особо склонен к этому. Но, как ни странно, чувства возымели свое, а мысли переполнили  голову.

Командир  прошел к себе и улегся  на своем небольшом диване, располагаясь так, чтобы его глаза смотрели куда-то в потолок, которого здесь, практически, не существовало, – ибо это была всего лишь очередная перегородка  между  отсеками.

Но привычка дело не простое, и он устроился так, как ему хотелось.

Затем, медленно закрыл глаза  и  попытался вспомнить самого себя с  детства  и  так  дальше, по возрастающей.

Спустя минут десять Э-Клерк  уже спал ровным спокойным сном, лишь  изредка вздрагивая от какого-то видения.

А через два с лишним часа, он встал, как ни в чем, ни бывало, умылся  и направился  в отсек управления, дабы проконтролировать получаемые сведения, а вместе с тем и перепроверить все статистические данные по этой планете.

Еще через два часа весь экипаж снова собрался в кают-компании, где Основной дал распоряжение на вторичную закладку заряда.

Корабль начал снижение, и спустя некоторое время они были на месте.

Там еще бушевали страсти по не остывшему  ледяному помосту, но Э-Клерк, тщательно все перепроверив, дал команду на выгрузку и указал точное  место  закладки.

По  окончанию подготовительных работ, он приказал всем подняться на борт и занять свои места в рабочих  отсеках.

На этот paз они не стали далеко уходить, а переместились на  обратную сторону самой  Земли  и  уже оттуда был  послан радиосигнал  на  взрыв.

Это был последний взрыв на этой планете, разрушающий основную кору ледового покрытия. Далее, это проделает вода  и сама природа Земли.

Самое главное – их расчеты подтвердились. Ядро заработало в полную силу и начало нагнетать массу льда огромным количеством  тепла. И через некоторое время, на Земле текли уже не  реки, а  целые огромные по своему масштабу проливы, шириной до 15-17 км.

Так образовывалась первая часть материковой основы,  и отделялись сами  полюса от  настоящей  грунтовой  массы.

И это была первая победа рук первопроходцев в этом диком и заброшенном мире, который они почему-то назвали первым. Наверное,  потому, что так  им хотелось, ибo он был действительно первым в их отеческом проходном мире эксплуатации другого ядра.

Он был также первым и потому, что основная часть их существующей цивилизации  должна была обрести себе первое место переселения.

И еще они назвали его так потому, что он был  первым, образованным  практически  искусственным путем свободных средств и сил уже развившейся цивилизации.

Это и давало всему основание предполагать, что Земля является частью их выработанной ранее теории по нанесению  жизни на карту космического прошлого многих  других видов существования.

Нет, не цель выжить была основной. Главное – это было направить куда-то свой ум и не дать погибнуть кому-то еще не развившемуся или  не способному развиться самостоятельно без помощи  определенного характера со стороны других.

Нанесение на параметрическую карту жизненных штрихов – это и есть основа космического проходного мира.

И надо это понять тем, кто уже сейчас находится  очень близко от  своеобразного сферического уплотнения коры Земли  и  развития ее сейсмологии.

Надо также  понять, что любая грунтовая зыбь  – это жизнь, способная выразить что-то, даже того же  человеческого монстра, коим он представляется  сейчас  многим.

Нет, не  по внешним  признакам  и искусству любить. А  по внутреннему своему  упоминанию  и возникновению отрицательной   силы   души. Космические  монстры – это большие  и совершенно беспомощные существа, не  дающие  отчетности  своим  действиям.