Детектор

Макс не старался скрыть возникшее неудобство, и, запнувшись пару раз, зачитал с листка:

– Бортников Сергей Валентинович. Ну, привет…

Тот молчал, только слегка кивнул головой. Макс продолжал:

– Запольский Максим Леонидович. Вот и познакомились… Тот случай, когда не скажешь – приятно познакомиться.

Сергей Бортников потирал руки, освобожденные от наручников и молча уставился себе в ноги.

– Я уточню некоторые моменты… – Продолжал Макс. – Где живешь?

– Бакунина, двадцать четыре. – Говорил тот, не поднимая взгляда.

– С кем живешь?

– С мамой.

«Не с мамашей, не с маманей и не с мамкой…» – Невольно отметил Макс.

– Закончил десять классов? Что еще?

– Музыкалку. – Грустно улыбнувшись, отвечал Бортников.

– Да-да… – Вздыхал Запольский. – А после армии?

– Физ. – Сухо отзывался парень.

– Институт физкультуры? Ну, да… Работал где?

Бортников немного приподнял голову…

– Это все обязательно? – тихо спросил он.

– В общем, достаточно. – Максим пожал плечами и говорил то, что не сказал бы в другом случае. – Дальше я хотел бы… немножко о себе… Я капитан милиции, хотя и не ношу формы, и являюсь, как видишь, оператором полиграфа. Могу утверждать, что делаю свое дело хорошо, поэтому и по ночам иногда приходится работать. Также, ты должен иметь ввиду мое профессиональное мнение… Что полиграф – это безотказное средство дознания, его невозможно обмануть, что бы и кто про это не говорил. Дальше… Если бы я отказался от этого сеанса, по причине нашего знакомства, то завтра тебя привели бы сюда к другому оператору, который так же сделал бы все возможное, чтобы узнать то, о чем его просят. – Максим сделал паузу… – Можем так и поступить…

– Зачем? – Спокойно отвечал Сергей. – Не надо завтра.

– Ты или ни в чем не виновен, или не понимаешь, куда лезешь. Я не собираюсь делать тебе какую-то скидку. Если бы и хотел – не имею такого опыта, в итоге это осложнило бы ситуацию. Имей в виду, что если то, в чем тебя подозревают, окажется правдой, а это вот-вот станет понятно, то тебе лучше поторопиться принять решение: садиться на полный срок, или на минимальный – за явку с повинной.

– Давай, давай… – Говорил Бортников, разводя руками, давая понять, что ему нечего бояться.

– Ну, хорошо! – Выдохнул Макс, вписывая фамилию обследуемого лица в бланк согласия на полиграфный опрос. – Тогда подписывай, и начнем. – Еще раз довожу до сведения, что если есть, что скрывать, то никакая сила духа и воли, как говориться, не спасут нас от неволи, так как детектору до лампочки все эти доблести; он – не пыточный станок. А теперь по существу… – Продолжая говорить, Запольский одевал на Бортникова датчики детектора. – Вопросы очень простые, а ответы еще проще. Да или Нет. Если что не понятно – заранее оговорим, чтобы стало понятным. Окей?

Бортников угукнул в ответ.

– Ты утверждаешь, что тебе не знакомы люди из группировки Сотника, что тебе не известно, кто из них пропал, когда и куда они подевались. Так?

– Понятия не имею.

– Отлично! Итак, я не стану спрашивать, причастен ты к чему-либо, или нет. Это бесполезная трата времени. Спать очень хочется… – Максим заканчивал подготовку, смазывая гелем палец пациента для датчика кожногальванической реакции. – В первом тесте я буду задавать вопросы о количестве пропавших. Двое, трое, четверо, или пятеро… Так как тебе не известно, сколько человек пропало, ты на все вопросы одинаково отвечаешь «нет».

– Почему «нет»? Я же не знаю…

– Хорошо… Отвечай на все вопросы «не знаю».

Покончив со всеми датчиками, Запольский задал еще несколько пространных вопросов, и начал тестирование.

Сергей вел себя так, как-будто ему все равно. Или он и в самом деле не причастен к этому делу… «Что ж, все возможно… Буду этому рад». – Думал Макс…. Только надежда быстро развеялась; первый тест явно показал знание Сергеем числа пропавших людей. «И что это значит? Вряд ли он на столько глуп в своей самоуверенности… Во что бы то ни стало казаться крутым? Держит лицо несгибаемого бойца?»

Следующим длинным тестом предъявлялись комбинации фамилий и кличек, среди которых назывались и пропавшие парни. Снова тот же результат. Сомнений у Макса почти не осталось. «Вернее всего, – думал он, – что Серега просто в ступоре. До самого суда он будет молчать до упора. И потом будет молчать. Молчать и думать: «я тут ни при чем, полиграф язык не развязывает, достает прямо из мозгов, так, что с меня взять; я честный бандюган.»

– Ну, что, Серега! Еще один тест, потом перекур? – Обратился Макс к Бортникову.

– Ну, что там? – Кивнул Бортников в сторону ноутбука детектора.

– Что, что? То, на что ты согласился. Хочешь точнее? Вот, закончим первую часть – скажу точнее. Окей?

– Окей. – Угрюмо согласился Сергей.

Серию поисковых тестов до намеченного перерыва завершал перечень возможных способов захоронения трех людей криминального авторитета Малька. Макс не стал терять время на выяснение способа убийства; все они друг в друга стреляют, никак настреляться не могут. Важнее – что произошло потом… А потом убитых могли закопать, утопить, сжечь, залить бетоном, бросить под пол в труднодоступном месте… Пожалуй, для нескольких тел за раз это исчерпывающий список, применительно к реалиям сегодняшнего дня.

Как и предыдущие, тест предъявлялся с однократным повторением. Дважды детектор распознал достаточно выразительную реакцию на вариант «убитых закопали».

Сергей Бортников интуитивно понял, что Запольский правильно распознал все его «не знаю» и больше не интересовался итогами тестирования. Обследуемый выпил предложенный кофе почти залпом и откинулся в кресле, как-будто, забыться сном. Намерение его выглядело странным, но убедительным, он честно отработал три теста и дальше не был намерен сопротивляться.

Антон, сидя с чашкой кофе рядом с Максом, объяснялся с ним знаками и кивками головы, показывая на мониторе на отдельные строчки с вопросами и линии графиков.

– Давай выйдем. – Предложил Максим. – Посади, пока, сюда кого-нибудь из своих.

На маленькой кухне казенного заведения Макс изложил Антону по порядку все факты…

– Мы с Бортниковым служили вместе.

– Опа-на! Почему сразу не сказал? – Удивился старлей.

– Не знаю… Считай, что решил облегчить тебе жизнь.

– Окей, зачтено. Значит, сдал корефана? Ну? – Антон насторожился, ожидая новых идей Макса в связи с открывшимся обстоятельством.

«Сдал корефана» чувствительно укололо, Макс сделал долгую паузу, чтобы проглотить чувство вины и злости на Антона.

– Скажем, это наше с ним общее решение… Смотри: при таком раскладе можно вычислить все до конца, то есть найти то, что мы ищем, как вещественные доказательства. Но, на это нужно время. На такое тестирование может уйти еще часа два, а то и больше… Так что, опрос нужно переносить на завтра.

– Ну-ну? – Антон покачивал в раздумье головой.

– То, что я согласился на эту авантюру, можно отнести на неотложные обстоятельства, но в дальнейшем предлагаю или передать опрос Оксанке, или выдергивай кого-то кроме Борта. И мне проще, и все по-честному, и для убедительности – показания еще одного человека…

– Кого выдергивать? Какая Оксанка? – Антон туго соображал в третьем часу невеселой ночи.

– Вот-вот! – Макс похлопал пошатывающегося приятеля по плечу. – И по домам уже всем пора… Оксана Басова! Все та же! Оператор полиграфа, коллега моя. Ау! Не спи, замерзнешь! Но, лучше было бы выцепить кого-то из компании Бортникова. Тогда я сам их докручу. Ты же говорил, что они вчетвером были.

– Я говорил, да?

– Короче, давай, высыпайся и тащи следующего, пока Борт в камере. Могу обещать результат.

– Какой? – Переспрашивал зевающий старлей.

– Результативный результат, Антон. Положительный. Со всем, что тебе за это полагается.

– Ну, давай! – Спохватился Антон. – Можно завтра захомутать еще одного.

Еще на пару слов Макс решил остаться с Бортниковым наедине.

– Передохнул? Продолжим?

В знак согласия Сергей пожал плечами.

– Серег, ты вообще, что планируешь?

– В смысле? – Не понял Бортников.

– Ну, сейчас отмолчишься, потом отсидишь срок, а дальше? Все с чистого листа, или опять в бой?

– Какой бой? Простая работа…

– Значит, в строй? За бугра в огонь и в воду?

– На долго не сяду… Не за что… Потом видно будет. – Отвечал Бортников многозначительно.

Макс удовлетворенно выдохнул.

– Я это к чему… Если, действительно, на долго не за что, будь осторожен… Просто отмолчаться – не достаточно. Отмежеваться по-тихому не получится. Не получается ни у кого. Лучше меня знаешь, сколько таких как ты орлов покоится на обочинах нашей необъятной… В любом случае, тюрьма, или даже пара месяцев в сизо – это определенный рубеж. «До» и «после» могут быть совершенно разными.

Сергей нервно осмотрелся, будто выбирая, куда сплюнуть…

– А тебе не пофиг?

Извини! – Макс поднял обе ладони вверх – Не мое дело. Но, кое в чем я тебе даже завидую… Правда. Я, к примеру, не оканчивал музыкальную школу… А так хочется порой сесть за пианино, аж зубы сводит. Ладно, разговаривать нам в самом деле не о чем… И вообще, на сегодня хватит с тебя. – Закончил Запольский. – А завтра – что бог пошлет.

«Какого лешего!» – Злился Макс на самого себя. Ситуация лишний раз навязывала ему вопрос о том, действительно ли он соответствует занимаемому месту? Может быть Бабаев прав и стоит уступить кому-то более подходящему?

…И снова загадочные видения наполнялись странной куралесицей. Запольскому снился актовый зал с детства знакомой школы; на сцене за пианино сидел некто в концертном костюме, несколько школьников с родителями собрались в очередь подле пианиста, мамы жаждали заполучить маэстро в учителя их чадам. Музыка завораживала. Максим не верил своим глазам, со спины ему казалось, что за инструментом творит волшебство сам Эйнауди. Макс подходил все ближе, и когда совсем приблизился, музыкант вдруг повернулся. Маэстро оказался Сергеем Бортниковым. «А ты, мальчик с кем пришел?» – просто спросил он у Максима. Тот в ответ так напрягся, что от натуги проснулся. В сознании продолжала звучать ночная мелодия, но холодная испарина на кромке волос подчеркивала неоднозначность сна и коварность Морфея. Что-то такое, важное, он постоянно подсказывал Запольскому своими метаморфозами.

5.

Донцов прогремел в начале восьмого утра:

– Максим, не получается, как мы задумали…

– Ты спать то ложился, дорогой человек? – Макс не то, чтобы не ожидал раннего звонка Антона, но… Признаки бешенства уже зарождались в подсознании полиграфолога. Бесило впечатление, что он работает не в УОТМ, а в каком-то особом неспящем спецподразделении под руководством старшего лейтенанта Донцова…

– Все нормально… – Отвечал Антон. – Короче… Сотника гэбэшники взяли. Наверное, под папу его копают, зама губернаторского… Бойцы Сотника залегли все, никого пока не найти. Времени нет, надо сейчас Борта добивать.

– Черт!

– Максим, я написал задание для Басовой… Тебе, по-моему, не комильфо с этим кадром… У меня к тебе просьба… Возьми, пожалуйста, под контроль.

– Ладно … – Отвечал Макс.

– Я Оксану уже разбудил, все объяснил, сказал, что у тебя есть план опроса, но, что в связи с обстоятельствами… Короче, что ты можешь только помочь по ходу дела… Она будет в управе в десять, попросила туда Борта привезти. Ну, я думаю, какая разница… Ты где и когда будешь?

– Ну, давай, – соображал Запольский, окончательно просыпаясь, – я тоже в десять.

***

Не успел Запольский войти в коридор управления оперативно-технических мероприятий, как из ближайшей открытой двери прогремел голос кадровика:

– Здорова! Макс, топай прямо к шефу! Велено доставить живого или мертвого.

– И тебе не хворать! – Отвечал Макс.

«Должно быть, охрана доложила, что ночью база открывалась… – подумал Запольский, – опять оправдываться!»

– Проходи, не бойся! – прогремел начальник навстречу заходящему капитану.

– Есть чего бояться? – Вместо доклада отвечал Максим.

– Бояться надо всегда. – Посмеивался Бабаев. – Здоровее будешь!

– Есть бояться, товарищ подполковник!

– Шутишь? Молодец. Знакомься. – Сказал начальник подразделения, указывая на встающего со стула человека в форме.

Кроме начальника УОТМ Бабаева, никто в секретном подразделении не носил формы. Погоны торжественно вручались на общем собрании и, как правило, навсегда исчезали где-то в сейфах отдела кадров. Лишь однажды, обычно – в ближайшие к торжеству выходные, их доставали, чтобы снять и обмыть в граненом стакане с водкой звездочки. После осушения стакана тостуемый, с несколькими колючими звездочками во рту, рискуя нешуточно подавиться, докладывал собравшемуся и веселящемуся за столом коллективу о получении нового звания, за тем, омытые зельем, они снова оказывались на пагонах в конторском сейфе.

Человек в форме подполковника протягивал руку, улыбаясь не по чину застенчиво; было очевидно, что отставного пенсионера пригрели, как и всех остальных, по знакомству в дружной, со сложными связями семье.

– Николай Иванович. – Представился седовласый отставник. – Можно просто – Иваныч. Будем работать… вместе…

– Николай Иванович Утюгов опытный офицер, – вмешался Бабаев, – за плечами двадцать лет службы в УИН. Со мной знаком около десяти лет, я лично рекомендовал Николаю Ивановичу возглавить подразделение полиграфных исследований. Николай Иванович, с вопросом по существу ознакомились?

– Ну, вот, – подполковник взял со стола брошюру и похлопал ей по другой ладони, – штудирую…

– Да! – Перебил Бабаев. – У товарища подполковника было время изучить основные моменты касательно полиграфных исследований, остальное – по ходу разберется. Прежних твоих помощников отрывать от их непосредственных должностных обязанностей больше не будем, а Николай Иванович не голубых кровей, и помочь с подготовкой опроса, и за отчетностью проследить… Ну, и, вообще, пора, придать поболе, так сказать, рационализма всему там у вас происходящему.

Запольский понимающе кивал, состроив до предела серьезную физиономию.

Подозревая иронию в молчании Макса, Бабаев выговаривал, повернувшись к капитану, глядя ему в ботинки:

– Пора кончать со всякого рода самодеятельностью! Правильно я говорю?

– Раз Родина приказывает, будем исполнять! – Утвердительно вставил Утюгов.

И Запольский, и командир обратили взоры на Николая Ивановича, ожидая, что еще что-то последует от пожилого новобранца, но тот лишь мило улыбался, глядя на них поверх очков. Максу показалось, что в завершении сказанного не хватает решительного удара по столу и он от души махнул кулаком в воздухе, еще раз одобрительно кивнув.

– Максим… – Бабаев подошел к Максу вплотную. – Если есть возражения, попрошу мне на стол в письменном виде, а сейчас – кругом марш и – свободен. И, пока здесь, свой личный план работы Николаю Ивановичу дай.

Найдя безлюдное помещение, Запольский настрочил для еще одного нового начальника примерный план работы подразделения на ближайшие дни и сразу преступил к наброскам продолжения тестирования Бортникова. Краем глаза Макс не без умиления наблюдал, как новоявленный куратор обхаживал одну из своих новых подопечных – Оксану Басову, выдавая себя за равнозначного в своей компетенции специалиста.

– …Может показаться, – рассуждал он широко жестикулируя, – что какие-то необходимые мелочи вовсе не обязательны, но потому они и называются необходимыми, что мы не имеем права от них отказываться… К примеру, как можно проводить опрос без записи на видеокамеру?

Очевидно, Утюгов намеревался затянуть надолго изложение своего взгляда о важности видеофиксации процесса опроса. Расставляя ударения на таких словах, как «обязательно», «непременно», или «архиважно», он походил на вожака революционного движения в беседе с молодой комиссаршей. Но, всякий раз, дотрагиваясь скрюченным пальчиком до блестящей пуговицы блузки Оксаны, он выглядел слишком комично и навязчиво, чтобы она могла продолжать его терпеть.

– Николай Иванович, у меня опрос через полчаса… А видеокамера у нас одна на всех…

– У нас опрос, Оксана, у нас! – Не унимался Утюгов.

– Оксан, подойди, посмотри. – Пришел Запольский на помощь старшему лейтенанту Донцовой. – Исходя из того, что мы имеем по данному клиенту, вот такой расклад на начало… Конечно, смотри по ходу сама, тебе на месте будет виднее, но, мне кажется, этих двух тестов, пока, достаточно, а дальше будем смотреть…

– Позволите, я взгляну? – Вмешался Утюгов и взял исписанные ровными строчками два листка со стола.

Пока куратор изучал небогатый тестовый материал предстоящего опроса, Макс с Оксаной договорились, что будут связываться в течение дня и обговаривать каждый новый тест.