Рыжее пророчество

– Миловаться после будем. А сейчас нужно решить, что же делать дальше. Можно, конечно, вернуться в скит и забрать перстень перемещения. Что, несолидно? Да, пожалуй, вы правы, не мой уровень. Но до города все-таки добраться нужно.

Некоторое время мы молчали. Наконец я махнул рукой и решительно поднялся.

– Вообще-то я не слишком силен в теории, зато как практик я вне конкуренции. А раз так, будем экспериментировать, вы согласны?

Приятно, когда части меня самого находятся в полной гармонии друг с другом. Вот и сейчас крылья полностью поддержали мое предложение.

– Диспозиция такая: я опять превращаюсь в сокола, а вы прижимаетесь к телу и постараетесь не чирикать. Хорошо? Ну и чудненько. Вы, конечно, красивые, сильные и прочее, но, как ни крути, сокол раз в десять быстрее как стрекозы, так и стрекозла. А мне совсем не улыбается несколько дней без харчей добираться до Кипеж-града.

Я прочел заклинание, щелкнул пальцами и уже в который раз обернулся соколом. Крылья не подвели и что есть силы прижались к моему пернатому обличью. Посох, уменьшенный в несколько раз еще одним заклинанием, я осторожно сжал когтистой лапой и пошел на взлет. По первости полет был успешным, но… (Опять это «но», никуда от него не денешься, как бы я ни старался.) Но, судя по всему, крылья без полета не могут, они, собственно, и созданы ради него. Вот и мои вновь приобретенные части тела не долго выдержали вынужденное бездействие и что есть силы заработали, забыв о данном обещании. Сокол вошел в полнейшее противоречие со стрекозой, и в результате этого я опять сорвался в крутое пике и с возрастающей скоростью отправился на встречу с землей. Я что-то не пойму, всегда на месте моих вынужденных посадок будут попадаться пни?

* * *

Очнулся я от щекотки. Таким нехитрым методом меня приводили в чувство виновники очередного падения.

– Вы чего, ошалели, что ли? – взвился я, ощупывая шишку на лбу. – Я ведь так мог и шею сломать!

Вместо ответа крылья смиренно сложились и замерли.

– Говорил же я вам, что надо затаиться. И нечего теперь прикидываться, будто не расслышали, что я сказал. Все вы прекрасно слышали!

Удивительное дело: вроде они не проронили ни единого звука, не колыхнулись, но я вдруг четко осознал, что крылья очень переживают, раскаиваются в своем недостойном поведении и больше никогда не будут так поступать. Врут, конечно, наверняка будут, но простить все же стоит.

– Ладно, чего уж там, – пошел я на мировую. – Понимаю, что не нарочно и больше никогда, ни при каких обстоятельствах… Но в следующий раз получите взыскание. Лишу права голоса, сладкого и свободы перемещения.

Радостное стрекотание за спиной дало мне понять, что крылышки согласны на любые условия, лишь бы вернуть мое доверие.

– Испытания продолжаются, – буркнул я, – рано или поздно любые эксперименты заканчиваются, а половина из них заканчивается благополучно. Будем считать, что мы с вами из удачливой половины, потому что если это не так, то домашнюю еду и мягкую кровать мы увидим не скоро. Да и голова может не выдержать такого с ней обращения.

И эксперименты начались… Для начала я просто скинул кафтан и провел летные испытания без всяких превращений. Крылья старались, пыхтели, но так и не смогли выдать желаемой скорости. Да и расстояния, на которые они меня могли переносить, были далеки от планируемых. То ли я и впрямь в последнее время слегка прибавил в весе, то ли они мало каши ели, но с возложенной задачей крылья явно не справлялись. Одно дело – развлекаться на маленьких расстояниях, а другое – пилить на крейсерской скорости к заданному пункту назначения.

Далее я попытался превратиться в стрекозу, справедливо рассудив, что кашу маслом не испортишь, – где четыре крыла, там и восемь. Оказалось, очень даже испортишь. Стрекозка получилась, конечно, прикольная, внушительная, но в плане летного мастерства до безобразия неуклюжая. Каждая из пар крыльев пыталась перещеголять другую, и в результате этого премилого соревнования меня дергало и бросало из стороны в сторону. Пришлось признать и эту попытку неудачной.

После чего последовало еще несколько превращений в птиц и насекомых. И каждый раз моих приверед что-либо не устраивало. Наконец меня все это утомило, и я устроил себе небольшой перерыв, выбрав подходящую полянку и развалившись на траве. Ругаться с крыльями не было настроения (все равно без толку), поэтому я просто сорвал травинку, прикусил ее и стал следить за флегматичным шмелем, который с завидным упорством обследовал цветок за цветком.

– Может, в шмеля обернуться? – выдал я очередную версию.

Затихшие крылья тут же отозвались, и я был вынужден с ними согласиться.

– Да, вы правы, не стоит.

Некоторое время мы лежали молча. Шмель продолжал жужжать неподалеку, а я прислушивался к движению умных мыслей в моей голове. Вскоре был вынужден со всей ответственность признать, что если обычных мыслей в голове было пруд пруди, то умных среди них не оказалось ни одной.

От невеселых дум меня отвлекло недовольное жужжание шмеля. Оказалось, что лохматого труженика побеспокоили несколько кроликов, выскочивших на поляну. Ушастые не заметили моего присутствия, и после небольшой разминки устроили на моих глазах целое спортивное состязание. Они носились друг за другом, кувыркались, радостно верещали и весело подтрунивали друг над другом. Я поначалу смотрел на них с равнодушной улыбкой, но, когда косоглазые принялись соревноваться, кто выше прыгнет, мой интерес к ним стал вполне осязаемым.

– Я и не думал, что они могут так высоко прыгать, – еле слышно заметил я, наблюдая, как лопоухие друг за дружкой выписывают в воздухе кульбиты, – а если к этому добавить…

Договорить я не успел, так как крылья мигом отозвались радостной стрекотней. Кому стрекотня, а кому щекотка. Я невольно вскрикнул, и в следующее мгновение полянка опустела.

– Надеюсь, вы все поняли? – на всякий случай уточнил я, глядя вслед исчезнувшим лесным обитателям. – Все? Замечательно. И возражений нет? Еще лучше. Тогда попробуем?

Отточенное движение – и взамен целой стайки на поляне появился всего один суперкролик. Для воплощения задуманного я слегка подкорректировал масштабы и ростом оказался с небольшого медведя. Задние лапы стали еще более мощными, а под шкурой перекатывались тугие мускулы. Крылья, как водится, конечно же были на месте, о чем тут же оповестили.

– Что, хорошо я придумал? А то! И вам легче, и мне не внапряг немного поразмяться. Ну что, поскакали?

Крылья чуть стрекотнули, и я тут же поправился:

– То есть полетели.

Такой тандем лап и крыльев неоднократно превзошел даже самые смелые мои ожидания. Эх, давно я так не развлекался. В городе нужно держать марку и изображать из себя государственного мужа. Дома также до конца не расслабишься, дабы не уронить авторитет в глазах дочек, а душа так просит праздника. Взрослым тоже нужно иногда вспоминать детство, детские игры и шалости. Знаете, какая прелесть скакать по лесу, перепрыгивая одним махом десяток-другой деревьев. Хорошо еще, что лес был негустой, и прогалины, необходимые для толчка мощных кроличьих лап, находились практически всегда. Я что есть силы отталкивался ими, а остальное делали обезумевшие от счастья крылья. Их можно было понять, ведь это был первый раз, когда я дал им возможность вволю порезвиться.

Ветер свистел в длинных ушах, мышцы работали ровно и слаженно, расстояние до города таяло прямо на глазах. А в полете случалось шугануть зазевавшегося стрижа или ворону. Те, как правило, выпучивали глаза и начинали вопить от страха при виде такого неопознанного летающего объекта.

Хотя, позвольте, почему это неопознанного? Меня вполне можно опознать даже при беглом осмотре. Несколько масштабный, мускулистый кролик со стрекозиными крыльями и счастливой улыбкой на лице. А то, что он ростом удался, да к тому же на крыло встал, – так это его личное дело. Вона лось по полгода рога носит, и ничего, никто на него пальцем не показывает и намеки на его личную жизнь не делает.

Я отмахал таким образом примерно две трети пути, когда мой взгляд выхватил очередную поляну. От всех предшествующих ее отличала лишь стая волков, сомкнувшаяся плотным кольцом вокруг моих собратьев. Каких, спросите вы? Так все тех же, лопоухих! С какой стороны сейчас на меня ни посмотри, я был больше кролик, чем кто-либо другой. Именно благодаря корпоративной солидарности я отказался от очередного прыжка и перешел на бреющий полет. Крылья меня понимали с полуслова, никем не замеченный, я завис на краю опушки и пригляделся. Мне хватило и пары секунд, чтобы понять, что к чему. Наших бьют! Или, если быть совсем точным, то не бьют, а едят.

Своя шпана найдется везде. В городе, в деревне и даже в лесу. В последнем эту роль на себя взяли волки. Санитары леса, скажете вы? Типичное хулиганье, бандиты и отморозки, возражу я. Я долго жил с Симой в лесу и этот факт знаю не понаслышке. Наглые, жестокие, хамоватые ребята. И дело даже не в том, что они хищники, а в том, что они стая. Каждый по отдельности вроде как ничего. Можно поговорить за жизнь, обсудить проблемы кормовой базы енотов-переселенцев из ближнего зарубежья или, скажем, вопиющую наглость бобров-маразматиков-трудоголиков, перекрывших очередной ручей.

Но как только серых становится больше чем один, то мозги их заклинивает напрочь и любому разговору они предпочитают кровавую разборку. И все почему? Да потому что начинает действовать закон стаи, а этот закон жесток и не терпит слабаков. Добрый – слабак, отзывчивый – слабак, недостаточно жестокий – тоже слабак. Им нет места в стае, их гонят прочь. В лесу сложно выжить одному, посему каждый и старается быть как все – беспощадным и кровожадным.

Вот и сейчас стая волков окружила двух очумевших от ужаса кролей и откровенно издевалась над ними. Судя по довольным, лоснящимся мордам, волки были совершенно сыты, и в качестве пищи длинноухие их не интересовали, но и отпустить просто так добычу не в их правилах. Серая шпана скалила зубы и откровенно упивалась тем ужасом, что она производила на пленников. А пленники… Их просто парализовал страх, они не могли двинуть ни лапой, ни ухом. Тесно прижавшись друг к другу, они просто готовились к неминуемой смерти.

А вот это они зря. На их счастье, совершенно случайно неподалеку оказался суперкролик, и он не намерен бросать своих братанов на растерзание серым бандюгам. Хотя мой облик и так был весьма впечатляющим, я решил добавить к нему пару ярких мазков. Короткое заклинание– и мои совершенно безобидные передние зубы, способные до этого только лишь хрустеть морковкой и шелестеть капустой, заострились, вытянулись, и приняли весьма угрожающий вид. Этими зубами уже хотелось не месить во рту банальные овощи, а попробовать свежий бифштекс с кровью. Эдакий саблезубый монстр. Что ж, для моего плана облик самый подходящий.

Едва один из серых, видимо решивший, что от разговора пора переходить к привычному делу, шагнул навстречу жертвам, перед ним прямо с небес опустился я во всей своей красе. Крылья быстро сложились и спрягались за моей могучей спиной, до поры до времени их услуги мне были не нужны.

– Попались, ребята! – рявкнул я и улыбнулся, наглядно и очень убедительно продемонстрировав подкорректированные зубки. – Лапы за головы, пасти закрыть, клыки спрятать, хвосты поджать!

Волки, ошалевшие от моего появления, замерли, уставившись на меня желтыми глазами. С одной стороны, перед ними была типичная лопоухая добыча, а с другой – зубы у этой добычи были такими, что она вполне могла бы превратиться в охотника. Видя это замешательство, я решил немного добавить.

– Выходить по одному! Шаг вправо, шаг влево приравнивается к попытке к бегству, и нарушитель подлежит немедленному покусанию!

Матерый волчара, судя по всему, вожак, сделал осторожный шаг по направлению ко мне и гулко зарычал, показывая свои клыки.

– Не скаль зубы – вырву, – спокойно предупредил я, разминая лапы в предвкушении драки. А в том, что она неизбежна, сомнений уже никаких не было.

Серые слишком долго беспредельничали в лесу, чтобы увериться в своей безнаказанности. Именно поэтому мне захотелось проучить их без применения колдовства. Одно цело, когда по мордам надавал какой-то залетный колдун, а другое – когда научил уму-разуму кролик. Думаю, что последнего они запомнят надолго.

Однако я с недавних пор стал до неприличия миролюбивым и именно поэтому еще раз обратился к серой уголовщине:

– В последний раз предлагаю сдаться, иначе, ввиду особой опасности вашей банды, придется пойти на поводу стойкого желания не держать себя в руках и навалять вам по полной. Что, не проходит мое предложение? Тогда понеслась!

Не дай бог вам хоть раз серьезно разозлить кролика! Никому мало не покажется. Без ложной скромности могу заметить, что я был хорош. Вы даже не представляете, какая машина для убийства получилась из озверевшего, чуть модифицированного, летающего любителя морковки и капусты. Я их закусал, задолбал, запинал, залягал и даже немного забодал. Конечно, уши – это вам не рога, но, во-первых, на рога у меня хроническая аллергия, а во-вторых, лоб, ежели он крепок, тоже в поле воин.

Минут через пять все было кончено. На поляне осталась гора выбитых клыков (а я предупреждал, что вырву, если не перестанут скалиться!), клоки окровавленной шерсти, два серых хвоста (просто я немного увлекся) и три лопоухих лесных жителя. Один побольше – это я, и два поменьше – это те бедолаги, с которых, собственно, все и началось. Уголовщина уносила свои лапы прочь, не разбирая дороги и скуля от боли, обиды и непонимания сути происходящего. Как вообще могло случиться, что в их лесу, на контролируемой ими территории на них могли наехать? Ничего не поделаешь, времена меняются, и рано или поздно обязательно начинается передел сфер влияния.

На этот раз они попали под мою сферу и должны были радоваться, что вообще остались живы. Несмотря на решительный настрой, я так никого и не загрыз до смерти. Но это было не из-за того, что я пожалел желтоглазых убийц, а просто из-за того, что их сроду немытые шкуры жутко воняли и кишели паразитами. Неприятно, знаете ли, брать такую пакость в рот, да к тому же еще и жевать. Ничего, они и так запомнят этот урок надолго.