Дружина специального назначения

– Иудей? – удивленно поднял бровь Берендей.

– Не, это его папа с мамой приколистами были и так его назвали, – быстренько поправился Илюха. – А вы что, против иудеев?

– Да в общем нет, но все-таки... – протянул князь, тем не менее пожав руку, заблаговременно протянутую предусмотрительным Изей.

– Разрешите представиться: младший богатырь, мозговой центр и главный казначей «Дружины специального назначения».

– Берендей, – по-простому кивнул князь. – А младший богатырь чьей дружины-то?

– Вашей, – даже не моргнув, выдал самозванец.

Глядя, как возмущенно полезли вверх брови самодержца, Илюха быстро предложил для князя другую тему.

– Что же это вы по вечерам без охраны ходите?

– Да на что она мне? – искренне удивился князь, даже не представляя, к каким мерам безопасности прибегают его далекие потомки в двадцать первом веке. – Хотя есть десяток ратников, но они снаружи ждут. Пужаются в «Чумные палаты» входить, да я, в общем-то, и не настаивал.

Тут князь с сожалением взглянул на чудо-агрегат, но скрепя сердце вспомнил про истинную цель визита.

– Так я насчет дочки...

– Может, аппарат запустим, да потом с произведенным им продуктом и поговорим? – в наглую нарушил дворцовый этикет Изя.

– Точно! – взвился князь. – Народное творчество как раз в моей юрисдикции, так что говорю тебе со всей ответственностью, ничего путного из этой затеи не выйдет!

– Нет выйдет! – продолжал гнуть свое Изя.

– Спорим? – как мальчишка завелся Берендей.

Изя на мгновение замялся, но только для того, чтобы наиболее точно и весомо обрисовать условия спора.

– По рукам! Если сейчас я запускаю агрегат и произведенный им продукт вам приходится по вкусу, то вы утверждаете меня в должности среднего богатыря...

– Договорились!

Не знавший Изю князь решил, что это все условия, но, конечно, просчитался.

– И еще одного члена нашей команды ты освобождаешь от любого судебного преследования.

– Да, да, конечно, освобождаю! – поторопился с обещанием Берендей. – Запаливай!

С этими словами заинтересованный в удачном проведении эксперимента князь протянул черту огниво. Тот презрительно фыркнул и свистом кликнул из сеней Мотю.

Трехголовое молодое чудовище с восторгом приняло приглашение Изи присоединиться и тут же принеслось в комнату, не очень удачно затормозив в дверном проеме. Уже через пару секунд уникальное создание поняло, что от него требуется, а еще спустя совсем немного времени Змей пристроился напротив нужной секции аппарата и своим дыханием начал поддерживать необходимую для процесса температуру.

– Ты только маленького к алкоголю не пристрасти, – буркнул Илюха, глядя, с каким энтузиазмом принялся за дело Мотя.

– Так что же я, без понятия, что ли? Ничего личного, только техническая поддержка, – буркнул черт, наблюдая, как закипает брага.

– Кстати, а кого это я освободил от судебного преследования? – несколько запоздало поинтересовался Берендей, не отрывая взгляда от милого любому мужскому сердцу процесса.

– Да ерунда, тут девчонка одна на власть обиделась и пару раз купцов припугнула, – не глядя на собеседника, объяснил Изя. – Кстати, она тоже на должность богатыря претендует. Скажем так, младшего.

– Купцов припугнула? – тут Берендей уяснил для себя, зачем именно нужен змеевик, и не отрывая от этого процесса взгляда, продолжил: – Никого не прибила?

– Нет.

– Так это ерунда, и без спора прощаю. И как его звать?

– Ее, – поправил князя черт, подставляя ковш под первую каплю, готовую сорваться из крана. – Мы ее зовем Любава, а она сама просит, чтобы ее звали Злодейка-Соловейка, пока она нового имени не придумает.

– И что она может? – завороженно глядя, как первая капля отправилась в полет навстречу судьбе и вовремя подставленному ковшу.

– Помимо тех пирогов, что вы сейчас едите? – поинтересовался Изя, глядя, как в состоянии глубокой задумчивости Берендей не глядя уплетает любавины пирожки. – Так свистеть умеет.

– Ну и пущай свистит, – подвел итог князь, доедая очередной пирожок. – Только, конечно, под строгим государственным контролем и при условии, что эта жидкость придется мне по вкусу.

– Не сомневайтесь, придется.

Еще с полчаса все присутствующие почти в полной тишине наблюдали за процессом наполнения ковша. Наконец наполненная посуда уступила место другой таре и перенеслась в руки Берендея. Тот с сомнением уставился на прозрачную жидкость.

– Если боитесь, то я вполне сойду за первопроходца, – съязвил Изя.

– Соображаешь, что говоришь? Князья ничего не боятся! – с этими словами Берендей опрокинул ковшик.

Все замерли в ожидании высочайшего одобрения. Даже Феофан от нетерпения на мгновение показался, но тут же, махнув своими лохматыми ушками, опять скрылся.

Наконец зажмурившийся то ли от удовольствия, а то ли от расстройства князь одобрительно крякнул и громко поставил ковш на стол.

– Ну как? – ехидненько поинтересовался черт.

– Быть тебе средним богатырем! – торжественно произнес Берендей.

– А Любаве младшим, – на всякий случай уточнил Илюха. – Да, кстати, вот она!

Хотя стоящую в дверях с двумя огромными корзинами всяческой снеди клокочущую от негодования фурию в этот момент трудно было назвать таким мягким именем. Пожалуй, в этот момент «Горгона» или «Роза Люксембург» подошли бы ей как нельзя лучше. Положение спас, конечно, Изя.

– Любавушка, а нас с тобой только что произвели в богатыри, – промурлыкал черт. – Меня в средние, а тебя в младшие. Теперь мы с тобой тоже на княжеской службе, причем с двойным жалованьем.

– Одинарным, – твердо поправил зарвавшегося черта Берендей.

– Хорошо, полуторным. А это именно та самая Соловейка, о которой мы вам так много рассказывали, – беззастенчиво лепил Изя. – Да, и князь великодушно простил все твои шалости на большой дороге.

От присутствия в палатах самого Берендея и обилия приятных новостей Любава даже немного опешила. Во всяком случае, от былой ярости за небольшой разгромчик и кощунственное создание губительного для всего здравомыслящего человечества аппарата не осталось и следа.

– Значит, я теперь в дружине? – с надеждой в голосе переспросила Соловейка вместо благодарности.

Берендей окинул взглядом даже в новой экстраординарной куртке не внушающую доверие фигурку Соловейки и осторожно добавил: