Циничный алхимик

– Рога рогами, а нам нужно поднимать рейтинг академии, – Блейн грузно вздыхает. – Надеюсь, с Реем мы сможем занять первое место на предстоящем турнире…

Глава 2. Наука против магии

Я покидаю территорию академии и направляюсь на ближайшую остановку. Может показаться странным, ведь какая к чёрту остановка в Средневековье, но местные электрички, как я их называю, – это одно из технологических чудачеств, о которых я упоминал ранее. Крытый и застеклённый вагон двигается по рельсам, используя электрический двигатель.

Как раз подъезжает одна из них, я захожу внутрь и сразу же оплачиваю проезд в десять медяков. Много это или мало? Достаточно много, ведь простолюдин вроде меня может плотно поесть всего за три-четыре медяка.

Потому-то я и хотел получить работу с зарплатой в пятьдесят золотых, ведь курс обмена здесь фиксированный и равен ста. Однако между медяками и золотыми, как и в любой уважающей себя РПГшке, имеется промежуточное звено в виде серебряных.

Путём нехитрых подсчётов выясняется, что мне обещают платить полмиллиона медяков – кататься на электричке и жрать похлёбку в дешёвых забегаловках можно до старости всего на одну зарплату. Разница в уровне доходов между богатыми и бедными колоссальная, хотя и в моём мире было точно так же.

Смотрю я на троих полицейских, которым все отдают деньги за проезд, и думаю о том, какая же у них опасная работа. Мужики охраняют не только медяки, но и редкий минерал электрум – на нём работают все электрические приборы. В двигатель электрички вставляют большие кристаллы и, как следствие, дорогие, ведь тащить такую бандуру в гору тяжело.

Долго я не мог привыкнуть к полицейским с арбалетами и мечами, катающимися на вагонетке по рельсам… Выглядит максимально сюрреалистично, будто ролевики едут на сборы. Но работа у них реально тяжёлое, ведь то и дело какие-нибудь бандюки устраивают засады и пытаются заполучить электрум. На чёрном рынке такой камень, в зависимости от оставшегося заряда, можно продать даже за тридцать-сорок серебряных.

Пока я размышляю о будущих тратах, электричка довозит меня до конечной остановки. Оттуда мне ещё пять километров чесать в гору, Странствующий Алхимик ведь не мог же поселиться в городе, нет, блин, ему нужно уединение…

Но ничего, я надеюсь, что это последняя ночь, когда я буду ночевать в его халупе. Хотя правильнее сказать: «Нашей»; ибо я тоже помогал в её строительстве, но меня уже тошнит от жизни в лесу. Даже поговорить толком не с кем, а в прошлой жизни я любил общаться, в первую очередь через интернет – так проще и быстрее.

Часов нет, но уже темнеет, да и вставать завтра рано, поэтому по приходе домой я не трачу времени ни на что, кроме ужина и умывания, а затем отправляюсь спать.

* * *

Будильники в этом мире никто не придумал, поэтому я просыпаюсь только с первыми лучами солнца. Добираться до академии больше двух часов, а поэтому я опаздываю. Точнее, уже опоздал…

Обычно я просыпаюсь посреди ночи, но сегодня, когда это было так нужно, внутренний будильник не срабатывает. Неудобно получается, но что поделать. Попытаюсь как-то оправдаться…

В худшем случае пропущу процедуру зачисления новых студентов и начало первого урока. Но надо бежать, прямо сейчас!

Хватаю со стола вчерашний недоеденный куриный шашлык, закидываю в рот, параллельно приводя себя в порядок, и выбегаю на улицу. Нестись вниз с горы – одно удовольствие, а выносливости мне не занимать – при большом желании я бы и до академии добежал, а ведь это более тридцати километров напрямую через лес. Но электричка, которая едет по набережной, будет всё равно быстрее.

По пути мне встречаются полицейские, и тут я вспоминаю, что вчера наступила первая ночь полной луны. Первая из трёх… А это значит, что местный маньяк вновь выходит на охоту, но сейчас мне не до него, ведь нужно в первую очередь подумать о своей шкуре и попытаться не вылететь из академии за прогул.

Подбегаю к остановке и прямо на ходу запрыгиваю в уходящий вагон. Судорожно вспоминаю, а взял ли я деньги, но, благо, я надел те же штаны, что и вчера, а поэтому монеты при мне – они запрятаны в глубоком кармане, закрывающемся на пуговицы. Не так надёжно, как молния, коей в этом мире так же нет, но за неимением лучшего сойдёт и такой «кошелёк». Ещё хорошо, что монеты малюсенькие, меньше ногтя на мизинце, а иначе пришлось бы таскать целый мешок.

Я прошу полицейского прибавить хода, но тот никак не реагирует, ведь мы едем с горы и вынуждены тормозить, чтобы не улететь в океан на ближайшем повороте. За столько лет я уже и забыл, что такое опаздывать – противное чувство, особенно когда время прибытия зависит не от тебя.

Мне приходится смиренно стоять у окна, дожидаясь своей остановки. Стоят, кстати, все, ведь сиденья есть только в повозках у богатых людей. Интересно, что «повозка» – это своеобразная машина с электродвигателем, колёсами и рулём. А вот повозка в стандартном понимании здесь почему-то называется телегой. Единожды я катался на здешнем электрокаре, но остался недовольным, ведь о мягкой подвеске можно только мечтать, а чувствовать жопой каждый стык брусчатки – то ещё удовольствие.

Этот мир вообще очень интересное место, где у богатых есть электрочайник, а бедные едят то, что найдут в лесу. Конечно, речь идёт о двух крайностях, ведь в среднем люди живут как в русской деревни, века так девятнадцатого. А вот города уже более современные, в них, например, есть центральное освещение на главных улицах. Крайне забавно наблюдать за мечниками и лучниками, гуляющими по электрифицированной набережной.

Наконец-то, электричка прибывает прямо к академии, я беру руки в ноги и лечу к директору, приносить извинения. Замечаю группу студентов первокурсников, которые только заходят в учебный корпус – трёхэтажное здание, окружённое множеством полигонов, ведь в алхимии главное – это практика.

– Успеваю! – вырывается у меня. – Колокол прозвенел совсем недавно…

Забегаю в здание, поднимаюсь в кабинет директора, но нахожу там лишь секретаршу. Она говорит, что Блейн ожидает меня у аудитории под номером восемь. Вот ведь засада…

Благодарю её за наводку и несусь в учебный корпус, судя по солнечным часам во дворе академии, покрытому ровным газоном, я опаздываю примерно на пять минут. Но ничего, не такая уж большая беда, обидно, конечно, что такое происходит в первый день, но когда куплю дом рядом с академией, такого не повторится. Наверное…

Перед входом в учебный корпус висит табличка с расположением кабинетов. Мне надо на второй этаж, бегу туда со всех ног. Уставать не устаю, а вот пот уже проступает…

Поднимаюсь по лестнице, сворачиваю за угол и вижу директора, стоящего у окна и с недовольной миной разглядывающего солнечные часы. В таких случаях нужно сразу же переходить в атаку.

– Теперь вы понимаете, почему я попросил задаток? – подходя к нему, говорю я. – Мне нужно жильё поближе к академии, ведь из хижины Странствующего Алхимика сюда добираться больше двух часов.

– Мне не нужны оправдания, – отрезает директор. – Пусть это будет твой первый и последний раз. Ты же понимаешь, в каком положении находишься? Рога, красные глаза… Что обо мне люди скажут?

– Понимаю и прошу прощения. Больше такого не повторится, – и сколько раз я говорил эту фразу, даже и не припомню.

– Занятия начинаются с ударом в колокол, а заканчиваются в полдень. Сегодня у тебя первокурсники, начни с чего-то попроще. А вот завтра будут второгодники, с ними можешь не церемониться.

– Хорошо, – я киваю.

– Ну ладно, удачи тебе Рей, – директор хлопает меня по плечу и уходит. – Кодекс преподавателя и расписание занятий найдёшь в учительской на верхнем этаже. Возлагаю на тебя большие надежды, постарайся не вылететь в первый же день.

– А что насчёт задатка? – бросаю ему вслед.

– После занятий подойдёшь ко мне, и мы вместе сходим в кассу.

– Идёт, – я киваю, а директор в это время сворачивает за угол.

Я остаюсь один на один с дверью, за которой гудит толпа. Оно и понятно, ведь этих малолеток оставили без присмотра, и пусть большинство из них благородной крови, но они всё ещё дети. А вот я уже пожил и недавно разменял пятый десяток, если считать жизнь в обоих мирах, поэтому щеглы мне неровня.

Я берусь за ручку деревянной двери и замираю. Мной овладевает страх. И нет, я не боюсь толпы напыщенных молокососов – они мне безразличны. Меня пугает возможность вылететь из академии и лишиться такой престижной работы.

Пятьдесят золотых – это настолько большие деньги, что я до сих пор не придумал, куда их можно потратить. Поэтому нужно сделать всё, чтобы остаться на козырном месте. Однако прогибаться под золотую молодёжь я не намерен, да и Блейн наверняка хочет, чтобы я им не сопли подтирал, а алхимии обучал.

А раз уж они считают меня ровесником, да ещё и безродным полукровкой, то придётся действовать максимально жёстко. Постараюсь не перегнуть палку, очень постараюсь… Начальникам я уже был, поэтому какой-никакой управленческий опыт имеется.

Открываю дверь и уверенным шагом иду к учительскому столу, находящемся у монолитной каменной стены, выступающей в роле доски. Парты здесь из дерева и стоят конусом, расширяющимся вверх, стулья обиты мягкой тканью, а из учебных принадлежностей у учеников на столах только справочники по алхимии элементов.

Видя меня, толпа на мгновение затихает, а затем один из учеников кричит на всю аудиторию:

– Да это же тот полукровка!

– Взяли всё-таки? – фырчит розововолосый любитель членов и по совместительству сын лорда. – Где это видано, чтобы полукровки учились вместе с благородными?! Возмутительно!

– Учились? – усмехаюсь я и сажусь в кресло преподавателя. – Между мной и вами такая пропасть, что если бросить в неё камень, то он будет лететь целую вечность. Я – ваш новый учитель, смиритесь с этим, бездари.

По аудитории прокатывается волна негодования и недоумения, разговаривают друг с другом абсолютно все. Даже Мелиса, которая сидит на первой парте, шепчется с подружками.

– Чего?! Шутить вздумал?! – рычит белобрысый толстяк с тремя подбородками.

– Вот ты, жирный, – показываю на него пальцем. – Чем ты там владеешь? Огоньком? Водичкой? Или мастерски засоряешь туалеты? А?

– Я стану великим огненным алхимиком! – он вскакивает на ноги и начинает буравить меня презренным взглядом. – Я буду…

– Как тебе зовут? А, пародия на алхимика? – перебиваю толстяка, хотя на самом деле я знаю «больших людей» из благородных семей.