РАЗГОВОР о серьёзном. Гражданская и философская лирика

А по-простому, прямо, по-привычному:

Исчезнет ль Всё, когда исчезнем Мы?

Житейское высокое по сути,

Что целой философии сродни.

Стираются эпохи, годы, дни.

Но, слава Богу, остаются Люди!

Я адреса по жизни не меняю

Я адреса по жизни не меняю,

Маршруты выбираю по душе.

И захожу туда, где ожидают.

Вернее, заждались меня уже.

Я, словно почтальон, судьбой поверенный.

К друзьям с хорошей весточкой иду.

Знакомый адрес. Нараспашку двери.

Поспел к обеду, и к столу зовут…

Всё думаем – ещё успеем

Всё думаем-ещё успеем,
Ещё есть время впереди:
Слова сказать на юбилее,
И просто встретиться, зайти.
А впереди – оно выходит
Так, как даёт раскладку жизнь.
Друзья безвременно уходят,
До юбилеев не дожив.
И мы стоим, венки сжимая,
Всю душу выплеснув сполна.
И повторяем, запинаясь,
Все запоздалые слова.

Призраки и Пантеоны

***
Цвета хаки френч без сноса
И стекляшками пенсне.
По ковровому, по ворсу,
По Кремлёвской полутьме,
Он идёт вальяжным шагом
Мимо строгих часовых.
Бьют куранты с каждым часом
Громко, приглушить бы их.
Кабинет с дубовой дверью,
И с портретом на стене.
Вот зашёл товарищ Берия,
Словно крадучись, к себе.
На столе лежит бумага
С синей визою Вождя.
Расстрелять кого-то надо,
А кого-то – в лагеря.
Ночь июньская играет
Красной тенью на стене.
Он, как призрак, выплывает,
Шаря фарами пенсне.
А Москва встаёт тихонько,
И зевает поутру.
Бьют часы на Спасской звонко,
А ему не по нутру,
Что уже иные лета
В Александровском саду.
Вождей убраны портреты,
Даже Главный не в ходу.
***
Крошка брусчатки и цемент.
Закатают урну с прахом.
И сварганят монумент
Небольшой, единым махом.
Словно серые столбы
Эти прошлые столпы.
Учителя, мучители,
Партийные правители.
И кого здесь только нет!
Тень на лицах, а не свет.
Ночью рыжими глазами
Фонари по лицам шарят.
Им землицы не досталось.
И судьба такою стала —
Чтобы вечно видели
Гранитный их президиум.

Вас простили

Вас простили только словом.
А в душе, что там – как знать.
И не все прощенья повод,
Чтобы руку подавать.