Цусимские хроники. Перелом

А в Окочи, уловив квитанцию о приеме, продолжали отмечать пеленги, явно спускавшиеся слишком далеко в Цусимский пролив. Там хотя и не могли взять в толк, зачем конвой ведут не к мысу Горосаки, как было бы быстрее добраться до входа на фарватер, а куда-то между ним и бухтой Миура, тактично не стали указывать большому начальству на столь грубую ошибку в навигации. Все же «им из кабинета виднее».

А в штабе на борту «Александра» немного успокоились. Получив даже частичные, обрывочные сведения, из которых удалось понять, что вокруг только дозорные суда, решили, что самое опасное уже позади. Оставалось завершить последний бросок. Поскольку мелкие японские пароходы, маячившие на всех румбах, все так же не пытались подходить ближе семи миль, командам разрешили обедать посменно.

К этому времени горячая еда стала уже необходимостью. После почти полутора суток на сухом пайке и чае в условиях повышенной нервозности люди заметно устали. А впереди еще был очень ответственный участок пути за тралами по сложному фарватеру. Требовался хотя бы короткий отдых.

Даже когда пришло сообщение о дымах крупных судов, появившихся к северу от Окочи, тревогу не объявляли. Шансы успеть проскочить на фарватер у них под носом казались достаточно высокими. В любом случае время до боя еще было. Судя по постоянному усилению сигналов передатчика с неизвестными позывными, сюда приближался еще кто-то достаточно большой и быстрый. Скорее всего, это его дымы уже видят с Горосаки.

Отгонять соглядатаев не пытались по причине их чрезмерно большого числа и явного недостатка сил для этого. Закончив обедать, занялись приготовлениями к бою. Снова разносили питьевую воду по башням и казематам, проверяли линии связи, заготовленные материалы для заделки пробоин и подкреплений переборок и горловин люков.

Поскольку из соображений соблюдения секретности и из-за нехватки времени обычной бункеровки до полных запасов перед выходом в море не было, угля на кораблях в этот раз оказалось гораздо меньше. По этой причине импровизированной защиты из него не делали вообще. Даже основные угольные ямы броненосцев заметно опустели, так что оставалось надеяться только на броню и стальную противоосколочную защиту, да вьюшки тросов и цепей, уложенных и развешенных там, где никакой защиты не было, но она была нужна. Ну и на свои пушки и выучку экипажей, конечно.

В половине второго из легкой мглы впереди по курсу показались горы Цусимы. Штурмана немедленно воспользовались возможностью уточнить наше место. В свои прокладки, без единой обсервации с момента выхода из залива Петра Великого при сильном встречном ветре с волной то в правую, то в левую скулу и существенных боковых и встречных течениях, они уже не особо верили. Только тут и выяснилось, что конвой слишком склонился к югу.

Невязка была меньшей, чем можно было ожидать в таких условиях. В итоге это давало задержку всего чуть более получаса до района собственных оборонительных заграждений. В общей сложности до передового минного поля Окочи и прикрывавшей его батареи оставалось теперь не более полутора часов хода при почти попутном ветре и волне, но эти лишние полчаса могли показаться вечностью.

Хотя крупных японских кораблей и даже дымов, о которых сообщили с Цусимы, с конвоя и его эскорта пока еще не видели, напряжение росло с каждой минутой. Теперь предстояло выходить на северную оконечность островов с востока-юго-востока, а потом еще и огибать рифы вокруг нее, уже неизбежно на виду у противника. Становилось ясно, что избежать столкновения не удастся. Прекрасная осведомленность японцев обо всех наших передвижениях в течение последних часов вполне позволяла им успеть организовать как минимум массированные атаки их миноносцев и всех остальных легких сил из Фузана и Мозампо именно там, где волна заметно слабее.

Глава 2

Идея реванша прочно засела в головах высшего руководства японского флота сразу после Цусимы. Спешно устранялись боевые повреждения у тех, кто уцелел, разрабатывались планы, копились запасы. Сразу бросаться сломя голову на штурм Владивостока, где укрылся неожиданно опасный противник, не стали. Возможно, напрасно. Но тогда никто не верил, что русские смогут восстановить боеспособность после такой тяжелой битвы, да еще и в такие сроки.

Однако они всех удивили. Их наглая июньская выходка на западном побережье империи с порчей тоннелей и прочего железнодорожного имущества, завершившаяся вторжением крейсеров в пролив Цугару для обеспечения прорыва каравана своих судов со снабжением, стала дополнительным стимулом, но и заставила задуматься.

Совершенно немыслимым образом Рожественскому удалось согласовать действия отдельных отрядов, находившихся по обе стороны Японских островов. На элементарное везение это никак не было похоже. Судя по всему, использовались мощные станции беспроволочного телеграфа. Причем очень грамотно. Это подстегнуло к разработке мер противодействия и вообще ко всяческому совершенствованию этого нового, но весьма перспективного вида связи.

Столь искусный враг вызывал уважение. И именно поэтому его требовалось добить раньше, чем он оправится от полученных ран. Уже на следующий день после стрельбы в Цугару морской министр вице-адмирал Ямомото потребовал от начальника МГШ адмирала Ито в кратчайшие сроки разработать операцию по надежной блокаде Владивостока и прекращению всего судоходства противника в Японском море.

Но раньше, чем удалось закончить составление предварительного плана, русские разгромили Майдзуру и высадились на Цусиме. Еще даже не законченный «проект» пришлось в корне перекраивать, причем с большой оглядкой на требования армии, забиравшей все большую власть в Ставке императора.

Не имея явных успехов, моряки, тем не менее, не желали терять своего влияния. В ходе напряженной подковерной борьбы удалось частично восстановить утерянные политические позиции, но тут снова все испортили русские. После того как они «запечатали» пролив Симоносеки и разрушили порты в Осакском заливе, начальник Генерального морского штаба маршал флота виконт Ито и его заместитель контр-адмирал Идзюин едва не совершили сэппуку.

Только личный указ императора, потребовавшего именно от них исправить ситуацию в самое кратчайшее время, заставил отложить уход из жизни. Но что-либо изменить до подхода подкреплений оказалось невозможно, а голос флота ослаб как никогда. Настолько, что в дальнейшем, при планировании любых операций приходилось исходить, в первую очередь, из интересов Главного штаба и маршала Оямы.

Флот вынужденно перешел к обороне, отдав инициативу противнику. В этой ситуации морской министр адмирал Ямомото Гамбей, еще в должности секретаря морского министра в 1891 году добившийся отделения штаба флота от штаба армии, подал в отставку. Вместе с ним решил оставить свой пост и его заместитель контр-адмирал Сайто. Однако император отставки не принял, призвав к их мужеству, чтобы испить до дна чашу позора, который они обрушили, в первую очередь, на свою страну, и уже только потом лично на себя. Его воля была однозначна: до конца войны никаких отставок и добровольных уходов из жизни высшего командного состава без его личного разрешения.

Вынужденно подчиненное армии положение довольно долго не позволяло вернуться всерьез к вопросу реванша, поскольку присутствие всех боеспособных сил флота было необходимо в южных водах для обеспечения безопасности морских перевозок в Цусимском проливе и южнее его. А для реализации плана блокады Владивостока требовалось наоборот выдвинуться достаточно мощным соединением на север, как можно ближе к русским берегам. Причем залогом успеха являлось приобретение в северной части Японского моря на корейском берегу подходящего пункта базирования, который при помощи флота могла отбить, а потом и удерживать только армия.

Планы активной блокады главной русской базы продолжали разрабатывать, но уже по остаточному принципу. Основное внимание сосредоточили на обеспечении безопасности судоходства в южной части Цусимского пролива. Удалось наладить перевозки почти на тридцатипроцентном уровне от первоначальных поставок на материк. Даже провели большой конвой с самыми необходимыми грузами, что позволило, наконец, снизить нагрузку на боевое ядро и почти приступить к необходимому текущему ремонту основного уцелевшего состава флота.

Но последовавшее вскоре новое оглушительное морское поражение – разгром Сасебо – вообще ставило под вопрос продолжение любых морских операций не только во внутренней акватории Японского моря, но даже и в районе стратегически важного Цусимского пролива. Однако категорическое требование Главной квартиры сохранить контроль над перевозками из метрополии на материк однозначно решило этот спорный вопрос. Хотя от идеи блокады Владивостока пришлось отказаться, как тогда казалось, окончательно.

К этому времени сопровождение транспортов, блокада Цусимы, выражавшаяся в осторожном патрулировании и активном минировании прилегавших к Цусима-зунду вод, стали основными задачами. Несмотря на их успешное выполнение, русская эскадра после атаки Сасебо и короткой стоянки в Озаки все же смогла ускользнуть из Озаки во Владивосток.

После такого во флотских штабах всех уровней ожидали вообще всего, чего угодно, вплоть до полного прекращения отдельного финансирования, и без того ужатого в пользу армии до неприличных размеров. Но, судя по полученному вскоре из Токио приказу о приведении действующей эскадры в состояние повышенной боеготовности, на самом верху планировалось что-то более серьезное и на флот все еще надеялись.

По мере поступления необходимого снабжения в Мозампо, а также с приходом дополнительных плавмастерских приступили к восстановлению боеспособности действующей эскадры. Все современные крейсера уже довольно давно остро нуждались в переборке и регулировке главных механизмов и проведении минимально необходимого корпусного и прочего ремонта.

Постоянно обслуживаемые своими плавучими тылами миноносцы и истребители, несмотря на интенсивную службу, имели заметно меньше подобных проблем. Неизбежный износ машин этим, конечно, компенсировать было нельзя, но в остальном их удавалось все время содержать в технически исправном состоянии.

Едва в МГШ стало известно, что в ближайшее время планируется привлечение практически всего оставшегося у империи флота для обеспечения крупной десантной операции армии в Броутоновом заливе, появилась надежда наконец-то воспользоваться предстоящим выдвижением к русскому побережью для проведения давно желанной крупной набеговой операции. Интересы генералов и адмиралов теперь по многим вопросам абсолютно совпадали. При достаточном размахе это давало шанс с самого начала перехватить инициативу и действовать от нападения, вынуждая противника отбиваться.

Этот вопрос обсуждался на координационном совещании в ставке. В итоге при планировании операции прикрытия десанта в качестве превентивной меры прорабатывали и варианты одновременного набега на русское судоходство во всей северо-восточной части Японского моря, с атакой вражеских дозорных судов в заливах Петра Великого и Посьет. Предполагалось также максимальное использование диверсионного ресурса, тщательно культивируемого в последние месяцы. Мощная финансовая подпитка революционного движения давала желаемые результаты гораздо медленнее, чем ожидалось, но они все же были. В ходе второго рейда к Владивостоку действиями агентуры в полной мере удалось обеспечить ориентирование и пристрелку. А теперь уже можно было рассчитывать даже на вооруженные выступления, в том числе и в самой крепости.

Но при этом МГШ оказался скован в своих действиях категорическим приказом морского министра «в первую очередь обеспечить безопасность пароходов с грузами для армии». Кроме того, как в рамках своих планов, так и во исполнение запросов генералов было необходимо начать с захвата порта Гензан. Вдобавок только что произведенный в вице-адмиралы командующий действующим японским флотом Като также должен был ни в коем случае не допустить подвоза снабжения на осажденную Цусиму.

Хотя серьезного противодействия со стороны главных сил русского Тихоокеанского флота не ожидалось, эти жесточайшие ограничения с самого начала значительно уменьшали численность привлекаемых для набега сил и резко ограничивали всю операцию по времени. Но в любом случае главные силы Японского флота в ней участвовали.

Считалось, что появление у последней русской базы всех оставшихся в строю броненосных и бронепалубных крейсеров если не парализует активность немногочисленных боеспособных крупных современных кораблей противника, базирующихся на Владивосток, то, по крайней мере, значительно снизит их активность.

По заверениям разведки, часть кораблей линии Рожественского еще не успели полностью восстановить свою боеспособность и, как сообщали агенты, имели большие проблемы с артиллерией, особенно больших калибров. У русского морского ведомства просто не имелось запасных стволов, чтобы заменить изношенные на броненосцах. Это вынуждало снимать их с кораблей Черноморского флота и везти по железной дороге на Дальний Восток, что требовало немалого времени. Активные действия японских агентов по организации саботажа на Транссибирской магистрали создавали дополнительные трудности в этом. Помимо артиллерии на всех новых броненосцах с большим размахом велись другие работы по корпусам и механизмам, так что выйти в море они гарантированно не могли.

Это подтверждали и аналитические выкладки, основанные на имевшихся достоверных сведениях о сроках ремонта «России» и «Громобоя» после боя у Ульсана, и мнение английских советников. В последнее время в Главной квартире больше полагались на это, чем на данные агентуры, сильно скомпрометированной за месяцы, прошедшие после прорыва второй эскадры. Так или иначе, завершение ремонта тяжелых русских кораблей в ближайшее время считалось невозможным.

Точное место нахождения малых броненосцев, неоднократно перемещавшихся в пределах залива Петра Великого, установить не удалось. Один из них, сильнее всех пострадавший от огня фортов Сасебо, так и не попал в сухой док и теперь тихо ржавел у стенки завода. Судя по совершенно запущенному внешнему виду и полному отсутствию на его борту экипажа, вводить в строй его уже не планируют. Даже сняли все исправные пушки, чтобы восстановить остальные и вооружить транспорты. Башни разобрали, вынув оттуда все годное к использованию, а выбракованные стволы главного калибра так и оставили лежать без дела в сторонке.

Но где чинили два оставшихся и что конкретно с ними делали, так и осталось неизвестно. Скорее всего, после поверхностного ремонта при помощи плавмастерских они рассредоточены на артиллерийских позициях в Амурском и Уссурийском заливах. В любом случае, два этих недомерка не могли оказать серьезного влияния на результат набега, основными целями которого станут передовые дозоры и каботаж.

Однако вероятность рейдов на японские коммуникации русских крейсеров и легких сил все еще оставалась высокой. Достать их в базе возможности не было. Перехватить до сих пор не удавалось. Но теперь оставалось лишь дождаться их выхода из крепости, а потом успеть отрезать пути отхода. Именно они и должны были стать главной целью флота, ради которой разрешалось кратковременное пренебрежение интересами армии.

Уничтожение крейсеров позволяло добиться максимально быстрого обеспечения безопасности судоходства в южной и центральной частях Японского моря. При выполнении этой задачи признавалось допустимым и даже желательным ввязаться в бой с броненосцами, если те решатся выйти в море. Судя по тому, как упорно Рожественский избегал генерального сражения в течение последних месяцев, к жесткому размену он не готов. Тем более в таком неблагоприятном для него соотношении сил, а вот решиться на короткую вылазку при возникновении подходящей ситуации вполне может.

Исходя из всего этого, операция изначально планировалась как массированный, но стремительный набег, имеющий целью выманить противника из гаваней для навязывания боя с последующим быстрым отходом главных сил к исходным позициям, которыми на начальном этапе намечались Гензан и Порт Лазарева.

До начала десантной операции закончить планирование не успели, а с самого начала ее проведения появились дополнительные сложности, поскольку овладеть Гензаном так и не удалось. Затем очередной сюрприз преподнесли уже русские. Словно дождавшись японского десанта, они просто проигнорировали его и высадились сначала на Курилах, а потом даже и на Хоккайдо, практически блокировав пролив Цугару.

В свете быстро меняющейся ситуации изначальный план набеговой операции снова основательно переработали, назначив в качестве приоритетной цели силы противника на Хоккайдо. При этом пришлось смириться с тем, что если русские крейсера в море так и не выйдут, везде, кроме пролива Цугару, она будет иметь чисто демонстрационный характер, несмотря на численность и мощь используемых сил.

Окончательный вариант плана оказался готов только 19 сентября. В соответствии с ним начало общей атаки назначили на поздний вечер 20-го, рассчитывая на вспомогательных направлениях закончить к вечеру следующего дня. После чего отдельные отряды вспомогательных крейсеров должны будут действовать на отдаленных от русской базы коммуникациях еще в течение нескольких суток или даже недель уже самостоятельно. А северо-восточный отряд вообще уйдет в автономное плавание по Охотскому морю.

Полную свободу в выборе тактики и продолжительности атак предоставили также отдельным сводным силам, чьими целями назначались русские корабли в проливе Цугару и других пунктах на юге Хоккайдо. Там предстояло опробовать в деле еще и новый для японского флота вид оружия, вполне успешно примененный русскими на Черном море еще более четверти века назад.

Предпринятая одновременно с набегом массированная атака миноносцев, в том числе и новейших истребителей с выделенными им силами прикрытия, против отряда Небогатова, находящегося сейчас в Хакодате и Муроране, несмотря на кажущуюся скромность привлекаемых сил, должна была стать основной. В случае успеха она гарантированно выводила из игры русскую эскадру в проливе Цугару, считавшуюся единственной полностью боеспособной.

Ее костяком являлись два устаревших броненосца и не менее устаревший броненосный крейсер. Учитывая недостаточную защищенность с моря залива Хакодате и самого этого порта, так же как и Мурорана, особенно после подрыва русскими же батарей форта Цугару, и хорошую освоенность тех районов японским флотом, шансов отбиться у Небогатова оставалось мало.

Предполагалось, что уничтожение или вывод из строя всех крупных боевых кораблей противника в районе Хоккайдо позволит в дальнейшем более свободно действовать в северной части Японского моря небольшим автономным диверсионным отрядам, сформированным из вооруженных пароходов и миноносцев или истребителей. Их главной задачей станет полное прекращение вражеского судоходства в Японском и Охотском морях.

Развивая успех, атакуя важные пункты на русском материковом побережье и Сахалине, поднимаясь Татарским проливом к северу вплоть до пролива Невельского и входя в Охотское море через пролив Лаперуза, эти отряды должны будут разгромить все вражеское прибрежное судоходство и дозорные линии, мешающие промыслу у Сахалина, Камчатки и островов Курильской гряды. Действиями этих отрядов предполагалось также прекратить подвоз снабжения высаженным на Курилах и в северо-западной части Хоккайдо десантам, чем принудить их к капитуляции.

По самым последним данным разведки, в настоящий момент наиболее интенсивное движение наблюдалось в районе бухты Владимира и залива Ольги, где формировались караваны судов с грузами для войск на Хоккайдо, а также у восточного выхода из залива Петра Великого. Противник спешил закрепиться на захваченных территориях. Кроме того, отмечалась подозрительная активность в заливе Посьет, где, как стало известно совсем недавно, также грузились войска на пароходы. По этим пунктам, наряду с входом в пролив Цугару из Японского моря, портом Хакодате в нем самом и новым угольным портом Муроран, захваченными русскими, следовало ударить в первую очередь.

Для достижения максимального результата все намеченные первоочередные цели следовало атаковать одновременно. Считалось, что при этом будет получен гораздо больший моральный эффект, что позволит сразу сломить все попытки организованного сопротивления. Только после успеха первого ошеломляющего удара следовало приступать к более тщательному осмотру прибрежных вод и нападать на плохо защищенные стоянки на Сахалине и Курильских островах.

Пост Корсаков, имевший мощную береговую оборону, с самого начала планировалось лишь блокировать постановкой плотных минных заграждений со вспомогательных крейсеров северо-восточного диверсионного отряда одновременно с первыми атаками на других участках. Избавившиеся от большей части своих мин, вспомогательные крейсера далее предполагалось двинуть на восток к Камчатке для осмотра бухт и портов на ее побережье с целью обнаружения и уничтожения мест базирования дозорных судов пограничной стражи. Также они должны были минировать подходы к портам и перехватывать суда с военной контрабандой, идущие во Владивосток тем маршрутом.

От предполагавшегося на начальной стадии разработки усиления этого отряда вспомогательными крейсерами из состава сил обороны Тихого океана пришлось отказаться, так как они все оказались задействованы на защите коммуникаций. Но, несмотря на явную слабость северо-восточного отряда, отменять рейд в Охотское море не стали, поскольку считалось, что после атаки Хакодате и других стоянок отряда Небогатова и, как минимум, надежного блокирования основных сил эскадры Рожественского, сосредоточенных в районе Владивостока, русские уже не смогут оказать реального противодействия.

В этом случае с разорением не имеющих никакой береговой обороны прибрежных поселений и уничтожением десятка-полутора китобойных и зверобойных шхун, вооруженных старыми револьверными пушками, сможет справиться даже малочисленное соединение пароходов, имеющих пусть всего по два устаревших орудия, но гораздо более серьезного калибра и современные малокалиберные скорострелки. Ничего способного представлять опасность для них там появиться не должно.