Приют последней надежды

Уж не знаю, почему он именно японский. Пройдя десяток метров по дорожке, которая сменила плитку на деревянные дощечки, я так и не заметил большой разницы в растительности. Вернее будет сказать: сначала не заметил.

Очень скоро огромные папоротники и пальмы резко сменились ровными, высокими, непроницаемыми стенами бамбука, словно по волшебству выросшими за минуту и тут же ограждёнными невысоким забором из пожухшего тростника.

Виноват ли в том бамбук, но тишина, которая, казалось, поселилась тут и пустила корни, действовала на меня угнетающе. Я напрочь ничего не слышал кроме собственных шагов. И это было так же плохо, как и слышать постоянный непонятный пугающий треск у себя за спиной. От всего этого волнение мое лишь усилилось. И когда впереди, в тени деревянной красной арки в виде ворот, я заметил какое-то создание, то тут же пришел в ужас.

Дело в том, что в жизни у меня не очень хорошее зрение, и, к сожалению, у моего персонажа оно еще хуже. И из-за этого я себя не очень уверенно чувствую в темноте, а тем более в месте, где было совершенно убийство!

Я застыл на месте, пытаясь придумать, что мне делать дальше? Бежать? Так я простоял несколько минут, но к моему счастью существо за это время так и не сдвинулось с места. И даже не издавало звуков. Я нерешительно начал движение в его сторону, и с облегчением вздохнул, когда понял, что это всего лишь статуя.

Каменная собака сидела справа от ворот и, судя по ее открытой пасти, была настроена отнюдь не дружелюбно. В высоту она была примерно мне по пояс, и я подумал, что хорошо, что это всего лишь статуя, а не настоящее животное.

– Прости, что потревожил тебя, но мне нужно пройти дальше, – обратился я к нему и двинулся туда, где бамбуковые ряды сменялись цветущими кустами рододендронов и лианами глициний. Последние плотно оплели металлические балки и теперь гроздьями цветов спускались вниз. В воздухе отчетливо витал густой аромат цветов.

Эх, оказаться бы тут днем, да при других обстоятельствах…

Но раздавшийся женский крик нарушил мои мысли о прекрасном. Откуда он доносился? И кто кричал? По моему телу пробежали мурашки, а я ускорил шаг и бросился вперед. Но бежать далеко, не понадобилось. Уже за следующим поворотом я обнаружил своих спутников. Штефан крепко обнимал Мелани, пытаясь оградить ее от того, что было за его спиной. Девушка громко плакала.

– Там, – Штеф знаком указал мне на поляну в нескольких метрах от него.

Я узнал эти цветы. Ликорис, или же паучья красная лилия, своими алыми цветами превратил небольшую поляну в кровавое озеро. В Японии этот цветок посвящают мертвым и часто сажают на кладбищах. Что же он делает тут? И почему цветет именно сейчас? Возможно, дело в искусственно созданных условиях или коварной задумке разработчиков.

Я осторожно подошел ближе. Интуитивно я понимал, что могло так расстроить Мел. И оказался прав. В самом центре поляны, среди цветов лежало обезглавленное женское тело.

Глава 11

День 3

Сломанная марионетка.

А ведь было в ней что-то от фарфоровой куклы: излишне вычурное светло-розовое платье, бледная кожа рук и шеи и что-то еще. Возможно, дело было в неестественной позе, в которой находилось тело. Словно помимо того, что его обезглавили, так еще и сбросили откуда-то сверху. Правая нога была заломана в колене, а левая рука, сжатая в кулак, откинута в сторону. Не хватало лишь веревок кукловода.

Или ты их просто не заметил?

В каком-то смысле мы все тут марионетки. И это лишь вопрос времени, когда мы вот так же выйдем из строя и будем брошены на съедение мухам.

Я продолжал рассматривать труп, и что-то не давало мне покоя. Цветы не примяты. Ну, кроме того места, где лежало тело. Значит ли это, что его действительно сбросили сверху. Я поднял свою голову. До ближайшей балки метров десять. Туда нужно было не только самому забраться, но еще и тело затащить. Не понимаю.

– Штеф, посмотри-ка, ты не видишь огромной лужи крови? Мой персонаж настолько слеп, что я не вижу сам.

Мелани издала сдавленный стон.

– Бога ради, Артур! Думай о чем говоришь! – раздраженно ответил мужчина. – Но, да, я тоже это заметил. Крови нет.

Я присел на корточки. Подойти бы ближе, но не хочется оставлять своих следов. Вдруг кому в голову взбредет обвинить меня? Да и это место преступления все же. Не хочется своей ногой же уничтожить улики.

Если они есть.

Вдруг пальцы на левой руке шевельнулись. Какого черта?! Я стал присматриваться внимательней. Они шевельнулись еще раз. И потом еще пару раз, пока, наконец, из кулака не выполз среднего размера мохнатый паук, таща за собой что-то блестящее. Я наклонился сильнее. Он вытащил из кулака кольцо!

В тот момент на меня нашло какое-то помутнее рассудка, ведь я встал на колени и потянулся к пауку! Я почему-то посчитал, что кольцо сможет стать хорошей уликой против убийцы, а вероятность быть укушенным пауком не так уж и велика. К моему счастью, паук либо решил не связываться с таким конченным экстремалом, как я, либо просто испугался, но, в конечном счете, кольцо досталось мне.

– Ты что-то нашел? – Штефан заметил, что излишне низко пригнулся к трупу.

– Нет, – солгал я ему. – Просто показалось.

Из-за спины мне донеслось тихое всхлипывание Мелани. Штефан что-то шептал ей, видимо, пытаясь успокоить. Не знаю, в каких они были отношениях с убитой, но для нее смерть Мари стала ударом.

Я медленно поднялся на ноги, сделал вид, что поправляю брюки, а тем временем незаметно положил кольцо в карман. Пока моим новым друзьям не стоит о нем знать. Не то, чтобы я им не доверял, но мне хотелось бы самому во всем разобраться. Развернувшись, чтобы спросить у них, как они очутились тут раньше меня, я замер в оцепенении. За огромными листьями какого-то экзотического цветка кто-то стоял. Штефан вдруг замолк и, судя по его спине, изрядно напрягся.

– Кто здесь? – покойно, но с изрядной долей злости, обратился он к незнакомцу.

– Как вижу, убийца уже сделал свой ход, – раздался знакомый мужской голос с хрипотцой и, отодвинув листья рукой, перед нами предстал невысокий и худой седой мужчина с зачесанными назад волосами и чисто выбритым лицом и маленькими глазами. На его остром узком носу покоились очки с круглыми линзами. Одет он был в черные брюки, во всяком случае, такими они казались в темноте, белую рубашку и черную жилетку.

– Густав, не так ли? – обратился я к нему.

Как долго он следил за нами? Видел ли он то, что сделал я?

Тяжело вздохнув, мужчина ответил:

– Именно так. И мне очень жаль, что наше знакомство произошло при таких трагичных обстоятельствах, – в его голосе чувствовалось сочувствие. – Кроме того, я вынужден попросить Вас вернуться в свои комнаты.

– Нет, – ответил ему Штеф. – Я не сдвинусь с этого места, пока не получу хоть каких-нибудь объяснений.

И думаю, его волновала не только судьба Мари. Ему, как и всем нам, хотелось узнать о причине, которой он вдруг оказался здесь. И сейчас, когда пред нами стоял главный управляющий, не воспользоваться этим было бы глупо.

Честного горя я не думал, что Густав вообще появится, спустится так сказать к неугодным Богу грешникам. Но вот он стоит вполне живой и с виду гораздо адекватнее девушек-служанок. Он такой же, как и Доктор, а значит с ним можно вести диалог.

– Уже нескольким больше полуночи, господин Андрашш, – Густав стал серьезнее. – День был тяжелый. Нам всем нужно отдохнуть. Если Вас не волнует Ваше самочувствие, то подумайте о мисс Дейл. На ней лица нет.

И в этом он был прав. Мелли все это время стояла, молча, обняв себя руками и периодически поеживаясь, словно на холоде.

– Мел, что скажешь? – обратился я к ней.

Она посмотрела на меня распухшими глазами, из которых, казалось, вытекла вся жизнь вместе со слезами и тихо ответила:

– Я хочу к себе.

– Но…, – хотел возразить Штефан, но ее взгляд заставил его замолкнуть.

– Я хочу убраться отсюда, как можно скорее, – громче и настойчивее сказала она. – Не думаю, что сейчас мы многое узнаем, – добавила она тише.

Штефану ничего не оставалось делать, как, молча, согласится. Он, конечно, мог отпустить ее одну, или попросить меня проводить ее до комнаты. Но она часть его пати. Тем более сейчас, когда они потеряли Мари, он чувствовал повышенную ответственность за Мелани.

Наверное.

Что же касается меня, то я сам пока не определился, чего же хочу на самом деле. Артур Рэд был предоставлен сам себе и не связан никакими узами. Я мог бы остаться и тут, внизу.

– Вот и славно, – все так же спокойно продолжил Густав, подойдя к тому месту, где стоял я. – Возвращайтесь к себе, а тут мы приберемся сами.