Искусство предавать

– Полностью, Владыка, – в глазах гонца мерцала скорбь.

– Сколько? – одними губами прошептал Якш.

– Что – сколько, Владыка? – не понял гонец.

– Сколько погибло, тупица?!! – рявкнул Подгорный Владыка.

– Два ремонтных отряда… и еще спасателей завалило.

– Каких еще спасателей?! Кто посылал?!

– Смотритель Западного Сектора отправился с отрядом из десяти гномов разобрать завал, – испуганно отозвался гонец. – Вот только их самих завалило.

– Кто отправился?! – взвыл Якш.

– Смотритель Западного Сектора, – недоуменно ответил гонец.

– Смотритель Западного Сектора?! Сам?! – в голосе Якша зазвенел откровенный ужас.

Гонец кивнул, испуганный пуще прежнего.

– Его тоже завалило? Да?! Нет?! Говори же… ну!!

– Завалило… – выдавил из себя гонец.

Якш замер. Замолчал, уставясь в никуда. Созерцая нечто, видимое лишь ему одному.

– Значит… он тоже?! – наконец спросил Подгорный Владыка, мучительно подбирая слова. Но гонец его понял. А чего тут было не понять?

– Он… да, Владыка… он тоже…

Якш любил повторять, что у него нет и не может быть друзей. Какие друзья из подданных? Но в обществе Смотрителя Западного Сектора он позволял себе смеяться. И разве нужны еще какие-то слова, какие-то объяснения? Все ясно и так. Будь на месте Якша кто другой, и гонец обнял бы его, похлопал по спине, сказал что-нибудь утешительное. Тут ведь главное – суметь заплакать, а дальше легче, дальше уже ничего. Вот только перед ним стоял сам Якш. Подгорный Владыка. И ничего нельзя было сделать. Ничего. Слишком велика пропасть между обычным гномом и Властелином Глубин.

– Дальше… – выдохнул Якш.

– А дальше – все, Владыка, – промолвил гонец. – Там теперь камень так поет, что никто уж больше подойти не отважится. Тысяча сто тридцатой шахты больше нет, Владыка.

– Иди, – выдохнул Якш, глядя на гонца почти с ненавистью.

Ненароком поймав взгляд своего Владыки, гонец вздрогнул и, кланяясь, вылетел за дверь.

Дрожащая рука Якша нашарила в складках одеяния склянку с бесценным эликсиром. Якш зубами рванул пробку, и «Слеза Гор» побежала по его жилам.

Сразу отпустило. Чернота в голове сменилась прозрачной ясностью горного хрусталя. Отчаяние – равнодушием.

Прав был отец. В ремонтные и спасательные отряды назначают врагов и дураков. И тех и других у государя обычно достаточно. Научиться бы еще запрещать друзьям… не пускать друзей… А как их не пустишь? Впрочем, теперь это уже не проблема. Кажется, в этой несчастной шахте погиб последний, с кем он мог бы запросто выпить пива и посплетничать о склоках в Совете Мудрецов и сварах Мудрых Старух, проделках Невест и неблаговидном поведении достойных гномов. А теперь все. Его больше нет. Он погребен навечно, и обезумевший камень поет ему свою погребальную песню.

«А я даже заплакать не могу. Владыки не плачут. Не спят, не едят, не трахаются, а только денно и нощно заботятся о благе своих падких на заговоры подданных…»

Якш медленно выдохнул и повернулся к своему Главному Советнику.

– Ну что скажешь? – спокойным, бесцветным голосом спросил Владыка.

– Мои соболезнования, Владыка, – мгновенно отозвался тот.

Якш улыбнулся, как белая подгорная гадюка.

– О да… – прошипел властелин всех гномов Петрии. – Конечно, Владыка скорбит… он скорбит о каждом погибшем гноме. Но ты, знаешь ли, можешь засунуть себе в задницу все свои соболезнования! Ты не для того здесь сидишь. Понимаешь ли ты, что означает обвал именно этой шахты?!

– Мы опаздываем, Владыка, – опустил глаза советник. – Мы безнадежно, страшно опаздываем…

– И сколько нам еще осталось, можешь ты мне сказать?

– Только приблизительно, Владыка. Для более точного ответа потребуется время.

– Так сколько? – настаивал Якш.

– Не больше тридцати лет, Владыка. Это если повезет.

– А ведь там был лучший крепеж! – с недоумением воскликнул Якш. – Самый лучший. Он должен был выдержать! Если мы потеряем Западный Сектор…

– Наши доходы уменьшатся втрое, – вздохнул советник.

– А расходы возрастут! – воскликнул Якш. – Почему это произошло?!

– Что-то пошло не так… – развел руками Главный Советник.

– Что-то!!! – взбесился Якш. – И это говоришь мне ты! Ты, который должен в точности знать и доложить мне, что именно пошло не так, где и по каким причинам это произошло и что следует делать теперь?!

– Владыка может всегда казнить своего нерадивого слугу, – склонился Главный Советник.

– Я уже сорок лет слышу от тебя эту отговорку, – скривился Якш. – Скажи лучше, как там наш «безбородый безумец»?

– С отличием окончил Марлецийский университет и отбыл к своему герцогу, Владыка, – ответил Главный Советник.

– Дай-ка мне его последнее донесение, – приказал Якш.

– Ты? – Герцог Олдвик был удивлен и… да, обрадован. – Явился все-таки!

Шарц низко поклонился человеку, на чьи деньги он закончил Марлецийский университет, человеку, который предложил ему место, человеку, который, оказывается, ждал его… человеку, которому он солгал тогда, в самом начале, которому будет лгать и дальше. Слишком удачно он подвернулся, этот наивный, щедрый и неглупый человек. Слишком удобно расположены его земли. А должность шута, совмещаемая с должностью врача… это же сколько возможностей!

Разведчик не имеет права не воспользоваться такой роскошной ситуацией, а всякие разные моральные терзания он может засунуть себе в задницу и заткнуть пробкой, нет у него права на такую роскошь, как мораль. Он сволочь. Абсолютно аморальная сволочь.

– Только не говорите мне, что я вырос, ваша светлость, – усмехнулся Шарц, – все равно ведь не поверю!

«Вот, герцог, я опять здесь, опять лгу тебе, мне наплевать на мой рост, знаешь? Я ведь нормальный. Но по „легенде“ я должен беспокоиться за него. Я уже так привык к этому, что и в самом деле порой чувствую себя коротышкой. Это немного пугает. Впрочем, ты ведь не станешь утешать меня? Ты не настолько глуп, чтоб сделать несчастному карлику еще больнее».

– Вот еще! – ответно ухмыльнулся герцог. – Я тебя, кажется, приглашал в качестве шута. А шутов не утешают. Над ними насмехаются.