Лекарство от смерти

Высокие лорды всегда знают, когда приходит их время. Говорят, когда-то они заключили некий договор с Богами, и те даровали им возможность знать… знать, чтобы успеть закончить свои дела на земле.

Когда приходит время умирать – высокий лорд засыпает… засыпает прямо посреди дня, невзирая ни на что. И это – первый удар погребального колокола, первая песчинка в перевернутых песочных часах. Высокие лорды умирают не сразу.

Он проснется, и оцепенение покинет его, прежние силы вернутся к нему, тайная магия Зари вновь коснется его сердца. Но все же… он станет немного слабее. И так каждый раз. Все чаще и чаще… А этот всепоглощающий дневной сон… он все глубже, все продолжительней… все трудней от него очнуться. И все меньше сил. Мощная река магии разбивается на отдельные ручейки, ручейки слабеют, мельчают, пересыхают… Такое умирание может растянуться лет на тридцать, а иногда – почти на сто. Достаточно, чтоб привести в порядок свои дела на земле.

Достаточно?!

Вся жизнь некоторых простолюдинов оказывается куда короче, чем это величественное, царственное угасание. Золото зари не сразу охватывают сумерки.

И все же… этого мало. Подобная участь кажется благословенным подарком Богов лишь в начале пути. Впрочем, вначале об этом и вовсе не думаешь. Когда же и впрямь подходишь к этому порогу, начинаешь понимать, что этого нестерпимо мало, что тебя обокрали, определив ничтожную долю. Да и как удовлетвориться жалкими крошками тому, кто привык хватать жизнь полными горстями? Как?!

Это простолюдинам легко умирать, они и не жили-то, собственно. Ибо можно ли, не кривя душой, назвать жизнью их бессмысленное и бессильное существование? Их скотское барахтанье в грязи? Жалкое трепыхание на границе дня и ночи? Краткий миг. Едва ты успеваешь продрать глаза, как уже наступает вечная тьма. И это – жизнь? Вот уж нет!

Но когда ты могуч, силен и деятелен… когда у тебя столько всего еще намечено… это подлость со стороны Богов – потребовать жизнь в такой момент. Самая настоящая подлость! Он ведь столько всего еще не успел…

Так не хочется умирать. Так не хочется. Впрочем… ничего другого все равно не остается. Даже высокий лорд, даже Владыка Зари не может поспорить со смертью. Раньше или позже золотистое сияние утра гаснет и ледяная рука тьмы ложится тебе на грудь, тесня дыхание, останавливая сердце.

Раньше или позже… вот оно и случилось… Смерть постучалась в дверь, заглянула на миг, усмехнулась и вышла. Теперь она будет время от времени приходить в гости. Приходить и молча смотреть. И только однажды она разомкнет уста и тихо скажет: «Иди за мной…»

Никто не говорил, что она обольстительно красива. Но нет никого, кто бы устоял перед ее призывом.

Остается жить дальше, жить зная… доживать, торопиться, спешить… Спешить доделать все, что хотелось. И не успевать. Трагически не успевать получить от жизни все, что тебе причитается, все, что должно было стать твоим и только твоим… да просто-напросто надышаться как следует не успевать. С ужасом слышать грохот песчинок в песочных часах, каждая теперь – размером с огромный камень, и все барабанят по твоему сердцу! Жить, кое-как жить, еще дыша, но уже умирая… И все чаще и чаще засыпать вот так… среди бела дня, на глазах подданных… и просыпаться, слыша лживые уверения, что все в порядке, что это, конечно же, совсем не то, что ты подумал, твоему величеству почудилось, просто день жаркий, вот тебя и сморило… ловить трусливые, понимающие – порой торжествующие! взгляды и чувствовать, как раз от разу каменеет твое тело.

Или, как сейчас, просыпаться и вовсе в полном одиночестве, когда придворные просто сбежали, скрылись куда глаза глядят, опасаясь твоего страха и гнева. В конце концов, это всего второй такой случай. В первый раз ты сумел убедить себя, что это – случайность. Сумел. Тем более что тебя окружали такие старательные помощники. Ну мог же ты, в самом деле, утомиться?! Мог же!

Увы… дважды подряд… в таком возрасте…

Вот и сбежали, мерзавцы… подальше от твоего страха и гнева, от твоего отчаяния. Ты все еще сильнее любого из них, и даже если они посмеют все вместе… впрочем, они не посмели, им показалось, что сбежать – проще. Что ж, пусть попробуют вернуться. И что-нибудь сказать. Мы послушаем. С интересом послушаем. Возможно, некоторым предстоит умереть раньше тебя. Хотя… так ли это важно тому, кому все равно предстоит умереть? Дважды подряд – это не случайность… А еще это окаянное онемение… Нет, не онемение, нужно смотреть правде в глаза – окаменение…

Все меньше рассвета, все больше камня… камня… камня…

Высокие лорды, умирая окончательно, превращаются в камень, камнем их делает навсегда утекающее золото рассвета, чудесная магия Зари, подземные чертоги под твоим дворцом полны окаменевших тел твоих предшественников. Скоро, очень скоро, безжалостно, безнадежно скоро ты к ним присоединишься… и ничего сделать невозможно. Ничего.

Высокие лорды умирают долго и, даже окаменев уже полностью, заснув навсегда, способны еще какое-то время приходить в сны своих потомков.

Да. Только это тебе вскорости и останется. Навещать во сне своих многочисленных отпрысков, так и не унаследовавших твою искристую силу. А значит, они не в счет. Не каждый высокий лорд способен стать Владыкой Зари, никто из твоих потомков не станет, не сможет, не справится… Ни одна из твоих жен и наложниц не смогла родить тебе наследника, во всем подобного тебе. Что ж, так оно обычно и бывает. Ведь и твой отец был обычным высоким лордом и никаким особым могуществом не отличался. Кто знает, кого изберет Заря на этот раз?

Тебе этого уже не узнать…

Владыка Зари со стоном подтянул ноги и кое-как сел, опираясь на руку. Он уже чувствовал, как возвращается сила, как крохотные ручейки ее сливаются в широкую реку. А вместе с силой пришел страх. И жалость к себе. На глазах Владыки вскипели слезы. Он жалобно всхлипнул и яростно саданул кулаком по беломраморному полу пиршественной залы.

Обычный человек рассадил бы руку до крови. Быть может, даже сломал бы ее. От удара Владыки Зари, от усиленного могущественной магией удара белоснежный мрамор треснул, словно стекло. А поскольку весь пол состоял из единого цельного куска, громадного куска шлифованного магией мрамора, то черные трещины, словно паутина, мигом расползлись по всему залу.

«Осень, – почему-то подумалось Владыке Зари. – Листопад скоро».

Он медленно поднялся и побрел к своему месту за пиршественным столом.

«Осень?»

Тихий шорох не был похож на падающие листья.

Владыка Зари прислушался.

Шаги.

Все громче и громче.

В распахнутые двери пиршественной залы один за другим входили придворные.

Владыка Зари, стоял возле своего места за пиршественным столом, стоял, внимательно глядя на входящих, силясь поймать хоть один взгляд. Но ни один высокий лорд так и не смог посмотреть в глаза своего повелителя. Каждый недвижно замер возле своего места, не решаясь сесть, пока стоит Владыка, не зная, что сказать, что сделать, как разрядить неловкое и страшное молчание, как разогнать все сгущающуюся и сгущающуюся тишину.

Владыка Зари молчал. Тишина накатывала, наваливалась на высоких лордов, с каждой минутой становясь все мучительнее и страшнее. И вот, когда молчать стало и вовсе уж немыслимо, когда само молчание сгустилось до истошного крика, вновь чьи-то шаги протоптали тропинку в тишине.

Негромкие, уверенные и спокойные, они приближались к пиршественной зале. Владыка Зари содрогнулся, представив на миг, что именно так когда-нибудь прозвучат шаги той, что уведет его за грань этого мира.

Но это была не смерть. В пиршественную залу вошла кошка. Вошла и просительно мяукнула.

Владыка Зари медленно выдохнул. Страшное напряжение отпустило его.

– Дайте ей чего-нибудь, – буркнул он, ошеломленно соображая, что перепутал кошачьи шаги с человечьими. Или даже не с человечьими, а… кто знает, в каком обличье приходит смерть? Мы всего лишь надеемся, что она похожа на нас. Что она не представляет собой нечто совершенно ужасное.

Ни один Владыка Зари, при всем могуществе, так и не смог разглядеть смерть и понять, что же она такое и куда уводит свои жертвы.

«Перепутал кошку со смертью. Да уж. Вот так вот. И впрямь помирать пора».

Негромкий облегченный вздох прокатился по залу.

Придворные засуетились. Сразу несколько лордов и леди склонились к четвероногой спасительнице, наперебой пытаясь ей угодить. Никому и в голову не пришло звать слуг: в конце концов, именно благодаря этой мохнатой нахалке гроза прошла стороной!

Владыка Зари вновь обвел глазами придворных. Большинство смотрели на него с облегчением, кое-кто по-прежнему с ужасом и жалостью, мелькнуло несколько злорадно-ненавидящих взглядов и даже один презрительный.

«Что? Вы уже перестали меня бояться? Или, быть может, вы решили, что я уже умер? Ну так вы ошибаетесь. Это случится не сегодня, милорды и миледи… и даже не завтра, как это для вас ни прискорбно!»

Владыка Зари смотрел до тех пор, пока все они не опустили глаза вновь.

– Моя смерть – сильнее меня, – медленно промолвил он. – Но к вам, миледи и милорды, это не относится. Я – умираю. Но любой из вас может умереть раньше, если мне то будет угодно. И я еще жив.

Высокие лорды съежились возле своих мест. Им было неуютно. Страшно им было. Владыка Зари с наслаждением вдыхал их страх, это помогало ему забыть о собственном.

«Казнить, что ли, кого-нибудь?»

Владыка Зари с наслаждением вздохнул, чувствуя, как магия ровным неостановимым потоком бежит по его жилам. И вовсе у него меньше сил не стало! С ним все нормально. И смерть… это еще не скоро. За это время можно что-нибудь придумать. Чтобы Владыка Зари, да не придумал? А пока…

Владыка Зари медленно и с достоинством опустился в свое кресло на возвышении.

– Продолжим пир, миледи и милорды, – милостиво сказал он. – В вашем временном отсутствии было что-то неправильное. Постарайтесь так больше не поступать.

* * *