Тихо, идёт следствие Крис

– Конечно помню. Леший. – кивнул Иван.

– Верно. Деньги эти, они нам без надобности. Они ваши, людей деньги, вам ими и владеть. Ты бери, не гнушайся, они тебе больше пользы принесут, чем нам.

– Спасибо. – вдруг покраснел Иван рассовывая пачки по карманам куртки.

– Ишь ты, стеснительный, как девка. – рассмеялась Баба-Яга. – Ты вот что, Иван, ежели ещё один душегуб заведётся, ты не стесняйся, говори. Поможем.

Глава II

Убиенного алкаша утром обнаружила местная дворничиха, Любовь Григорьевна Рязанова, или просто, Григорьевна. Это был житель, вон того, тридцать третьего дома Андрей Уваров по кличке Репин. Он лежал на той самой алкогольной лавочке. Аккуратно так лежал, будто спал. Ну, перебрал человек и прилёг отдохнуть, благо, тепло. Оно понятно, вот только обнаружила Григорьевна соседа, Андрюху, по кличке Репин неживым. Зарезал кто-то Андрюху.

Ну приехала полиция, ну и что? Опросили местных жителей и выяснилось: погибший не кто иной, как местный алкаш. Ну тихий, ну безобидный, а всё равно алкаш. Ясно дело, полиция не обрадовалась очередному висяку, но делать нечего, провели все необходимые процедуры. Труповозка забрала насильно почившего, а полицейские уехали к себе. Думается, вряд ли оперативную группу терзали размышления на тему: кому, в кавычках, подарят заведомый висяк? Кому-то обязательно подарят. Мир не без счастливых людей.

***

– Вань, дело есть. – едва Иван вошёл в отдел сказал ему Женя Сократыч.

Подобные словеса да ещё со стороны начальника отдела не сулили ни чего хорошего, кроме дополнительного геморроя, слава богу, не в виде заболевания.

– И какая статья у этого дела? – не ожидая ничего хорошего спросил Иван.

– Сто пятая, Вань. – вздохнул Женька. – Ну ты пойми, сейчас ты самый незагруженный. Вон, все ребята по уши завалены.

– И кого?

– Зарезали местного алкаша.

– Спасибо, отец родной, за висяк. – по-шутовски поклонился Иван, хотя в голосе никаких юморных нот не прослеживалось.

– Да не кипешуй ты. – наипервейшая задача начальника, успокоить подчинённого и указать ему пути к светлому будущему. – Выкрутимся. Не впервой.

– Смотри, ты сам это сказал. – поняв, что отбиться от висяка не получится, пробурчал Иван.

***

Мысленно матерясь на Женьку, на Андреича, на всё МВД и на неизвестного убийцу Иван взял из рук Женьки тощую папочку. Прошёл к своему столу, уселся за него и раскрыл папку.

Всё как обычно в таких случаях. Судя по протоколу опроса свидетелей, да не было никаких свидетелей, Иван с грустью понял – висяк. Оно конечно, можно потолкаться в той местности, по соседним дворам, поговорить с пьющим контингентом, глядишь, что и выплывет. Но перспективы, если по чеснаку, были не мутными, они вообще не просматривались.

Закрыв папку, Иван решил съездить на место преступления, на улицу Заречную завтра. Сегодня, если честно, было лень. Да, пока есть возможность, надо заняться другими делами, хоть чутка их продвинуть к завершению. Дела были несложными. Самая большая трудность в них – победить лень в написании бумаг. Вот и получилось, цыкнув на лень-матушку, Иван углубился в столь любимые начальством сказочные просторы – бумаги.

***

На следующий день, сразу после утреннего совещания, Иван собрался было уже ехать на Заречную, но был остановлен начальством, Женей Сократычем.

– Ты ездил на место преступления? – с какой-то подозрительной заинтересованностью спросил он Ивана.

– Нет ещё. – ответил Иван. – Вчера бумагами занимался. Вот, сейчас собираюсь поехать, посмотреть что к чему.

Женя кивнул, помолчал немного, а потом вдруг выдал:

– Прежде чем ехать, зайди к Борису Ефимычу.

– С чего бы? – удивился Иван.

Если Женька или Андреич говорили, чтобы он или кто другой из оперов зашёл к Борису Ефимовичу Стайкевичу, шли к нему на подкашивающихся ногах, попутно вспоминая всю свою жизнь.

***

Борис Ефимович Стайкевич представлял из себя этакий живой памятник на ниве криминалистики. Или же криминалистика была чем-то типа памятника на фоне Бориса Ефимыча.

Небольшого роста, скорее плотный, чем толстый, Борис Ефимович в свои шестьдесят два годика выглядел как мужчина в полном расцвете сил не думающий выходить на пенсию. Глаза глубоко посажены, нос крючком, шапка седых, кудрявых волос разлетающаяся в разные стороны из-под бейсболки. Никаких намёков на лысину столь характерную для мужчин этого возраста. Да и вообще, где вы видели лысого еврея?

***

Правда, сотрудников уголовки вопрос национальности не интересовал, потому что этого самого вопроса просто-напросто не существовало. Сотрудник, в первую и в последнюю очередь, оценивался по качествам характера и по качеству работы, по профессионализму. Характер у Бориса Ефимыча был скверным, тут ни взять, ни отнять. Он напрочь отвергал и низвергал все мыслимые и немыслимые авторитеты. Однажды он так отчехвостил соизволившего осчастливить городской уголовный розыск своим визитом генерала по совсем пустяшной теме, дело касалось автомобильного бензина. Да что там, Павлу Андреевичу, Андреичу, пришлось извести на товарища генерала две бутылки коньяка приводя того в чувство. А случилось это после того, как генерал высказал своё генеральское фе по поводу девяносто пятого бензина. На ту беду, нет, не лиса, Борис Ефимович мимо проходил. Он тут же прочёл товарищу генералу такую лекцию о бензине, в Академии наук не услышишь.

***

Казалось, Борис Ефимович знал всё и обо всём, и если кто спросит, по делу или в силу любопытства, охотно рассказывал. Но тут, спрашивая, надо было быть очень осторожным. Рассказывал Борис Ефимович подробно, во всех красках и разумеется долго. И горе было тому вопрошающему, который, удовлетворив своё любопытство, прерывал Бориса Ефимовича. Минимум двухнедельный информационный карантин со стороны старого криминалиста был ему обеспечен. И ещё, Борис Ефимович не терпел, если его, в глаза или за глаза, называли Ефимычем. Только Борис Ефимович и больше никак. Борис Ефимыч – нормально, а просто Ефимыч – лучше не рисковать.

***

Борис Ефимович встретил Ивана и Сократыча, за компанию увязался, хмуро-приветливо, получалось у него такое:

– Что принесли, молодые люди? – наклонив голову, и глядя поверх очков на гостей спросил он.

– Ничего, Борис Ефимыч. Наоборот, за знаниями пришли, за информацией. – подкинул леща многоопытный в общении с вредным криминалистом Женька Сократыч.

– Это хорошо. – кивнул Борис Ефимович. – Знание, как было написано на одном журнале, это сила. Впрочем, вы этого не помните. Вернее, не знаете. Не было вас тогда на белом свете.

***

– Вчера, Борис Ефимыч, вам привезли некого Андрея Николаевича Уврова. – сказал Иван.

Хватит балаболить, это о Женьке, так и до вечера не управимся. Надо ехать на место преступления, а сейчас, коли пришли к Борису Ефимовичу, неизвестно когда отсюда выйдем.

– Да, есть такой. – кивнул Борис Ефимович. – Успешно убиенный.

Ничего не поделаешь, криминалисты, по части цинизма, ничем не отличаются от врачей. Наверное, когда, почитай, ежедневно сталкиваешься со смертью, видишь результаты её работы, цинизм, это своего рода защитная реакция психики. Да, скорее всего так, чтобы не сойти с ума или самому не превратиться в убийцу.

– Вскрытие делали? – спросил Иван.

– Делал. – кивнул Борис Ефимович. – Заключение будет ближе к вечеру.

– И что можете сказать?

***